Хлопнули два негромких выстрела из «выхлопа», грохотал пулемёт Маноло. Я перезарядил РПГ осколочным выстрелом. Техника нам уже не противостоит, а три оставшихся дубины ОГ-7В израсходовать следует. Короче, ищем цели.
— Jefe, бой закончен, имеем одного «двухсотого», — послышалось в наушнике.
Это Раулито. Научил я его нашей терминологии. «Двухсотый», «трёхсотый» — а там наш друг погиб. У меня сердце сжалось: первая потеря в отряде. Пока нас судьба уберегала, а теперь вот как вышло. С самого начала мне не нравилось то, что со мной четверо родных братьев, потому что в случае потери одного из боя могут выбыть четверо, поражённые горем.
— Карлос, как ты?
— Я здесь. — Голос убитый, и, кажется, плачет.
— Рауль, Карлос. Грузите Луиса в машину, затем Рауль остаётся в охранении, а Карлос бегом сюда. Здесь бой. Как поняли?
Пулемёт слева молчал. Я оглянулся на Маноло — тот застыл как в ступоре. Он тоже всё слышал.
— Маноло, огонь! Не время сейчас! Как понял? — уже заорал я.
— Есть, Jefe.
— Карлос, как понял приказ? Не слышу доклада!
— Приказ понял.
— Выполнять!
Я не чёрствый, я сам привязался к Луису, но здесь бой идёт, и терять сразу трёх бойцов, двое из которых будут горевать по третьему, мне не с руки — как хотите, так и понимайте. Отбиться надо сначала: противник пошёл в наступление. Слышно было, как вновь рванула ОЗМ в зарослях — кто-то зацепил растяжку.
Огонь из зарослей всё усиливался, пули щёлкали по деревьям, сбивали ветки с кустов, на склоне взорвалось несколько гранат из подствольников. Уже три реактивных гранатомётных выстрела врезались в склон, оставив в нем дымящиеся воронки. Расстояние для подствольников великовато, но если противник подойдёт в зарослях метров на сто пятьдесят, то сможет обстреливать нас запросто. Хорошо, что миномёты из строя вышли. А вот реактивных гранатомётов следует опасаться. Ударит в ствол дерева над головой — и тогда тебе мало не покажется.
Я ещё раз огляделся, заметил метрах в трёхстах шевеление в кустах, причём явно не один человек там. Положил гранатомёт на плечо, поднявшись на колено, прицелился туда и выстрелил. Осколочный выстрел ушёл безо всякого следа, в кустах рвануло, было видно, как посыпались ветки. Ещё один зарядим — и туда же… Я снова залёг, схватил следующую гранату, начал заряжать оружие. Опять хлопнула «лягуха» вдалеке, и где-то правее рванула граната. Судя по мощности взрыва — «эфка», значит, ещё кто-то растяжку зацепил. Мы растяжки установили хитро — не то чтобы проволоку натянуть поперёк тропы, а дальше хоть трава не расти. Были растяжки на уровне груди, были растяжки просто к кустам, к веткам, которые придётся отодвигать, чтобы пройти. Её отодвинули, проволочка потянулась следом, и — бум!
«Печенеги» частили короткими очередями, прочёсывая кусты, Мария Пилар достреляла пять выстрелов и сменила магазин. Я вновь взялся выискивать цель. Правее дороги, метрах в двухстах пятидесяти от нас, шевеление. Туда ещё Дмитрий выпускает очередь за очередью. Вновь встаю на колено, обитую деревом трубу РПГ на плечо, быстро целюсь, выпускаю туда гранату — и сразу падаю. Всё равно результатов толком не разглядишь: слышно только, как рвануло там. Всё, остались только две кумулятивных, но они ни к чему.
— Бонита, контролируй вершину слева. Расстояние — шестьсот пятьдесят, — скомандовал я.
— Принято.
— Карлос, где ты?
— Буду через минуту.
Голос запыхавшийся — бежит, видать. И взял себя в руки.
— Занимаешь позицию и обстреливаешь тех, кто в зарослях. Как понял?
— Принял.
Я подхватил свою винтовку, чуть переместился правее нашей позиции, занырнул в заранее подготовленную нишу в кустах. Откинул сошки, выставил прицел на девятьсот метров. Ждём снайперов.
Из зарослей вырвались ещё два снаряда из гранатомётов: один прошёл выше и вдаль, второй ударил в склон перед Дмитрием, но тот примолк лишь на мгновение. Под таким углом, снизу вверх, очень сложно поразить противника из гранатомёта, стреляющего по настильной траектории, — проще из подствольника даже: тот может закинуть свою сорокамиллиметровую гранату, со спиралью из насечённой проволоки внутри, по траектории навесной. Я уже успел заметить, что некоторые пехотинцы, разбегавшиеся от горящих машин, несли за плечами толстые трубы одноразовых М163 — американских переделок шведских «Карлов Густавов» — или трубы поменьше — простенькие и незатейливые М72, вроде наших «мух», состоящие на вооружении американской армии ещё с вьетнамской войны. Это нам всё не страшно, это в основном оружие противотанковое. РПО у них нет и не было никогда, к счастью, а вот если пристреляются из подствольников или сумеют выставить на прямую наводку автоматический гранатомёт, то тогда нам придётся побегать. Хорошо, что американцы свой «страйкер» на вооружение не приняли, и гранат с дистанционным подрывом для него пока нет, только в проекте. Представляете? Дистанция подрыва гранаты программируется при выстреле, и достаточно дать очередь просто над нами — и гранаты взорвутся в воздухе, и всех накроет, и всем достанется.
Снова целая серия выстрелов из гранатомётов — и снова все или в склон, безопасно для нас, или выше. Кроме одной — она ударила в ствол дерева прямо за Дмитрием. Я услышал, как он выматерился в эфир.
— Дмитрий, состояние?
— Нормально, царапнуло слегка и оглушило. Я в норме.
Точно, через несколько секунд его «печенег» вновь затарахтел. Маноло тоже не отставал, и заработала СВД-С Карлоса. Значит, он уже на позиции. Снова дважды хлопнули мины в зарослях. Оттуда донёсся чей-то отчаянный крик — видать, сильно кому-то приложило. Я даже посочувствовал: у меня ведь к этим бойцам из Патрульных сил сейчас никакой злости не было. Мы с ними не воюем, мне никто из них ничего плохого не сделал, а мы уже убили их множество за сегодня. Просто так сложилось. Не их вина, что их политическое руководство решило мой народ на Новой Земле обескровить фактической блокадой, которую мы сейчас и прорываем. Так они и в блокаде-то не участвовали и, скорее всего, о ней даже и не знали.
А вот это уже ко мне клиенты! Срез вершины холма, негустые кусты и трава немного неправильно зашевелилась, и в траве что-то есть. Есть, есть, я уже почти вижу, но не пойму, что именно. А если не пойму, это значит, что с вероятностью девяносто процентов там ползёт в лохматом камуфляже снайпер противника, с корректировщиком. Корректировщик наверняка слева, поэтому я прицелился в тёмной пятно справа. Да какое это пятно? Это лицо в краске под капюшоном. Я же прямо в него смотрю. Вон и винтовка лежит на сгибах рук. Чуть правее прицел. Точно, есть второй, замаскирован прекрасно, в руках сейчас дальномер, рядом видна винтовка. Пара полноценная: корректировщик способен за второго стрелка работать.
