Не доходя десяти метров до багровых канав, я вручил Ксанке и Депутату две зеленые бутылки из-под портвейна.
– Опустите горлышком вниз на пару секунд, перчатка промокнет, и зажигайте. Бросать вот так, от себя, по дуге.
Я тоже опрокинул свою бутылку, и в воздухе запахло растворителем. Переложив бутыль в правую руку, я левой поднял ПМК и нажал «запись ролика». Глухо забурлившая кровавая жижа, как и в прошлый раз, быстро рванула на шоссе широкой волной. Я позволил ей вылезти на асфальт и протянул свою бутылку Косе.
– Поджигай, Депутат.
Перчатка занялась мгновенно, красным, дымящим пламенем. Тут же полыхнули еще два факела.
– Килл ит уиз файер, гайз! – гаркнул я и, размахнувшись, швырнул гудящий огненный шар в набегающую волну мелких скрипящих телец. Бутылка разбилась прямо в гуще тварей, превратившись в оранжевый клуб пламени, следом звонко клюнули асфальт еще два «файербола». Красная жидкость, оставляя за собой дергающиеся, катающиеся огоньки мутировавших птиц, невероятно быстро схлынула в стороны от огня. Шоссе покрыли десятки дымящихся комочков, кровавая слизь корчилась, разбегаясь в стороны, как жировая пленка от капли бензина, раздавался оглушительный писк тысяч глоток, как целых, так и почти сожженных. «Желе», пугливо собравшееся в два больших трясущихся кома, бодро скатилось с дороги, но шевелящиеся потоки не остановились в канавах, а потекли дальше, в поля, периодически крупно сотрясаясь всей толщей.
– Я, Ланс, теперь в жизни этого не забуду, – немного заикаясь, сказала Ксанка. – Оно мне сниться будет. И вот что… напомни мне, чтобы в следующую ходку подгузники взять. Сейчас, кажется, до этого не дошло, но в будущем, я чувствую, понадобится.
– Хорошая мысль, – кивнул Депутат. – Я тоже… почти. Что с остальным угощением делать?
– Тут пока оставь, на обочине. Обратно пойдем, оно нам может пригодиться.
– Обидно, Ланс. – вдруг с чувством произнес Кося и в сердцах махнул рукой. – Ах, как обидно!
– Что?
– Если я рассказывать про это буду, мне ведь не поверят ни хрена. Самая взаправдашняя правда, черт побери, такое приключение, что… что, б-блин, и слов не подобрать. И ведь на самом деле было! А мне не поверят, будут, как всегда, ржать.
– Есть кино, если что, Кося. Будут реготать, ты его на коммуникаторе своем покажи. Там кадры, где ты коктейль швыряешь, и морда у тебя в тот момент была самая что ни на есть героическая. Так что не переживай.
И улыбнулся Депутат. Удивительно, как загорелись сразу глаза, растащило в стороны до невозможности счастливую физию, и даже плешка под солнцем заблестела как-то празднично.
– Да, черт возьми! Да, Ланс! Спасибо, сталкер! Кино им, сукам, прямо в морду! Наконец-то… Там записалось точно, Лансер?
– Да точно, точно. ПМК ведь, качество картинки, как в Голливуде, не беспокойся. Была бы другая техника, то фильма бы нормального и не вышло ни разу. Я тебе целиком ролик солью, а потом свою копию, уж прости, порежу немного, чтоб лиц видно не было. Бот скорее всего запись Пузырю продаст, а там она может закоулками и в ЦАЯ попасть. И, поверь, совершенно ни к чему тамошним спецам наши рыльца видеть. Порчу наведут еще по портрету, за пять лет не избавишься.
– Верно, верно… да, хорошо. – Кося был бледен и предельно напуган, но при этом счастлив. Кажется, я начал понимать, за каким именно хабаром ходил в Зону этот странный, похожий на сельского клерка сталкер.
Первый аноб я нашел в трехстах метрах от ворот птицефабрики. В траве, жухлой, с засохшими, ломкими кончиками, но уже живой, зеленой, лежало плоское серебристое кольцо с шариком по центру, похожим на крупный подшипник. Я без опаски подобрал его с земли, так как «сатурн» к опасным анобам не относился. Интересная, хоть и распространенная вещица: внутри кольца прямо в воздухе висит шарик, от чего вся аномальная «конструкция» и впрямь напоминает одноименную планету. Шар, по виду стальной, удерживается строго посередине кольца невидимой и притом серьезной силой, точно не магнитной или какой другой, известной науке. Но это, конечно, была не сталь, да и вообще не металл – аноб был настолько легким, что казался сделанным из пенопласта, что никак не отражалось на его прочности. Поцарапать «сатурн» можно было разве что алмазным резцом, да и то ненадолго. Поврежденный аноб немедленно сгорал в бесшумной, но очень яркой световой вспышке, полностью исчезая и не нанося при этом никаких повреждений даже в том случае, если находился в незащищенных руках.
– Поздравляю вас, ребятки. Первый трофей, пусть и не дорогой, но коллекционеры оценят. Минимум тридцать тысяч взяли, следовательно, по десять на брата. То, что он здесь валялся, хороший признак. Там, где попадаются «сатурны», можно ждать и более серьезных находок.
У самых ворот птицефабрики я заметил яркие желтые цветы, распустившиеся на перекрученных, уродливых деревцах. Серые, трещиноватые стволы были толстыми и короткими и издалека напоминали наполовину высовывающиеся из земли старые картофелины. Из каждого ствола, переплетаясь, вырастал десяток тонких побегов, на каждом из которых ярко выделялся круглый цветок. Ничего подобного я раньше не видел и поэтому остановился. Нехорошая обычно примета – что-нибудь непонятное в Зоне увидеть. А учитывая, что непонятное здесь можно было видеть по пять раз на день…
– Что остановились? – поинтересовался Депутат.
– Цветы.
– В смысле, цветы?
– Глаза разуй, сталкер. В поселке вымер даже мох, одна плесень осталась. А тут по обочинам все зеленеет, и у ворот мутировавшая растительность. И это, заметь, Зона. Что-то тут не так.
– Ну, не знаю… Подумаешь, зелень выросла. По мне, так хуже, когда ее нет, – пожал плечами Кося.
И в этот момент один из ярких желтых цветков закрылся, превратившись в заостренный плоский бутон. Точнее, он захлопнулся, настолько быстро все произошло, – я даже услышал щелчок. Побег с закрывшимся цветком медленно изогнулся, и бутон начал натурально что-то пережевывать двумя неровными «лепестками». Я не сразу понял, что тонкий морщинистый стебель был на самом деле шеей, а ромбические желтые цветки – широко раскрытыми клювами, точь-в-точь как у только что вылупившихся птенцов в гнезде. Над «деревцами» лениво кружили падальные мухи, иногда садясь на распахнутые клювы и дряблые, морщинистые тела, вросшие в землю.
«Ботан, принимай информацию. На птицефабрике полный песец. Уже вторая форма жизни сразу после того, как от первой едва отмахались. Высылаю ролик, фото, жду инструкций. В сторону ферм идти не хочу».
ПМК изобразил зеленую линейку, которая, слабо пульсируя, поползла до края экрана, что называется, в час по чайной ложке – ролик весил немало. Минут через пять скорость резко возросла – Бот явно подключил дополнительные каналы за счет других абонентов.
