— Урааа, — хрипло протянул он бесцветным, пустым, как его черепная коробка, голосом и выстрелил.
А следом выстрелил я. Очередь прошила грудь кадавра. Существо пошатнулось, но удержалось на ногах и двинулось дальше. Не знаю, что должно произойти с человеком, чтобы он превратился в такое. Надеюсь, никогда и не узнаю. Но если чего-то убывает, значит, где-то чего-то добавляется. Это закон природы. Так и с кадаврами. Отсутствие мозгов компенсируется невероятной живучестью.
Я дал вторую очередь. К треску моего автомата и хлопанью паршивого пистолета кадавра добавились стрекотания еще пары стволов. А еще через пару секунд в грохоте стрельбы стало вовсе ничего не слышно.
Первого завалил Мун. Он ухитрился зарядить зомбаку в голову. Причем зарядил смачно. Головешку с прокисшими мозгами размочалило так, как будто ее несколько часов рвала друг у друга пара голодных мастифов. Второго подстрелил я. Хлюпик с Гурским шарашили в белый свет без всякого толку, скорее выпуская наружу адреналин, чем реально поддерживая огнем.
Но на смену первой парочке уже подползали новые, а следом появились и еще. Всего я насчитал с десяток приторможенных нелюдей.
— Отходим.
— Куда? — не понял Мун.
— В трубу, — отозвался я и шмыгнул назад.
Пропустив вперед в туннель Хлюпика, чтоб не путался под ногами, я опустился на колено и прицелился. Надеюсь, у него достанет мозгов не стрелять, когда кто-то на линии огня. В противном случае я достану его, на том свете или на этом, и придушу своими руками.
Кадавры напирали молча. Редко кто-то из них выкрикивал какой-то простенький лозунг, прежде чем начинал стрелять. Мун присел рядом, и мы снова принялись шарашить в два ствола.
Звук выстрелов уносился по трубе и глушил диким гулким эхом. Каждая очередь беспощадно лупила по барабанным перепонкам. Третий кадавр повалился навзничь, но не умер, а задергался в предсмертной агонии. Сколько такая агония может продолжаться у невероятно выносливого нечеловеческого уже существа, я представлял слабо.
— А этот где? — крикнул я в промежутке между стрельбой.
Понять, что я имею в виду, наверное, было не просто, но Мунлайт понял. Как понял и то, что вопрос обращен к нему.
— В кусты дернул, — кивнул он в сторону. — В засаде залег, не иначе.
Я проследил за направлением кивка. В голых, без единого листочка, похожих на облезлый веник кустах по земле распласталось рыжее пятно. Да, с головой у ученого примерно так же, как у кадавров. Спрятался, называется.
— Вали-и! — протянул слева дебильный голос. И мне стало не до ученого.
Очереди молотили одна за другой. Зомбаки временами дергались, ловя пули, но вреда наша пальба им причиняла мало. Намного меньше, чем предполагали затраченные усилия. Кадавры подступали все ближе, и я понял, что мы с ними не успеваем справиться.
— Отходим? — коротко бросил Мун. Видимо, мы с ним мыслили синхронно.
— Давай вперед, — кивнул я. — Хрен его знает, чего там со спины.
Мунлайт кивнул и, проскочив мимо меня и нашего компаньона-работодателя, двинулся в глубь туннеля. Продолжая стрелять, я начал пятиться, спиной отодвигая Хлюпика.
— А ученый? — неожиданно воспротивился тот.
— Сам дурак, — отрезал я и с силой пихнул упирающегося Хлюпика.
Ему говорили, чтоб топал в трубу, а не в кусты. На хрена была нужна эта самодеятельность? Или он не подчиняется кому попало? Тогда с чего этот самый «кто попало» должен его спасать? Каждый сам отвечает за свои поступки. Можно надеяться на бога или добрую фею с волшебной палочкой, но если сам свалял дурака, а фея не появилась, то никто кроме тебя в твоем бедственном положении не виноват.
Я дал прощальную очередь и пошел быстрее. Практически побежал спиной вперед. Метров через двадцать остановился. Оглянулся. Мунлайт тоже притормозил, видимо, как и я, решив, что пройденного расстояния будет достаточно. Синхронно мыслим.
— Что там?
— Чисто, — в критической ситуации он оказался сдержанным и немногословным. Говорил четко, по делу и без обычных шуток-прибауток. Это меня более чем устраивало.
Снаружи стрекотал «Энфилд». Пукали пукалки кадавров. А потом автоматическая винтовка заглохла, и донеслось глухое протяжное «Урааа». Я поморщился.
— Сейчас начнется, — предупредил, не оборачиваясь.
И не ошибся. В светлом проеме возникла нелепая, корявая фигура. Шаркающей походкой двинулась вперед. Я выстрелил. Потом еще и еще. Мне ответили.
Стреляли кадавры из рук вон плохо, но это не шибко ломало расстановку сил. Их по-прежнему было много, они перли, как танки. И завалить нечеловека оказывалось невероятно трудно. Единственное, что не могло не радовать и играло нам на руку, — ширина туннеля. Вдвоем здесь было практически не развернуться. И это думающим людям, а не безмозглым кадаврам.
Потому вражины толпились, мешая друг другу и создавая затор. Тем не менее я понял, что одному мне с ними не справиться.
— Эй, Хлюпик, — раздался за спиной голос Мунлайта. — Смотри туда, если хоть какое-то движение засечешь, ори.
— Как орать? — растерялся Хлюпик.
— Как резаный, — огрызнулся Мун, появляясь справа от меня в поле зрения. — Чтоб мы услышали.
Хлюпик притих, а Мун взял на мушку переднего нелюдя. И, надо заметить, вовремя, потому как у меня кончились патроны. Пока я перезаряжался, Мунлайт успел положить еще одного упыря. Труп, завалившийся поперек дороги, сильнее замедлил и без того приторможенных нападавших. Это сыграло нам на руку, и дело пошло куда как бодрее. Тем более в два ствола.
Наметившийся перевес в нашу сторону прогрессировал с каждой минутой. Я уже решил обрадоваться, как за спиной затрещал автомат Хлюпика. Твою мать!
Я резко оглянулся. Туннель был чист, сколько хватал глаз. Хлюпик стоял, развернувшись в нашу сторону, и самозабвенно пулял по кадаврам. Твою мать два раза! Сдержав ярость, я нажал на спуск и направил злость в нужном направлении. Через несколько минут все было кончено.
Последний зомбак шлепнулся в кучу своих собратьев, хрипло бормоча что-то невнятное. Проход был пуст, и в светлом пятне проема не было больше никого. Я поднялся на ноги, подошел к едва живому кадавру и выстрелил в голову. Хрип оборвался.
Когда вернулся назад, Хлюпик с непонимающей рожей вертел автомат. Двинуть бы ему в челюсть. Да не кулаком, а прикладом. Я покосился на Мунлайта, тот наблюдал за новичком с ядовитейшей лыбой, на какую только способно человеческое существо.
— Какого дьявола ты начал стрелять? — спросил я, сдерживая злость.
— Я подумал, помощь нужна, — растерянно пролепетал он, отрываясь от автомата.
