Джамаль поднес к губам высокий стакан с водой, и сделал несколько размеренных глотков.
— Каждый год, проведенный в подлунном мире, все более убеждает меня в том, что невозможного не существует. Это могут подтвердить многие мои клиенты. Однако в вашем деле имеется много «но». Например, я могу отказаться, не объясняя причин.
Советник президента отложил вилку и промокнул полные губы тонкой льняной салфеткой.
— К сожалению, дав предварительное согласие приехать сюда и ознакомившись с текстом доклада, вы исключили для себя такую возможность, — голос советника был тих и выражал безукоризненную вежливость. Но под бархатом явственно звякнула сталь. — Нет, безусловно, отказаться от операции вы можете. Но тогда вы вряд ли покинете пределы этой усадьбы.
— Вы уверены?
Вопрос Джамаля прозвучал очень просто, но тот, кто хоть немного знал человека, похожего на Джохара Дудаева (а хорошо его не знал никто, кроме может быть, казненного иракского диктатора), окажись он на месте советника президента, непременно бы надолго задумался. Не над тем, как ему лучше ответить, а о том, какие распоряжения он упустил в последней редакции завещания.
Однако советник президента обстоятельно и всесторонне подготовился к сегодняшней встрече, поэтому думал очень недолго.
— Никто не сомневается в ваших способностях. Но покровители на сей раз вам не помогут. Потому что на другую чашу весов положен такой куш, ради которого они, не поморщившись, пожертвуют даже самым результативным террорис… свободным оперативником за последние десятилетие. К тому же сто миллионов чистых, неотслеживаемых долларов наличными, по сути, за простой теракт…
— Простой теракт? — вскинул брови Джамаль. — Особенно, если учесть его последствия…
— Последствия не ваша забота, — советник президента не терпел, когда его перебивают, и ответил чуть более жестко, чем планировал, — вы получаете аванс, доставляете… хм… устройство к месту назначения, обеспечиваете его подрыв и получаете остальную сумму. Прочее вас не коснется.
— Прочее, так или иначе, коснется всех, живущих на земле, включая австралийских аборигенов и пингвинов в Антарктиде. Но дело не в этом. Я берусь за этот контракт.
Советник уже приготовился к словесному поединку и потому неожиданное согласие Джамаля несколько выбило его из ритма беседы. Политик пару мгновений собирался с мыслями и только после спросил:
— Вам понадобятся эксперты для проверки и подготовки ко взрыву?
— Нет! — все так же лаконично ответил Джамаль. — У меня есть нужные люди. Но сумма контракта должна быть увеличена в полтора раза. Сто пятьдесят миллионов, девяносто — аванс.
Это уже был деловой разговор. Советник президента, выдержав достойную паузу, утвердительно кивнул.
— Отправляйтесь в Женеву. Вот ключ, на нем название банка. Предъявите ключ смотрителю главного хранилища, и он откроет вам камеру. Там находится пятьдесят миллионов — наличными в евро и долларах, а также в государственных облигациях и дорожных чеках на предъявителя. Еще сорок будут перечислены на указанный вами счет в течение суток.
— С кем я буду держать связь?
Взгляд у советника президента стал жестким и колючим. Теперь он разговаривал не с опасным и неуправляемым международным террористом, а с нанятым работником, которому нужно было указать на место и растолковать правила игры.
— Вам платят такие деньги именно потому, что мы никак, ни прямо, ни косвенно, не можем задействовать административный ресурс. Эта операция не только не может быть правительственной. Она даже в малости не должна выглядеть как правительственная. Поэтому для вас разработана легенда, которой вы будете придерживаться в случае провала. Она объяснит СМИ, а стало быть и мировой общественности, как эти сведения попали к вам и почему вы ими воспользовались именно так, а не иначе. Если же все пойдет как задумано, вы должны будете вытолкнуть вперед пару ничего не значащих людей, на которых в конечном итоге и будет списано все содеянное, а сами растворитесь в тумане. Больше мы с вами никогда не увидимся.
— Американцы хорошие инженеры и финансисты, но плохие солдаты, — с внешним безразличием, почти без раздумий отозвался террорист. — И уж совсем бездарные генералы. Толковый оперативник в первую очередь обращает внимание не на то, что запланировано, а на то, что пойдет не так. С учетом того, в каких странах придется действовать, фактор неожиданности играет едва ли не ведущую роль. Поэтому я должен иметь аварийный контакт на крайний случай… При этом в обе стороны. Не исключено, что вы захотите в срочном порядке поставить меня в известность о чем-то крайне важном и неотложном.
Советник президента поморщился, но кивнул. Он набросал фломастером на листе бумаги короткую строчку и показал лист собеседнику.
— Вот адрес электронной почты, запомните, он несложный. Если у вас возникнут проблемы — пошлите письмо, любое, хоть открытку с пейзажем, и в ответном послании вам укажут контакт. Но если вызов окажется ложным, вы не получите оставшуюся сумму. Устраивает?
— Справедливо, — медленно кивнул Джамаль. — Теперь что касается обратной связи… И у меня будет еще несколько вопросов.
Теперь уже он взял фломастер и начал набрасывать на листе какие-то символы. Собеседники склонились над столом. Их разговор продлился еще без малого два часа, после чего все исписанные листы были аккуратно сожжены в большой пепельнице, услужливо поданной управляющим. После окончания беседы отдыхавший в одном из бунгало «Хилтона» пилот вертолета получил команду готовиться к взлету.
Вскоре винтокрылая машина с высокопоставленным пассажиром взмыла в воздух. Однако «Робинсон» не стал возвращаться в Шарджу, а взял курс на Дубай, где советника ожидал «Гольфстрим», принадлежащих знакомому адвокату из Филадельфии. Теперь Моргану предстояла встреча с тем, кто, по его замыслу должен будет побрить брадобрея…
Магнитофонная исповедь Вити Сербина при трезвом рассуждении оказалась чемоданом без ручки, при этом набитом совсекретными документами. То есть, выкинуть нельзя ни при каких обстоятельствах, а утащить с собой — невозможно. Выход один — как можно скорее передать пленку «куда следует», а после сидеть, как мышь под веником, в ожидании, когда хорошие парни найдут бомбу и разгонят плохих парней. Может, даже меня наградят… Нет уж, нахер всяческие награды, тут бы живым остаться…
Мысль «куда следует» плавно перетекла в вопрос «А кому следует?». К счастью для многострадальных мозгов, тут мой выбор оказался совсем невелик.
