- Конечно. Так что?
Интересно будет узнать, что ты думаешь о ней. Полоз находит ее неплохим развлечением, Цербер - товарищем по гулянкам, а Лилит - докукой. Я же считаю всего-навсего инструментом в достижении собственных целей.
- Ничего себе так, девочка. Вежливая и учтивая, а самое главное - признающая авторитеты. Про ее работу ничего сказать не могу - не видел. Но впечатление она, как человек, производит приятное. С чем, однако, не согласна твоя Лилит.
Ясное дело, что не согласна! Она вообще редко с чем соглашается... Но это не проблема, пока она верно служит мне и моей Инквизиции. Остальное - суета сует.
- Присаживайся. Мне есть, что обсудить с тобой, "учитель".
Тихие шаги, скрип кресла да тяжелый вздох. Стар ты стал, Михаил. Ой, стар! Тяжело тебе пытаться угнаться за нами, молодыми... Однако, ум твой, как и в дни твоей юности все также остер! И поэтому ты еще служишь мне и Инквизиции. Только поэтому.
- Там, на столике рядом с тобой лежит папка. Просмотри ее и скажи свое мнение.
Некоторое время тишину моего кабинета нарушает лишь мягкий шорох бумаги и резкий шум голографического проектора... Маленького. С ладонь. Очень удачное изобретение наших ученых! А самое главное - эта вещичка обходится Инквизиции не так дорого, как бумажные изделия. Впрочем, они редкость сейчас. Потому что молодежи уже давно стало удобнее таскать у себя в кармане тоненькую пластинку с информацией, которая легко записывается и стирается лишь одним мановением руки, чем огромные сумки с книгами!
- И зачем ты мне показываешь эти... картинки?
- А сам не догадываешься?
За окном - город. Мой город. Моя земля. И мои люди. Они куда-то спешат... Чего-то желают... И совсем не понимают, что их желания и мечты - ничто!
- Если судить по твоему тону да росписи в углу всех этих фотографий, то можно сказать, что это работы того художника. Неизвестного... Только мне совсем не понятно другое - чем они тебя так разозлили?
Чем? Своей свободой. Своей наглостью. А еще - красотой. Которая живет и сияет... Заставляя нас вспоминать о том, что утеряно нами же!
- Тем, что противоречат нам.
- Это Инквизиции, что ли? Глупый ученик! Я просмотрел все, что ты мне дал и не заметил ничего, чтобы касалось нашей славной организации. Здесь...
Небрежный кивок в сторону черной папки...
- ...есть только фантазия ребенка. И ведь ты никогда не наказываешь детей за то, что они изобразили, например, бабочку цветов радуги, а не Инквизиторского флага!
- Ты прав. Я никогда за такое не обрекаю людей на смерть. Но этот художник - исключение.
- Ах... вон оно как. Понимаю. Тебе доводят до бешенства эти картинки не тем, что они вроде как подрывают доверие населения в Инквизицию, а тем, что они прекрасны. Тем, что на одной из них изображен ты таким, каким когда-то был... До того, как я стал твоим наставником. До того, как Инквизиция создала из тебя "Святого отца" и Инквизитора.
Слишком умен ты, наставник. Слишком хорошо меня знаешь. Но уже поздно! Ты потерял надо мной всякую власть! Я сам себе господин!
- Мой тебе совет - забудь! И не обращай внимания на эту... красоту. Она не стоит нашего внимания...
- И все-таки приказ об уничтожении этого художника уже подписан.
- Стираешь собственное прошлое? Память? Что ж, дело твое, но как бы тебе потом не разочароваться в принятом решении. Как бы тебе не начать сожалеть о содеянном...
- Я - не ты. И я не умею сожалеть.
- Жаль. Иногда это может оказаться полезным.
Для кого-то - может и да. Но не для меня. Потому что я всегда четко знаю к чему стремлюсь. Потому что чужие советы и мнения меня давно не интересуют. Потому что я - Инквизитор. И мое слово - решающее.
По университету Ольга бродит белая, как привидение... Ее даже преподаватели не слишком сильно донимают. Даже Кошмар Илларионович и Пчелка! Хотя уж об их строгости в преддверии зачетной недели и экзаменов знают все! А Ольгу они не трогают... Даже дополнительных вопросов почти не задают по работам, да и те только для отвода глаз...
Жаль мне тебя, Мышка. Очень. Потому что сейчас по нашим коридорам бродишь не ты, а кто-то другой. Чужой... Или ты просто спряталась, чтобы не видеть, не чувствовать и не замечать происходящее? С тебя может статься, хотя... Наверное, причина в другом.
Ты просто устала...
Ведь ты все-таки человек, и не способна постоянно работать в таком сумасшедшем темпе и по режиму дом - университет - Инквизиция - дом. Об этом все знают. Так же, как и о том, что возвращаясь в свое убежище ты еще очень долго не спишь... Рисуешь, наверное.
- Слышь, Владимир, а что это происходит с нашей Мышкой?
Вот и Антон уже заволновался. Как и почти все на моем факультете. Ведь здесь тебя уже давно считают своей. Хотя мы, химики, очень предубежденно относимся к таким, как ты... Художникам, которые только и умеют, что бумагу марать красками...
- Честно?
- А как же иначе?
- Не знаю, Антош.
- Как это? Ведь вы вроде как друзья...
Ну вот это слишком громко сказано! Друзья... Скорее просто очень хорошие знакомые. Ведь Ольга не доверяет никому, а та ее просьба скорее всего была вызвана только острой необходимостью. Ведь больше некого просить о таком!
- Вот так вот. Не знаю я. Хотя и очень хочу.
Что с тобой происходит, Колючая? Ты же даже на подоконниках перестала сидеть, жмуриться от солнечных лучей и удирать от Кет! Как, впрочем, и отвечать на вопросы и обращать внимание на различные раздражители!
А народ - злится и негодует. Ведь раньше с тобой было так приятно спорить! А еще больше наблюдать за твоими спорами... Особенно, если в роли оппонента выступал Кошмарик! Тут уж все получали истинное удовольствие... Иногда даже ставки делали на то, кто победит. Чаще всего, конечно, пальма первенства находилась у Кошмара Илларионовича, но бывали и исключения! А сейчас - хоть плачь! Тихо и мирно аж до тошноты.
Урагана нам не хватает в твоем лице... Кстати! Легка на помине!
По коридору идет сгорбленная фигурка, в которой единственное яркое пятно это красный платок. И больше ничего... А ведь когда-то, всего неделю назад на тебя смотреть было невозможно, настолько ярко ты сияла среди общей серости! А теперь...
Нет, так больше продолжаться не может!
- Антон, присмотри за моими вещами...
- Не вопрос!
