тумбочка? Женщина двигалась медленно. А затем крепко зажала себе рот свободной ладонью, ибо увидела меня. И не помню, что мне там снилось, но я лежал на спине, положив скрещенные ладони на грудь. Поза идеально подходила для мертвеца, а покрывало, которое могло бы придать моему телу оттенок обыденности, я, видимо, скинул из-за жары. Поэтому Марви лишь на один скромный шажок подступила ко мне, а затем бросилась прочь из комнаты. Она бесшумно сбежала вниз по лестнице со скоростью ветра.
– Там! – хриплым шёпотом, воскликнула женщина, перевешиваясь через перила.
– Что там?
– Там труп. В моей комнате.
– Чей?
Марви выразительно посмотрела на Элдри. Та непонимающе глядела на неё и только. Но остальные догадались быстрее.
– Оставайтесь здесь, – приказал Данрад. – Сам проверю.
– А вдруг убийца ещё там? – резонно предположил Данко.
– Сам убью.
Вожак взял большую масляную лампу в левую руку и пошёл наверх. По дороге он снял с пояса топорик и, когда оказался на втором этаже, шёпотом спросил у Марви, которая поднялась вместе с ним.
– Точно Странник?
– Ага.
– Жаль.
Он цокнул языком, начиная строить предположения, кто же из своих мог так ему дорогу перейти, а после вошёл в комнату с «трупом». От лампы стало значительно светлее. Темнота недовольно попятилась, скрываясь в трещинках предметов и под мебелью, но свет всё равно нагло находил её и гнал прочь. Наконец, он оказался на моём лице.
Я тут же поморщился, выудил из-под кровати скинутое рваное покрывало и укрылся им с головой.
– Ах ты, скотина!
… Помните я писал, как ужасно просыпаться под жужжание мух? Так вот. Забудьте. Это меня тогда ещё в живот сапогом не пинали.
Я мрачно оглядел собравшихся уходить. Никто из них не то, что не пригласил меня с собой, а и вообще не прекратил делать вид, будто я не существую на белом свете. После моего задушевного сна Стая дружно объявила мне бойкот, а Данрад назначил меня бессменным караульным по дому вплоть до нашего отъезда из Ковальграда. Последнее означало, что я должен был безвылазно сидеть в большом холле, пялиться подобно Сороке на входную дверь и периодически обходить все помещения дозором.
Что может быть зануднее?
– А куда вы? – вдруг высунулся откуда-то Данко.
– Зазывала горланил, что звери какие-то чудесатые трюки под музыку делать будут. Я вот девочек и пригласил, – обстоятельно пояснил Сорока, кладя предовольной Элдри руку на плечо. Девочка уже закончила поправлять шнуровку на ботинках, и готовилась вот-вот выйти из дома.
– Ух! Я тоже хочу.
– Так пошли, – пожал плечами мой приятель.
Сороку не смутили нахмурившиеся брови Марви, и потому женщина с суровым видом спросила его:
– Ты чего? Зачем нам Данко?
– А вдруг фигня какая окажется, а не зрелище? Он шустро гнилой помидор куда надо кинет. Стрелок меткий.
Женщина невольно рассмеялась и смирилась.
– Эй, а я тоже хочу гнилые помидоры в морды швырять! – встрепенулся Браст.
– Так. Айда с нами все, кто зрелищ хочет! – добродушно воскликнул Сорока. – Вечереет, представление со зверями учёными скоро начнётся. Пошли, поглазеем!
Помимо Браста и Данко к ним присоединилось ещё двое. И стоило этой компании уйти, как почти сразу вернулся Засланец. Мужчина выглядел оживлённо, словно в недобром предвкушении дурного дела, шагал вприпрыжку и под конец едва не сверзился на пол от прыти. Все рассмеялись, но он был порядком подвыпивши, а потому не обиделся. В шутку показал язык да, увидев, что поблизости нет Элдри, громко поинтересовался.
– Эй, кто со мной тлахаться?!
Все рассмеялись ещё громче, даже я хохотнул, и в результате наш дружный смех Засланца расстроил. Он сплюнул на пол из-за произошедшей с ним оказии, и с осуждением осведомился:
– Вам зубы скалить али девок поиметь хоцца?
– Девок, конеш.
– Тогда кто со мной к шлюхам? Там на Пятничной улочке отменно лазвлечься можно, сказали. Бляди за четвелхак серебла даже дылху на жопе вылижут. Во!
– Бабла бы побольше, – печально вздохнул Окорок.
Он был очень охоч до доступных женщин и при этом никогда в изнасилованиях не участвовал.
– На двоих возьмём! – попробовал убедить его Засланец. – Пока какая у тебя в лхот берёт, я её с дхулой столоны пожарю.
– А чё так? Давай уж наоборот!
– Потёпали. Уступаю!
Щедрость Засланца осталась оценена по достоинству. Они, довольно шутя, вместе ушли. Но не одни. Реклама сделала своё дело. Насколько я понимал, из всей Стаи в доме теперь оставались только Данрад и Шептун. Они сидели где-то наверху и во всех подробностях обсуждали предстоящий визит в бани. Бани эти были сродни римским, но в целом с процессом мытья общего имели мало. Они являлись проверенным местом для заключения нелегальных сделок. Там толкалось много купцов и мошенников. Приличные горожане туда носа не показывали. Но на Данрада вышли люди, которые хотели обсудить какое-то крупное дельце. И встречу они назначили именно там.
– Давай шустрее. Бери, что надо, и сразу вниз! – раздался этажом выше рык вожака. Он редко когда приглушал голос.
Я уставился на лестницу. Мне было скучно и хотелось поскорее покинуть свой пост.
… А, если эти двое уйдут, то у меня появлялся шанс на самоволку! И оттого я завороженно следил, как ноги Данрада касаются ступеней. Я вовсю предвкушал прелести свободного времени!
Но вот вожак поймал мой заинтересованный взгляд.
… Он неуловимым образом понял. Всё понял.
– Думаешь, я уйду, так ты, скотина, сразу на свой чердак дрыхнуть отправишься?
Треклятье! Кажется, что нет.
– О чём ты, Холща? – невинно спросил я. – Я здесь караулю. До заката. Как ты и велел.
– Я велел. Ты караулишь… Да вот тебя самого, смотрю, ядрёна вошь, караулить некому! Куда все эти суки подевались?
– Ты же сам объявил вечер свободным. Вот они кто на представление, кто в бордель.
Нет-нет и нет! Не надо ничего выдумывать. Просто уйди и дай мне остаться в одиночестве!
– Угу, – задумчиво промычал он, и тут спустился Шептун.
– Готов я. Пошли.
– Неа. Погодь.
У меня внутри словно бы что-то оборвалось, когда Данрад смерил меня ехидным змеиным взглядом и ушёл на кухню, громко хлопая за собой дверью. Почти сразу оттуда донеслись звуки ударов, скуления Нинэлле и грохот бьющихся крынок.
Шептун вздохнул. Недовольно.
– Не люблю я так, – сказал он. – Ладно бабу поиметь да бросить или по горлу ей резануть. А так. Хуже скотины мучается… Тьфу!
Он снова тяжело вздохнул. Я тоже, но по своим соображениям. Ибо, что будет дальше, я понял. Всё понял.
Данрад вернулся минут через пятнадцать и поправил завязки на ширинке.
