и никого не трогали. Осколки были длинными, некоторые по метру и больше, узкими, мешки, ясное дело, никто не завязал. Но главное — никому не пришло в голову разбить длинные осколки на более мелкие, или хотя бы положить мешки на бок.
Одна из работниц, видимо, красила потолок. Это будет не «святая святых», где требования к чистоте воздуха строже, чем в операционной, обычное помещение, и потолок, видимо, решили просто покрасить водоэмульсионкой. Потолок высокий, работала со стремянки. То ли сама девушка её покачнула, то ли толкнул кто, но она свалилась с высоты четырёх метров прямо на мешки со стеклом. Ведёрко в краской валялось здесь же, а сама краска расплескалась по мешкам и полу.
Всё это мой мозг автоматически фиксировал и анализировал, пока сам я окриками и толчками прокладывал дорогу.
— Отойдите все, дайте пройти! — блин, все слишком в шоке, кажется, даже не слышали. Один так вообще в обморок грохнулся. — ОТОШЛИ ВСЕ НА ТРИ МЕТРА!
Я гаркнул во всю силу лёгких и одновременно использовал телекинез, чтобы растащить толпу. Ну как толпу... Но все почти три десятка сотрудников собрались здесь.
Девушка, одетая в шорты и футболку, была, очевидно, при смерти. С такими ранами не живут. Она упала лицом вниз, чуть боком, и длинные осколки стекла пробили её тело в нескольких местах насквозь. Три стеклянных «лезвия» торчали из спины, и кто знает, сколько ещё сломались внутри тела.
— Аврора, всем, кроме Насти и Лёни, ускорение, — проговорил я в коммуникатор, сам немного в шоке. Зелёное свечение вспыхнуло и погасло. — Обновляй по откату, сразу надо было включить.
— Настя бы не отозвалась, — извиняющимся тоном ответила Аврора.
Пульс я проверить под ускорением не мог, но глаза у девушки были открыты. Щёлкнув пальцами, я создал перед её лицом небольшой светлячок. С небольшой задержкой зрачок среагировал. Надо же, ещё жива!
— Марика! — я обернулся.
Та стояла на том же месте, позади меня. Застыла с широко открытыми глазами и не двигалась с места.
— Марика!!! — окликнул я её громче. — Ты чего застыла? Давай сюда! Рики тоже.
— Миша... — Марика вздрогнула. — Она уже мертва, понимаешь? Посмотри, у неё перерезана брюшная аорта. Как тогда, у Марка.
До меня дошло. Марика тогда еле справилась с собой, и с тех пор серьёзных ранений в её практике не было. А теперь на неё накатило. Флэшбек.
— Просто делай, что я скажу, быстро! — я хлопнул в ладоши перед её носом. — Аорта — не голова, починим. Давай, включайся!
— Хорошо, — она, наконец кивнула и, выйдя из ступора, подскочила к девушке.
Не церемонясь, она разобрала на ней футболку, чтобы осмотреть раны. Положила руку на поясницу...
— Как я и сказала, перерезана брюшная аорта. Множественные слепые и сквозные колотые раны органов брюшной полости. Пробито правое лёгкое. Сердце не задето, работает. Гиповолемия 3 степени, скоро впадёт в кому.
— Обезболь её пока, и скажи, что можно сделать?
— Обезболила, — от ладони Марики расползлось нежно-зелёное свечение целительской магии. — Рики, можешь её пока усыпить? Потом разбудим.
— Сейчас... — Рики обежала мешки с другой стороны и, приложив к пострадавшей руку, отправила её в царство Морфея.
— Это всё равно бесполезно, Миша, — Марика покачала головой. — Она потеряла уже половину объёма крови, и с каждым толчком сердца теряет ещё. Я не могу ничего сделать с аортой, пока в ней стекло, а уберём — она тут же умрёт. А не уберём — умрёт через минуту.
— Не в нашу смену, — я упрямо сжал зубы. — Катя, иди сюда. Вадим, когда меня ранили, заткнул рану биометом. Сможешь то же сделать с этой аортой?
— Я могу попробовать... — неуверенно начала Катя, подходя.
— Держи, — я перелил на её руку несколько литров биомета. Ох, не зря я его захватил. — Марика, командуй.
— Миша, подними её в воздух вместе с обломками. И поверни на спину.
Я без разговоров аккуратно поднял девушку в воздух. Противно скрипнуло стекло. Тело девушки немного дёрнулось, видимо, осколки где-то что-то задели. Перевернул.
Спереди всё выглядело ещё страшнее. Осколков было с десяток, девушка была истыкана ими, как подушечка для иголок.
Марика разорвала футболку на девушке и показала на самый крупный и широкий осколок.
— Вот этот, — она мазнула палец в крови и принялась рисовать прямо на коже. — Вот здесь брюшная аорта, вот здесь она раздваивается. Там ещё рядом полая вена, но она цела, как ни странно. Задет позвоночник, но с ним потом. Вот здесь, в районе диафрагмы, надо пережать аорту, и держать так, пока мы вытаскиваем стекло.
— Вроде поняла, — кивнула Катя, запуская в тело девушки тонкое щупальце биомета. — Блин, только не это...
Биомет исчез, втянувшись обратно, а сама Катя отскочила в сторону, и её согнуло пополам.
— Я не смогу, — прошептала она между попытками удержаться от рвоты.
— Аврора, — вздохнул я, — на Катю ускорение не включай больше.
Я сам начинал чувствовать лёгкую тошноту. Похоже, многократное применение ускорения нифига не полезно. А уж беременным и подавно.
Катя замерла, как и все окружающие.
— Давай я попробую, — предложила Рики. — Анатомию я хорошо знаю.
— Давай, — согласился я, делясь биометом. — И побыстрее, скоро и на нас перестанет действовать ускорение.
Рики кивнула, и запустила вдоль осколка стекла струйку биомета. Прикрыла глаза...
— Можно вытаскивать, — сообщила она через десяток томительных секунд. — Пережала выше и держу.
Я потянул осколок руками, чтобы чувствовать, как он движется. Вроде больше ничего не зацепил...
Сразу, как только открылась рана, оттуда хлынула кровь. На мой удивлённый взгляд Марика пожала плечами.
— Вся кровь была в брюшной полости. Поэтому её здесь немного.
Она положила одну руку девушке на живот, вторую на спину, и закрыла глаза. На этот раз свечение было таким сильным, что мне захотелось зажмуриться.
— Я не хирург, — спустя какое-то время сказала она, — потом в больнице доведут до ума. Учитывая, что у неё сейчас давление низкое, моя заплатка продержится. Рики, отпускай.
— Давай я локально регенерацию ускорю? — спросила Рики у Марики.
— А ты так можешь? Давай. Только локально, иначе осколки врастут в тело, придётся резать.
— Поняла, — Рики кивнула.
Между тем, я заметил, что фигуры окружающих нас людей
