что я делаю так? — возмутился паладин.
— Потому что описываешь Эпоху света так, словно она лишена забот и жестокой борьбы за существование, — Вистра затравленно озиралась, будто опасаясь, что на неё в любой момент нападут всей гурьбой. — По книгам, написанным живыми, я знаю, что и в Эпоху света существовало угнетение, и простолюдины едва сводили концы с концами. Жизнь большинства людей ценилась немногим больше, чем жизнь сегодняшнего скота. Люди тысячами гибли от войн и болезней. К такому существованию ты хочешь вернуться, госпожа? Зачем? А что будет с нами в этом случае?!
— Твои слова во многом справедливы, Вистра, — произнесла Киния усталым тоном. — Даже будучи живой я никогда не знала настоящих человеческих страданий. Но зато мне были знакомы те наслаждения, что доступны каждому живому. Я созерцала красоту природы, — вампирша посмотрела на друида. — Наслаждалась солнечным теплом, — она повернулась к паладину. — Познала семейную доброту. И ещё тысячу других малых радостей. Верю, что это уравновешивает любые человеческие бремена… Да, ты права, настоящих тягостей живых я не знала. Но зато мне знакомы страдания нежити. И если человеческая боль, какой бы сильной она ни была, в итоге закончится, то страдания нежити вечны. Озлобленность, бесчувственность, необъяснимое беспокойство, и многие другие внутренние терзания преследуют даже спустя целый век. Это кажется нескончаемым приговором; темницей, из которой нет выхода. Иногда я даже подумывала о самоубийстве. Уверена, что среди Высшей нежити такие мысли приходят не только в мою голову. Хотя едва ли кто-то из Первого поколения признается в этом. Потому, Цветочек, я давно ищу способ вернуть жизнь. И вовсе не хочу жить, как рабский скот, и вам такой участи не желаю. Быть может, у Источника мы найдём силу для того, чтобы изменить мир, и защититься от любых лордов, королей и императоров.
От Кинии не укрылось, что Вистра порывается спорить дальше. Но эльфийка резко прекратила разговор и уселась лицом к выходу. Больше ничего не говорила, замкнувшись в своих переживаниях. Только частые вздохи Вистры свидетельствовали о душевных метаниях.
— Правда озвучена, — сказала Киния. — Все выложили карты на стол… Хотя о чём это я, вы же никогда не играли в карты. В общем, все раскрыли свои стремления. Все не раз рисковали, спасая друг друга. Вы могли бы убить меня или просто уйти. Но предпочли остаться и помочь. После этого можете больше не называть меня госпожой. Вы здесь добровольно. Вы свободны. Буду рада, если вместе продолжим путь. Если согласны, то, как только встану на ноги, отправимся в долину неподалёку. Там Атти пройдёт посвящение.
Глава 22
— Коралловый риф
В поисках эха старой магии группа блуждала по Проклятому Проклятыми, но всё же нашла силу для посвящения паладина, пускай и через бой с тварью из небытия. Когда Атти, будучи мальчишкой, налаживал духовную связь с природой, то медитировал на мёртвой поляне, бродил по сухому лесу, и таки вышел к месту, что пробудило способности к друидическому волшебству. В обоих случаях на это ушло не более нескольких часов. На сей раз группа целыми днями без толку шаталась по долине, где, как уверяла Киния, в Эпоху света росла священная для друидов роща. Правда, в Эпоху тьмы здесь не было даже намёка на пеньки, только серая земля, местами покрытая мхом, а местами скрытая чахлыми травами.
— Нехорошо так долго находиться на одном месте, — ворчала Уна. — Мало что ли мы в пещере сидели? Не ровён час, приметит нас кто-нибудь. Уж недругов, имеющим к нам должок, мы нажили немало.
— Мне надоело тут не меньше твоего, — раздражённо ответил Атти. И повернулся к вампирше, — Бесполезно. Не чувствую магии природы. Тот самый лес с речкой, где я медитировал в детстве, хотя бы отвечал на призыв. Я слышал его шёпот. А здесь просто тишина.
— Хочешь сказать, что я ошиблась в расчётах? — спросила Киния.
— Нет-нет, не это хотел сказать, просто… — начал оправдываться Атти, но смолк, когда вампирша махнула рукой.
По старой привычке друид отчитывался перед Кинией, хотя с того откровенного разговора больше не называл её госпожой. С другой стороны, не мог заставить себя произнести имя вампирши, из-за чего диалог с ней порой звучал до чудаковатого обезличено: Атти изворачивался в словах, как бы обращаясь ко всем сразу, но стремясь прежде всего привлечь внимание именно Кинии. Только Вистра и Уна не изменили привычке, говоря с вампиршей как и встарь. Сотэр невозмутимо и вызывающе фамильярничал с Кинией, бесцеремонностью повергая в смущение остальных взломщиков. Не считая нужным советоваться с госпожой, он мог единолично решить, где и когда группа устроит на привал. Не отказывал себе в удовольствии язвить перед Кинией, спорить с ней; делать вид, что не слышит её обращений, и вообще Сотэр всячески подчёркивал новообретённую свободу.
— Только не впади в гордость и высокомерие, дитя, — ухмылялась вампирша. — Грешно для паладина и катехизисом запрещено.
— Не тебе рассказывать про высокомерие и катехизис, — огрызался Сотэр.
— Ладно, оставим препирательства, — успокаивающе произнесла Киния, прежде всего осаживая свой гнев, — лучше обдумаем, что делать с посвящением. Похоже, тут его Атти не найдёт. К тому же не могу не согласиться с Уной: бродить здесь дольше становится опасным.
— Так может без последнего посвящения взломаем печать? — призрак нетерпеливо посмотрела на гору.
Ту самую, в недрах которой сокрыт Источник. Её подножие примыкало к долине со священной рощей друидов, ну, или некогда рощей. «Совсем рядом цель, и будет обидно, если не получится переступить порог из-за последнего штриха, — подумала Киния».
— Стоит попробовать, — тем не менее сказала она. — Возражений нет?
Подобно друиду, вопрошая вроде бы всю группу, Киния на деле обращалась всего к одному лицу — Сотэру. Немного поразмыслив, он кивнул. Более не задерживаясь группа отправилась к горе, следуя за Уной.
— Даже не верится, что мы в конце путешествия, — покачал головой Атти. — Мне уж подумалось, что оно бесконечно. Но вот она, гора, перед нами.
— Гора… — вздохнула Вистра. — Может, наконец, дадим ей название, а? Не пристало такому важному для нас месту и дальше оставаться безымянным.
Повисла пауза, пока все обдумывали название.
— Гора… надежды? — предложил Сотэр.
— Гора надежды в Угрюмом хребте, — хохотнула Киния. — Эй, не криви лицо, Сотэр. Я вовсе не насмехаюсь, название и впрямь подходящее. Мне нравится.
— Стало быть, Гора надежды, — торжественно провозгласила Уна. — Ибо все желают воплотить там свои мечты… Хотя для этого было бы правильнее назвать её горой чудес.
Призрак вела группу вдоль подножия, пока взорам не открылась небольшая морская бухта с высокими скалистыми берегами. Атти замедлил
