куда как опасней, но не испугался и не сплоховал, тут и вовсе распускать нюни оснований нет. Всего-то и придётся, что с людьми общаться. Ерунда какая!
Зато с оказией Юленьку потискаю. Не могу сказать, будто мне так уж этого хотелось, но… Почему бы и нет?
А вот чего мне действительно хотелось, так это пересечься с Федей Маленским и потолковать с ним о его покровителе. Опять же — почему нет? Барчук в Ридзине обосновался, мне Василь об этом по осени написал. Он руку на пульсе держит, тоже старое помянуть не прочь.
Я припомнил свою последнюю встречу с Федей, Антоном и Михеем, невольно поморщился. Как бы Маленский сам со мной поквитаться не вознамерился. Может стать проблемой и проблемой немалой. И встреча с Феликсом Стребинским тоже ничем хорошим определённо не закончится. А что придёт в голову Клименту Аренскому, и вовсе предсказать не возьмусь. Да и помимо бывшего телохранителя великого князя в эмигрантских кругах с избытком хватало тех, кто с превеликой охотой поставит мне подножку. По старой памяти или просто по доброте душевной — не важно.
Но — плевать! Прорвусь!
Остановился автомобиль у небольшой пристани. Кругом — ни души, ни огонька. С залива дул студёный ветер, слышался плеск волн и шуршание льдинок о гальку.
Олег подсветил себе зажигалкой и сказал:
— У нас ещё есть пятнадцать минут.
Я сообразил, что сейчас мне снова примутся мотать кишки вопросами, скинул наброшенный на плечи полушубок, снял шапку и выбрался из машины.
— Десантирование отработаю, — пояснил я инструкторам и двинулся к пирсу.
Зашёл на него, переборол неуверенность и соскочил вниз, предварительно увеличив силу поверхностного натяжения. Вода заметно прогнулась под ботинками, но выдержала вес, при этом меня ощутимо качнуло, когда набежала очередная волна.
Зараза!
Перемещаться подобным образом оказалось чрезвычайно неудобно, нечего было и надеяться угнаться за пароходом, а стоило повысить интенсивность воздействия, и стало только хуже. Вода сделалась невероятно скользкой — куда там льду! — а качка при этом никуда не делась.
Но здесь качает прибой, а как там в открытом море будет, кто знает?
В любом случае уповать на идеальные погодные условия не стоило, и я сотворил плоскость давления, выровнял водную поверхность перед собой, а после толкнулся кинетическим импульсом и лихо заскользил прочь от пирса. Аналогичным образом вернулся обратно, выбрался к наблюдавшим за мной инструкторам, вытер забрызганное солёной пеной лицо.
— Нормально, — уверил я инструкторов. — Справлюсь!
После отошёл от автомобиля, на глубоком вдохе запрокинул голову, легонько мотнул ею и вогнал себя в резонанс.
Лишним не будет!
Прислали за мной торпедный катер, и если большую часть пути удалось провести в застеклённой рубке, то на подходе к точке рандеву пришлось выбраться наружу, а там ледяной ветер моментально продул насквозь — не помог даже выданный моряками бушлат.
Катер то и дело подкидывало на волнах, я ухватился за леер и прикрыл ладонью слезящиеся глаза, но в темноте ничегошеньки не разглядел.
— Ложимся на встречный курс! — крикнул сопровождавший меня Олег и указал куда-то по ходу движения. — Вон!
Я присмотрелся и вскоре действительно различил точки сигнальных огней. Мы сблизились, а потом я поборол неуместную для оператора неуверенность, скинул бушлат и приготовился сигануть за борт.
— Ни пуха ни пера! — напутовал меня Олег.
— К чёрту! — отозвался я и прыгнул в чёрные воды залива.
Интенсивность воздействия на силу поверхностного натяжения оказалась подобрана едва ли не идеально: я и не провалился под воду, и не поскользнулся, когда начало раскачивать волнами кильватерной струи. Торпедный катер резко отвалил в сторону и понёсся прочь, а я выждал, когда более-менее утихнет волнение и увеличил расход энергии, заодно направленным кинетическим импульсом заставил себя заскользить навстречу пароходу. Особо не усердствовал и всё больше подруливал, но и так меня весьма ощутимо болтало, а ветер кидал в лицо солёные брызги, пиджак и брюки моментально промокли.
Пароход приближался как-то очень уж быстро, вскоре он надвинулся и вырос тёмной громадой. Я чуть отвернул в сторону, а когда мимо начал проноситься борт, швырнул себя на него, прижался к холодному металлу. Сгенерировать магнитное поле не составило никакого труда, а когда пароход потащил меня за собой, я сузил воздействие, повис на четырёх точках опоры.
Правая рука, левая рука. Правая нога, левая нога.
Ради пущей незаметности не стал изменять вектор силы тяжести, вместо этого взялся ползти вверх, удерживая себя примагниченным к борту за три конечности и смещая четвёртую.
Какой-то геккон, право слово!
Резкие порывы ветра трепали и мотали, я проклял всё на свете, пока добирался до фальшборта, а как перевалился через него, то без сил растянулся на палубе. Кругом — никого.
Но разлёживаться в любом случае не стал, припомнил схему парохода и прокрался к спасательным шлюпкам, распустил шнуровку брезента на одной из них, забрался в не слишком-то комфортное и тёплое, зато предсказуемо надёжное укрытие. Всё лучше, чем рыскать по кораблю в поисках более уютного местечка с немалым риском наткнуться на кого-то из полуночников-пассажиров или вахтенных членов экипажа. Ни к чему это.
Здесь плыть всего ничего, прибудем в Ридзин уже на рассвете.
Если, конечно, не приключится неизбежных на море случайностей…
Случайностей не случилось, пароход подошёл к побережью на рассвете.
Я загодя выбрался из спасательной шлюпки и отыскал на палубе укромный уголок, дабы лишний раз не мозолить глаза команде и пассажирам, но мог бы своё убежище пока не покидать и на холодном ветру не мёрзнуть. Вот так сразу причаливать к берегу мы не стали и неспешно двинулись вверх по течению реки. Пришлось любоваться видами окрестностей Ридзина — так себе зрелище, но хоть с картой кое-какие моменты соотнести получилось.
Покинул я пароход не сказать, чтоб с особой помпой, но и не тайком: отошёл подальше от трапа, да и сиганул вниз, чем конечно же немедленно привлёк к себе всеобщее внимание. Пассажиры загомонили, кто-то даже засвистел, а усач в форме то ли таможенного инспектора, то ли портового чиновника решительно двинулся в мою сторону, но тут уж я медлить не стал и поспешил прочь, а всерьёз преследовать человека, способного безо всяких для себя последствий спрыгнуть с многометровой высоты, дураков не нашлось.
Под швартовку пассажирских судов в Ридзине была отведена часть городской набережной, я перебежал через трамвайные пути, беспрепятственно пересёк вытянутую вдоль реки площадь и юркнул в
