Смок, — окликнул я орка. — На два слова.
Он приблизился, отделившись от толпы.
— Предлагаю оставить Махоуни здесь. На свежую голову решим, где будет могила. Не посреди ночи, шатаясь от усталости.
Мейн танк задумался, нехотя признал правдивость моих слов и кивнул.
— Да. Сейчас спешить уже поздно. Он заслуживает, чтобы его похоронили по-человечески.
Распрощавшись с прорабом, мы вышли за забор. Гальгрон обещал, что за телом приглядят.
— Следующая остановка нашего табора? — проскрипел Баллистик.
— Таверна «Мечта караванщика», — ответил я. — Последнее прибежище голодных и усталых. Оазис тёмного эля и крепкого виски в засушливой пустыне нашей жизни.
— Это из Омара Хайяма? — с издёвкой в голове спросила Мелисса.
— Угу, из Есенина. Двинули.
Трактирщик, он же владелец заведения, наше появление встретил без особого энтузиазма. Его можно было понять. Мужик дрых без задних ног, и мне пришлось долго колотить в дверь кулаком, прежде чем она распахнулась.
От площадной брани его удержал только вид двух десятков вооружённых людей, а также эльфов, дворфов и всяких прочих.
Прежде чем возражения сорвались с его губ, я высыпал из инвентаря сотню полновесных золотых монет. Деньги падали в мою ладонь с приглушённым тяжёлым звяканьем.
Нахмуренное лицо разгладилось, как водная поверхность пруда после шторма. В глазах зажёгся явный коммерческий интерес. Несмелая улыбка проклюнулась в окружении рыжей бороды и усов.
— Итак, уважаемый, я буду говорить, а ты, будь добр, запоминай.
Мужик автоматически кивнул, сбитый с ног таким напором.
— Сейчас ты найдёшь свою официантку и разбудишь её. После чего отыщешь парочку местных жителей, согласных поработать этой ночью. Затем вы все вернётесь в это славное заведение и посвятите всё своё время и внимание тому, чтобы нас сыто и быстро накормили…
— Обильно напоили, — ввернул СексТант.
— Да. А также разместили на ночь спать. Еду готовь простую, но вкусную. Побольше мяса, овощей, солений, компотов и морсов. Нас двадцать человек. Сколько нужно помощников по кухне, столько и набирай. Я всё оплачу. Алкоголь не разбавлять.
Трактирщик замотал головой, словно возмутился одним моим предположением.
Прохиндей.
— Носить резво, наливать без напоминаний. Мы будем веселиться, поэтому возможен ущерб. Сломанные стулья, побитая посуда и так далее.
Собеседник напрягся.
— Повторюсь, я всё оплачу, поэтому настроение никому не портить. Вот аванс, — протянул ему половину золота. — Вопросы?
— Так это, милсдарь, всё ясно. Нет вопросов. Разрешите идти?
— Иди. Стой. Постояльцы есть?
— Есть. Один всего. Шёл в Эверфелл.
— Там же перевал завалило, — я обернулся в поисках поддержки к Фурии. — Да?
— Верно. Напрочь завалило.
— Я сказал ему то же самое, — согласился трактирщик. — А он ни в какую. Говорит, пройду и всё.
— Ясно. Внутри растоплено?
— Точно! Позвольте я зажгу камин в зале.
— Свободен.
Рыжебородый заскочил в таверну и вскоре унёсся прочь.
— Мощно, Гвин. Прям армейский инструктаж по организации вечеринки, — ухмыльнулся Лесник, пока мы рассаживались.
— Задачу нужно ставить чётко, — улыбнулся я.
Здесь было просторно. Когда-то Рунсвик пользовался популярностью в качестве перевалочного пункта, поэтому тут часто останавливались караваны и путники. Зал с высоким потолком, который украшали пыльные охотничьи трофеи на стенах. Крепкая деревянная мебель, здоровенный камин, в котором сейчас ревело пламя. Барная стойка и ход на кухню за ней.
Не прошло и четверти часа, как первые закуски начали ставить на сдвинутые вместе столы. Трёх, поставленных в ряд, хватило, чтобы мы уселись с комфортом. Как-то так получилось, что ребята расхватали места, оставляя мне единственное — во главе.
Господи, прям почётный гость на банкете. Мрак.
Сразу три селянки, сбиваясь с ног, подавали кувшины, подносы и котелки. Ароматно пахнущее мясо, солёные грибы, огурцы и помидоры, жареную картошку с укропом, бобы, яичницу, буханки хлеба, головки сыра. Где-то в запасах нашлось даже пару тарелок с супом и два пирога с яйцом, зеленью и луком.
Сто пудов владелец выгреб всё подчистую. Даже то, что собирался жрать сам.
Выбор алкоголя, как и прежде, оказался небогатый, но это было немудрено. Мы не в столице. Тот самый стаут и ядрёный виски. Наливали это всё щедро, поэтому никто не жаловался. Даже девочки, смешавшие вискарь с компотом.
Когда первый голод утолили, я поднялся с места. Негромкие разговоры стихли.
— Сегодня мы сделали важное дело. Во-первых, из разрозненных игроков стали одним целым. Кланом. Стальными Крысами, какими я их и воображал.
Смоккер медленно закивал. Персефона робко улыбнулась. Фурия ответила мне взглядом, полным поддержки. Приглушённый гомон, полный энтузиазма, поднялся над столом.
— Во-вторых, доказали, что вместе мы больше, чем сумма наших частей. Сильнее. Живучей. Умнее. Мы справились со сложнейшим испытанием. Три невероятно опасных босса. Без знания тактик. Не до конца сыгранным отрядом. С участием местных. Я горжусь каждым, кто находится за этим столом.
Ребята задумались, оценивая эти факты.
— Всё это было бы невозможно без тех, кто отдал свои жизни, чтобы мы сидели здесь.
Я не хотел портить им настроение, но это было важно.
— Нактас. Ракаш. Бойцы дома Эвер’харн, чьи имена я так и не узнал, и, наконец, Махоуни. Я хочу сказать несколько слов о них и надеюсь, вы поддержите меня в этом.
Задумался лишь на миг.
— Старый наг был первым из змеелюдов, кто не пытался меня кинуть или убить. Он искренне верил в своего бога и посвятил всего себя его возвращению. Помогал мне на моём пути всеми доступными способами. Был слегка не от мира сего, но такие люди имеют особую ценность.
Пригубил морс, смочив горло.
— Ракаша я не любил. А он не любил меня. Однако выражал свои эмоции искренне, не таясь и не маскируясь под друга. Такое тоже дорогого стоит. Имел горячую голову на плечах. Всегда рвался вперёд. В бой. Сегодня он пожертвовал собой, чтобы я мог жить. Чтобы я прошёл свой путь до конца.
Маджестро склонил голову, что в его исполнении могло означать и напряжение, и грусть, и задумчивость.
— Мало что могу сказать про умерших дроу, кроме того факта, что они не были трусами. Я видел, как они умерли. Не дрогнул ни один. Как и положено воинам, они выполняли приказ и заплатили за этой высшую цену.
Репутация с Разиеном Безмолвным повышена на 600 (Дружелюбие)
Репутация с Братигеном повышена на 600 (Равнодушие)
Договорив, я бросил взгляд на Смоккера. Тот кивнул и поднялся.
— Махоуни… Пашу знают многие из тех,
