Но не только умейте любить, дети мои, но умейте также и ненавидеть. Ибо как свет лишь обратная сторона тьмы, так и любовь — обратная сторона ненависти, и кто не видит тьмы, тому не дано увидеть свет, а кто не умеет ненавидеть, тот никогда не познает любовь. И никогда не сможет он отличить жизнь от смерти.
Скажут вам: «Лучше смерть, чем позор. Лучше честь, чем жизнь». Но неправда это, ибо нет и не может быть для вас ничего важнее собственной жизни. Сохраните честь свою, отомстив обидчикам или уничтожив их; помните, что нет ничего хуже смерти, ибо не дано мертвым более жить. Лишь живой может искупить позор и отстоять честь, но не мертвый. Так почему смерть лучше жизни?
Преданные Господа чтят не жизнь, а смерть. Не добро они чтят, но зло. Ибо не может живое существо желать своей смерти. Разве вы встречали волка, жаждущего погибели? Разве слышали о соколе, ищущем смерти? Для всякого зверя смерть есть величайшее зло, а человек — тот же зверь.
И как рабы Господа служат ему, как проводят они свои обряды? Слуги Аллаха жертвы приносят ему, и иудеи жертвы приносят. Во имя своего Бога умерщвляют скотину, свершая тем самым величайшее зло. Почему решили они, что смертоубийство человека грешно, а убийство невинного животного — благо? Разве не Бог создал и животных, и человека? И кому, как не распятому мертвецу, поклоняются они?
Посему чтят они смерть, а не жизнь. Отказываются принимать все радости жизни и добровольно лишают себя их, наивно полагая, что после смерти возродятся к настоящей жизни. Но нет жизни после смерти, есть лишь гниющие трупы.
Посему злу поклоняются они, а не добру.
Я же не требую от вас кровавых жертв. Не убивайте животное, если не хотите только утолить свой голод. Пусть бегает и радуется жизни как величайшему благу. Если же убили зверя ради пищи, то вкусите его мясо и вспомните обо мне, не забыв поблагодарить и животное, своей смертью продолжившее вашу жизнь. И не убивайте человека, не сделавшего вам ничего плохого, ибо такой же он зверь и также достоин жизни.
Говорят, слуги Люцифера пьют человеческую кровь и поедают человеческую плоть. Но разве слуги Господа не вкушают плоть его и не пьют кровь его в храмах? Разве не прикладывают они губы к изображению распятого мертвеца?
Непонятно мне их поклонение.
Вы же никогда никому не поклоняйтесь, даже хотя бы и мне, потому что преломление колен и лобзание пяток — удел слабых и убогих. Лишь Бог требует поклонения, лишь он ломает волю подданных своих, заключает их рабство. И строятся храмы во славу его.
А настоящая Сила не нуждается в храмах. Горячая пустыня и высокие горы, дремучий лес и зеленый луг — вот храм Силы. Ничто не зависит от места, но всё зависит лишь от стремления и воли, от желания и веры. И не важно, каким языком говорит ваше желание, каким языком говорит ваша вера, ибо не в словах Истина, а в смысле, заложенном в слова.
Не требую я преклонения, не требую и жертв. Веселитесь и радуйтесь, делайте что хотите — это и будет жертва ваша, ибо свободы вашей хочу я. Но если же хотите почтить меня, то отмечайте праздники в мою честь. Празднуйте день вашего прихода в жизнь, ибо она — величайшее благо.
Празднуйте ночь моего рождения, ибо когда Бог пришел в этот мир, пришёл и я.
Празднуйте ночь Освобождения, когда был распят Назаретянин.
Празднуйте ночь Силы между апрелем и маем.
Празднуйте ночь Власти между октябрем и ноябрем.
Предавайтесь страсти в последнюю субботу июня, почтив Астарту. Вкусите яблок в день урожая, почтив Змея, а свежего хлеба — почтив Дагона. В день молодого вина поднимите кубки в честь Бегемота.
Принимайте дары и одаривайте близких. Веселитесь и радуйтесь. Каждое полнолуние — праздник для вас, как и каждое новолуние. Каждая ночь отдана вам, а в особенности — ночи равноденствий...
Прямо над руинами вспыхнула сеть молний, и сразу громыхнуло с невероятной силой. Ветер почти совсем утих, так что обстановка затишья под бушующим небом сложилась весьма зловещая.
— Ладно, пора начинать, — решил один из лежащих в укрытии. — Представление начинается.
После условного сигнала девять человек в камуфлированной одежде вышли из засады и быстро направились в сторону жреца. Жрец же был так увлечен тёмной проповедью, что не сразу заметил новых участников ритуала. А когда заметил, стало поздно предпринимать какие-либо попытки к бегству.
— Эй, приятель, спокойно! — поднял руку один из непрошенных гостей. В другой руке он держал пистолет. — Не совершай резких движений.
— Вы кто такие? — испугался жрец. — Что вам нужно?
— Не бойся, не полиция, — подавил смешок другой гость. — мы представители Церкви святой эвтаназии и прибыли сюда, чтобы прервать этот дьявольский ритуал.
Слишком напыщенный вид пришельцев и горделивый тон их голосов позволили жрецу немного расслабиться. Кроме того, о вышеупомянутой Церкви святой эвтаназии он слышал всякие... подробности.
— А, вы те придурки, которые пропагандируют суицид? — вызывающе спросил жрец. — Сделайте одолжение, проваливайте отсюда подальше.
— Ты слыхал, Джо? — удивился один из гостей. — Ни разу не видел такого наглого сатаниста.
— Это точно, — легко согласился Джо, поднимая пистолет и целясь в голову жреца. — В конец сволочи обнаглели.
Увидев направленное на себя оружие, жрец не на шутку перепугался. Он побледнел, откинул капюшон и тихо сказал:
— Убери пушку, кретин! Ещё ранишь кого-нибудь...
— Это точно, — влажно повторил Джо. — Но никто из присутствующих здесь не будет против, если я подстрелю тебя.
Заросли кустарника, разросшегося вдоль одной из развалившихся стен, зашевелились. Под удивленными взглядами присутствующих (исключая загипнотизированных невольных жертв ситуации) на пятно света ступили двое высоких мужчин в солнцезащитных очках, и это не смотря на разгар ночи! Вдоль длинных черных плащей мужчины держали короткоствольные пистолеты-пулеметы.
Добродушно улыбнувшись, один из них молвил:
— Надо же такому случиться: дьяволопоклонник склоняет на путь Тьмы невинных граждан, а хронические придурки Церкви святой эвтаназии пытаются отбить паству!
— Ты кого там придурками назвал? — дернулся в сторону новоприбывших Джо, но встретившись взглядом с черными стволами двух автоматов, остановился. — На себя посмотрите!
— А вы кто такие? — не зная, что делать и думать, обратился жрец к мужчинам в плащах. — И что нужно вам?
— Позвольте представиться, меня зовут Вильям, — чуть склонил голову ближайший. — Моего напарника зовут Генри, и мы непосредственные представители Люцифера.
