Кейт затуманенными глазами посмотрела в сторону кровати. Хозяин повернулся на бок и ещё раз пробурчал что-то непонятное. Он был жив! «Господи, он был жив!!!»
Ноги подкосились, и Кейт рухнула на диван. Руки затряслись, слёзы и нервный смех брызнули одновременно…
* * *
Фрея лежала на диване и наслаждалась ночной тишиной. Листья деревьев ещё шуршали в такт лёгким порывам ветра. Шелест успокаивал и клонил в сон. Она закрыла глаза. И тут же всё великолепие звуков нарушилось: сверху что-то упало.
«Это ещё что такое?»
Женщина сразу догадалась, что происходит. Веселья после пира являлись довольно обычным делом. Поднявшись с дивана, женщина направилась наверх, в комнату Хозяина. Чего она хотела добиться, сама не понимала, но что-то заставило это делать.
Да, она стояла рядом и видела всё, но злость на жалкую рабыню улетучилась мгновенно, когда Лори пробурчал что-то невнятное. Он напился до такой степени, что лёгкий толчок лишил его равновесия, а несильного удара головой хватило, чтобы тот заснул.
«Девчонка уложила Префекта. Об этом пойдут анекдоты, все будут над ним смеяться. Но это уже его дело. И так все знают о его сладострастии…»– она посмотрела на лежащее без движения тело.– «Как ты жалок! Префект!»
– Мирика!– позвала она. Рабыня примчалась незамедлительно.– Накрой Хозяина.
Пока та выполняла приказ, Фрея стояла и думала, как поступить с Кейт. Хозяйка отметила, что унижение Лори доставило ей немалое удовольствие. Она посмотрела на девушку: та находилась в удручённом состоянии.
«Кажется, она изрядно испугалась».
Мирика уже закончила и замерла около Хозяйки. Фрея тут же приказала:
– Накрой стол в библиотеке.
– На одного?
– Не на полтора же! Иди, выполняй!
Мирика скрылась с глаз, а Хозяйка подошла к рабыне. Истерика уже прошла, но слёзы ещё не высохли.
– Пошли со мной,– сказала Фрея. Её мучили очень интересные вопросы.
– Что вы со мной сделаете?– трясущемся голосом спросила Кейт.
– А что я с тобой должна сделать?– ответила Фрея и добавила:– Иди за мной…
* * *
Кэтрин всё ещё било дрожью, когда они спустились вниз и вошли в библиотеку. Девушка почему-то осмотрелась, словно прошло уже много времени. Раб спешно накрывал столик.
– Оставь всё как есть. Уходи. Проследи, чтобы никто сюда не входил,– приказала ему Фрея и повернулась к Кейт.– Садись. Это всё тебе.
– За что?
– Ты первая, кто отказала ему.
– Разве это редкость?– Кейт успокаивала себя, но руки по-прежнему тряслись от напряжения.
– Да.
– Что вы от меня хотите?
– Ответа.
– На какой вопрос?
– Я бы сказала, на многие.
Кейт поняла, что её уже давно раскусили и Фрея понимает, что она не та, за которую себя выдаёт. Это факт; вопрос состоял лишь в последствиях.
– Как ты относишься к Хозяину? Скажи правду. Ты его ненавидишь?
– Да,– откровенно сказала Кейт. Она прекрасно понимала, что это может стоить ей жизни, но врать она больше не собиралась. Что-то перегорело внутри…
– Верю. Сейчас ты сказала правду. Если бы ты соврала, я бы наказала тебя. Ответь на следующий вопрос: почему? За то, что он хотел сделать?
– Нет, не только.
– А ещё за что?
– Он считает себя человеком, которому позволено всё.
– И что в этом плохого, такова жизнь. Встречаются и такие люди. Это нормально.
– И это вы называете нормальным?– завелась Кэтрин. Она устала притворяться, устала видеть безразличие этих людей, устала от непонимания, а произошедшее стало последней каплей, девушка уже практически не контролировала свои слова.– Да откройте же глаза, наконец! Вы живёте в мире с шорами на глазах, вы ничего не видите кроме своей собственности и денег. Откройте глаза и посмотрите на то, что вокруг вас: нищета, безысходность, отсутствие цели. Вы, наверное, считаете, что, уча детей тому же, чему учили вас, вы двигаетесь вперед? О, вы жестоко ошибаетесь! Само знание не имеет цены, если его не использовать и не развивать. Это вы зарубаете в зародыше. Вы топчитесь на месте. Из века в век, из поколения в поколения одно и тоже, одно и тоже. Ваш путь никуда не ведёт, потому что, чтобы идти нужно создавать, творить, ошибаться, спотыкаться, но идти, идти. А вы стоите и смотрите, смеётесь над людьми, которые пытаются сделать хоть какие-то самостоятельные шаги. Вы не можете создавать что-то новое, сотни лет прозябания, летаргического сна, чего угодно, но только не движения. И это ваш мир? Вы хотите жить в нём?! Хотите, чтобы в нём жили ваши дети. Вы хоть раз задумывались над тем, что останется после вас. Вы, вырабы своего мира, своих принципов безучастия, своих бездушных правителей, своих неидей…
– Ты забываешься,– в голосе Хозяйки возникли металлические ноты.
– Нет, я прекрасно помню кто я.
Фрея улыбнулась и спросила:
– Ну и кто же ты? Скажи мне правду. Я знаю, что ты не лесная дикарка и не купленная рабыня. Отрицать это ты больше не можешь. Рабыня бы никогда не сопротивлялась воле Хозяина и не произнесла бы такую речь. Я вижу, у тебя отличное образование. Отрицать это бессмысленно. Я не слепая. Кто ты?
– Если я скажу, то вы меня не поймёте,– попыталась уклониться Кейт, хотя прекрасно понимала, что назад пути уже нет.
«А, может быть, она как раз готова услышать ответ именно сейчас?»– подумала Кэтрин.
– Откуда ты?
– Если я скажу, вы отпустите меня?
– Я не могу этого сделать.
– Да, но вы можете попросить Эрди.
– Не в твоём положении ставить условия. По-моему ты сейчас говоришь глупости, не стоит испытывать моё терпение, а я смертельно устала и хочу спать. Не забудь: ты – рабыня, и я могу сделать всё, что захочу.
Кейт обдумывала ситуацию. Фрея была права, но и у неё была ещё одна уловка.
– Если я скажу, то вы будете обязаны отпустить меня. И более того, вы даже не сможете об этом никому рассказать. У вас не будет выбора.
– Почему?– вероятно, Фрея была удивлена силой и уверенностью в голосе, это поставило её в тупик.
– Вы действительно хотите узнать?
– Да.
– Я из Федерации Северных Государств.
Фрея сначала внимательно смотрела на девушку, а потом рассмеялась:
– Северных?! И где же она находится? Среди льдов? На каком острове?
– Уж поверьте, не на острове.
– Все земли уже открыты. Вряд ли остался достаточно солидный кусок суши, чтобы угрожать нам, конечно, я не беру Симирию и Долерас. Ты врёшь!
Кейт не стала её убеждать, в этом не было смысла. Сейчас интересовали только последствия.
– Ладно, мы сейчас обе устали, а ты, кажется, вообще бредишь. Поговорим об этом завтра.
