Никто к нему по пути и не цеплялся, хотя пару раз и сверкали в развалинах жадные желтоватые глаза. Однако же никто не нападал – побаивались патрульных роботов, да и сам Ларр словно бы излучал уверенность, и, по всему видно, шастал здесь не впервой.
Обойдя старую водонапорную башню, срезанную боевым лазером под самую крышу, Быстроногий нырнул в расщелину меж старыми полуразрушенными домами, бывшими пятиэтажками, зияющими черными глазницами окон. Прошелся… наконец, оглянулся, и, войдя в темный подъезд, осторожно постучал в дверь. Постучал по‑особому: три раза стукнул подряд, потом выждал секунду – и ее два стука – тук‑тук.
Никто не спросил кто, железная дверь просто открылась, и Ларр, невольно поежившись, вошел внутрь, бросив с порога:
– Часик в радость, братва.
Сказал на древний манер, как тут было принято. Так же и ответили:
– И тебе не хворать.
В невеликой по размеру комнатушке с заляпанными обоями за большим круглым столом сидели двое вормов в сереньких сиротских пиджачках и вислощекий толстяк в щегольском темно‑зеленом френче с блестящими золотистыми пуговицами и в фуражке. Круглые очки придавали одутловатой физиономии несколько интеллигентный вид, левая рука щекастого была плотно замотана бинтами, накрученными прямо поверх френча.
– Здравствуйте, господин Верников, – выказывая особое уважение, толстяка Быстроногий поприветствовал отдельно.
Один из вормов, банковавший засаленную колоду карт, хмыкнул, однако вслух ничего не сказал.
– Садись, – гостеприимно предложил Верников. – Сыграешь?
– Нет, Вениамин Петрович, некогда, – твердо отказался Ларр. – Знаю я, как с вами играть. Да и у меня, вообще‑то, дело.
– Знаем мы о твоих делах, – толстяк хохотнул, протягивая за картами щупальце. – Небось, опять какую‑нибудь хрень закрысил да хочешь барыгам сбагрить.
Быстроногий хотел было сказать, что, мол, сами вы барыги, но счел за лучшее промолчать.
– Ладно, садись, – сбросив карты, милостиво кивнул Верников. Желтые, с черным вертикальным зрачком, глаза его глянули на гостя внимательно и строго. – Что за дела у тебя? Рассказывай.
Усевшись, Ларр в двух словах поведал собравшимся о поручении своего вождя. Сие простое, вроде бы, и не стоившее и выеденного яйца дело, однако же, тут же привело честную компанию в состояние крайнего возбуждения. Вормы даже выругались, а Верников возмущенно присвистнул:
– Тю‑у‑у! Я смотрю губа у Тварра не дура. Значит, хочет узнать, почем нынче киборги? А старинную поговорку он узнать не хочет? Типа, на чужой каравай рот не разевай!
Быстроногий внутренне торжествовал. Именно за этим он сейчас сюда и явился! Порученье вождя – это пустое. Что он, Ларр, про киборгов ничего б не рассказал? Соврал бы что‑нибудь, или просто походил бы по рынку, поспрашивал бы да послушал. Не‑ет, явился он к Верникову отнюдь не за этим, отнюдь. Напомнить о себе! О своей важности, нужности. Шутка ли – такое важное известие принес! А то ведь совсем про него забыли и денежными подарками в последнее время не баловали. При всем при том, что это ведь именно Ларр помог тогда людям Верникова с киборгом. Протащил проволоку, примотал к дверной ручке… потом помог перетащить на дрезину бочку, организовал все, чтоб никто ничего… И что в ответ? Одни обещания!
– Так, может, просто купить девчонку у этого Тварра, коли он ее продает? – потеребив лацкан пиджачка, неожиданно предложил один из вормов. – Меньше возни.
– Купить? – желтые глаза Верникова неожиданно блеснули. – Молодец, Гвен! И впрямь – почему б не купить? Как говорится, у них товар, у нас – купец. Вот только насчет цены… о цене, думаю, договоримся, верно, Ларрик?
Щупальца мутанта алчно дрожали, дыханье сделалось вдруг тяжелым и шумным. Ларр понимал, почему. Наверняка, эти хитрые морды решили сейчас кинуть сразу двоих – Тварра и своего хозяина, капитана Мирона, известного также под именем Красавчик Джар. Пусть не совсем кинуть, но стать посредниками, и на том кое‑что поиметь. Браво, господин Верников! Гениально и просто. Только б еще уточнить кое‑что…
– Хотелось бы обговорить мою долю, господа.
Желтоглазый развел щупальцами:
– Обговорим. Исходя из той цены, на которой сойдемся. И тут нам понадобится твоя помощь, Ларр. Тварр должен назначить минимум.
– Совсем уж мало он вряд ли запросит, – с сомнением пробормотал Быстроногий.
– Но, ты ж ему можешь сказать…
– Он обязательно перепроверит. Тварр – не дурак, далеко не дурак, да‑а.
– Твои проблемы – решай! – Верников хохотнул, точнее – хрюкнул. – И вот еще, разузнай, куда делась наша дрезина? Хотя… я догадываюсь, куда.
– Это – отдельное поручение? – педантично уточнив, Ларр пошевелил пальцами. – Хотелось бы, э‑э‑э…
– Хорошо, – Верников сунул щупальце за пазуху и, вытащив пару монет, небрежно бросил их на стол, рядом с картами. Звонкие серебряные кружочки с изображением попирающего дракона всадника с копьем. Что ж, спасибо и на этом…
Проворно спрятав денежки, Быстроногий согласно кивнул:
– Все сделаю. Все разузнаю. Исполню.
– Вот и хорошо, – помахал щупальцами мутант. – Вот и славненько. Так в картишки, точно, не будешь? Не раздавать на тебя?
* * *
Дарг возился с потолочниками, но и караульной службы с его десятка никто не снимал. Пришла очередь – изволь отдежурить на периметре, покричать всласть обрыдлое – «Не надоело?». Тварр делал так нарочно, хотя и мог бы своей властью освободить приемного сына от всех дежурств. Мог, однако же, не освобождал. Чтобы никто не знал, что именно там, в туннеле и делается сейчас самое главное. Пусть думают – копают что‑то, ищут, или, наоборот, укрепляют туннель в целях самообороны.
Правда, молодой человек заглядывал в подземелье метро довольно часто: контролировал потолочников и, конечно же, не забывал о Расте. Да и как можно было забыть о такой красавице? Тем более, что все складывалось очень даже хорошо и счастливо: Дарг любил и был любим сам, что, вообще‑то, случается в жизни не так уж и часто.
Нынче же, ближе к вечеру, завершив дела с потолочниками, Дарг срочно поднялся наверх – расставить и проверить посты. Раста проводила его без всякого недовольства, она уже давно не считала нужным выставлять себя наивной молодой дурочкой, что, якобы, так возбуждает мужчин. Глупых мужчин, может быть, и возбуждают дуры, но Дарг‑то вовсе не был глупцом. Прекрасно понимая, что даже здесь, у дикарей‑нео, служба есть служба, девушка‑кио никогда не выказывала и намека на неудовольствие, оставаясь одна. Умной одной не скучно, одной скучно – дуре, болтливой самодовольной самочке, озабоченной лишь тем, чтобы быть «не хуже других».
