— Да, основательно они подготовились, — заметил вест.
Книжник хотел было спросить, почему Зигфрид говорит «они», и прикусил язык: он вспомнил, что Зигфрид все-таки враг и потомок врага. Это было непросто для понимания, но факт оставался фактом.
Ведь это его, Книжника, предки в этих самых местах стояли насмерть, из последних сил сдерживая куда более мощного врага. И какова ирония судьбы: теперь он здесь — вместе с жутким роботом, пришедшим сюда однажды, чтобы сеять смерть и разрушение, и потомком тех, кто построил и прислал сюда эти убийственные машины.
Все это было давно, и с тех пор многое изменилось настолько, что уже и не вспомнишь толком, кто был прав, кто виноват в той войне. Смысл давних событий размылся, смертельные враги стали союзниками, и понадобилось на это каких-то двести лет непрерывной кровавой бойни и радиоактивного ада. Может, в этом и есть смысл той реальности, из которой бежал когда-то мудрец-шам? В том, чтобы через тяжкие испытания заставить людей разных народов, различных убеждений и непохожих верований объединить усилия против общего врага и таким путем примирить непримиримых? Кто знает? Впрочем, это вопрос для кремлевских мудрецов, вроде отца Филарета. Его же, Книжника, дело — помочь Кремлю выжить в этом непростом мире, а заодно пособить народу Зигфрида — даже если вест окончательно сдаст, и придется тащить его на собственном горбу. Ведь другого не дано: кремлевские не бросают друзей — в этом и есть главный залог выживания древней крепости…
Семинарист с воином неторопливо шли по широкому тоннелю, за ними, гулко ступая, следовал био. Похоже, центральный магистральный тоннель следовал в толще земли на десятиметровой глубине вдоль всего Садового кольца. По бокам тоннеля тянулись гирлянды пыльных кабелей, местами оборванных, каждые десять — двадцать шагов имелись наглухо задраенные железные двери, рыжие от ржавчины, с осыпавшимися, почти не различимыми надписями. Было безумно любопытно узнать — что там, за этими дверями, но следовало, пользуясь ситуацией, постараться уйти как можно дальше, пока преследователи не разгребли заваленный вход в подземелье или не вырыли новый.
По прикидкам Книжника, двигаясь таким образом, они вполне могли беспрепятственно добраться практически до самого Бункера, который, как известно, одной стеной примыкал непосредственно к Садовому кольцу. Впрочем, эта надежда очень быстро разбилась о массивные железобетонные створки с огромными цифрами «307», нанесенными облезающей желтой краской.
— Гермоворота, — прокомментировал Зигфрид, с интересом разглядывая шершавую бетонную поверхность с ржавыми железными стыками. — На случай частичного прорыва обороны. Защитники Рубежа могли просто отгородиться, могли затопить или пустить газ в захваченный участок тоннеля. Система хитрая и наверняка автоматизированная.
— Главное, чтобы она сейчас газ не пустила, — заметил Книжник. — По старой памяти.
— Да, было бы совсем некстати, — согласился Зигфрид. — Надеюсь, все тут давно уже вышло из строя.
— Как ты думаешь, Зиг, мы уже вышли за Вал? — поинтересовался Книжник. — Может, уже попытаться выбраться на поверхность?
— Хороший вопрос, — сказал Зигфрид. Кивнул в сторону ближайшей боковой двери — железной плиты на покосившихся направляющих. — Думаю, там проход к замаскированной огневой точке. Возможно, через дот удастся выбраться на поверхность. Правда, я понятия не имею, как протащить туда робота.
— …и не шандарахнут ли нам по мозгам «демоны Кольца», — добавил Книжник.
— Мы не узнаем этого, пока не проверим, — сказал вест, направляясь к двери.
Подергал стальную плиту, попытался сдвинуть ее плечом. Дверь даже не шелохнулась. Тогда вест посмотрел в сторону био, замершего с горящей «фарой» у глаза, сказал:
— А ну, Лого, разберись-ка!
Эта простая фраза вызвала у Книжника немалое удивление: высокомерный вест впервые назвал шама по имени. Правда, был это уже не совсем шам, но тем не менее: можно было даже подумать, что медленно, но неуклонно надвигающаяся смерть каким-то невероятным образом затронула и лучшие стороны души Зигфрида. Сделала его мягче, человечнее, что ли…
Робот словно только и ждал этой просьбы. Зигфрид едва успел отскочить, как мощный удар обрушился на трухлявый металл, подняв тучи ржавой пыли. Завизжали сервоприводы, со скрежетом сомкнулись стальные челюсти. Рывок, душераздирающий скрежет — и рваный стальной лист повис в мощных жвалах. Покачался немного — и рухнул на бетон перед образовавшимся в стене черным провалом бокового хода.
И снова Книжник со сжавшимся сердцем подумал, каково это было — держать оборону против таких механических монстров. И ведь вполне возможно, что и этот био, правда с другой мозговой начинкой, когда-то охотился за защитниками Последнего Рубежа.
Био пригнул огромную голову перед провалом, словно кошка, пытающаяся разглядеть, что происходит в крысином лазе. Луч прожектора осветил черноту хода.
— Придется тебе подождать здесь, Лого, — чуть виновато сказал Книжник. — Сам видишь — тебе не пролезть.
«Не стоит туда соваться», — пронеслось в голове.
— А что такое? — насторожился семинарист.
Но Зигфрид уже нырнул в черную дыру входа и скрылся за поворотом. Придерживая болтающийся на ремне автомат, Книжник поспешил следом. Ход действительно не был прямым, и создавалось впечатление, что строители специально создавали все эти углы и изгибы. Возможно, чтобы затруднить продвижение противника, дать возможность для устройства засад или же просто оградить помещения от взрывных волн и движения пламени.
Ход быстро перешел в подъем, под ногами появилась крутая бетонная лестница. Сюда не доставал уже свет мощного прожектора робота. Но шедший впереди Зигфрид чиркнул зажигалкой — редкой и крайне полезной штукой. Стало немного светлее. И вскоре, толкнув массивную, скрипучую дверь, они оказались в обширном круглом помещении с приземистым сводчатым потолком.
Здесь все было давно мертво — даже темные железные механизмы, удерживавшие оружейные и пулеметные стволы, выглядели скелетами давно истлевших покойников. Пол был обильно усеян потемневшими стреляными гильзами разных калибров.
— Смотри-ка, автоматизированный дот, самый настоящий, — с уважением произнес Зигфрид. Подошел к сложной конструкции, похожей на гигантского дохлого железного паука. — Не думал я, что когда-нибудь увижу такое. Видишь — манипулятор управления огнем? Эту штуковину обслуживали здесь, внизу. Если было надо, то и прицеливали отсюда — вон пульт. А вот подъемник. Через те люки над головой манипуляторы поднимали орудия и вели огонь — прямо из окон расположенных выше зданий. Ага, вот и сенсоры! Почуяв опасность, все это добро ныряло сюда, в укрытие. Враг мог бомбить, сколько угодно, да без толку. Тем временем механизмы приводились в порядок, оружие чистилось, перезаряжалось — и снова было готово к бою.
