Гарри Гаррисон - Стальная Крыса идет в армию

Поезд мчался быстро и без остановок, и довольно скоро мы прибыли к месту назначения. На платформе нас ожидал черный автомобиль. Водитель вышел и распахнул перед нами дверцу.

– Вам приходилось водить такую машину? – спросил он.

Ниби кивнула.

– Отличная модель.

– Вы правы. – Он показал, где находится электрогенератор, а где – двигатель. – Экологически чистый, – добавил водитель.

Ниби уселась за руль, и меня вдавило в спинку сиденья многократной перегрузкой. Мы пулей понеслись по пустой дороге.

– Перед заставой я приторможу. Правда, здорово? Давай выжмем предельную скорость, а?

– Н-не… не надо! – прохрипел я. – Хоть я и глубокий старик, мне еще не охота сводить счеты с жизнью.

Расхохотавшись, Ниби сбросила скорость примерно до звуковой. Она неплохо знала дорогу – наверное, благодаря велогонкам. Внезапно она нажала на тормоза. Мы потихоньку свернули за угол, где путь преграждали барьеры.

– О, шалопаи! – воззвал я к военным, грозно потрясая тростью. – Зачем вы перегородили дорогу?

Ко мне неторопливо подошел толстый капитан, что-то выковыривая из зубов. Наверное, остатки саморазогревающейся колбасы.

– Не ори, старый хрыч. Куда прешь?

– О, неужели ты такой дурак, каким выглядишь, или ты не слышал, что приказал твой самый главный начальник? Городские служащие должны вернуться в город. Я – инженер-электрик, и если тебе нужен свет в уборной и холод в холодильнике, немедленно пропусти меня!

– Побереги глотку, папаша, – проворчал офицер. Тем не менее он отошел и жестом велел двум сержантам отодвинуть барьер. Рядовых я поблизости не заметил и мысленно пожелал сержантам, чтобы перемена деятельности пошла им на пользу.

Мы поехали дальше и, когда застава скрылась из виду, остановились возле видеофонной будки. Я выбрался из машины и, ковыляя, как заправский ревматик, вошел в будку.

– Ты уже в городе? – спросил Стирнер.

– Только что прибыл.

– Очень хорошо. Встретимся у входа.

– У входа? А где он?

– На площади Марка Четвертого, разумеется. Где еще, по-твоему, он может находиться?

Хороший вопрос. А мне-то показалось, что там только статуя. Мне и невдомек было, что Марк – это резиденция Марка.

Пока мы туда добирались, я избавился от всего, в чем уже не было нужды, – начиная с упряжи. Бороду, правда, оставил – на тот случай, если по пути нам встретятся патрульные. И они встретились.

– Притормози, – велел я Ниби. – Не стоит привлекать к себе внимание.

Сержант, возглавлявший патруль, устремил на нас пылающий взгляд. Я игнорировал его, зато с любопытством посмотрел на его подчиненных. Когда патруль сворачивал за угол, последние двое солдат отделились и метнулись в открытую дверь здания. И исчезли. Выходит, дезертиры не только не возвращаются – их число растет!

Отлично! Если так пойдет и дальше, в армии Зеннора скоро останутся только офицеры и сержанты, а с таким контингентом войну не выигрывают.

На площади я сорвал бороду и избавился от морщин, тем самым сбросив лет сорок. Стирнер уже ждал возле статуи.

– Хотел бы я пойти с тобой, – сказал он.

– И я, – подхватила Ниби. – Наверное, потолковать с Марком было бы просто здорово. Но идти к нему непрошеными нам нельзя.

– Как туда войти?

Стирнер показал на маленькую бронзовую дверцу в пьедестале.

– Сюда.

– А ключ?

Стирнер и Ниби в изумлении уставились на меня:

– Какой еще ключ? Не заперто!

– А, ну конечно, – пробормотал я. Подумать только! Сотни, нет, тысячи лет эта дверь открыта, и никто не удосужился войти!

Они торжественно пожали мне руку. Как если бы вы попрощались с настоятелем местной церкви, вздумай он взобраться по лестнице на свидание с богом.

Ручка была тугая, повернуть ее было трудно. Я толкнул дверь, она медленно отворилась, тихонько скрипнув. Вниз вели пыльные ступени. Вспыхнул свет, одна лампочка, как видно, перегорела. Надеюсь, Марк Четвертый еще не перегорел. Я чихнул, когда мои ноги потревожили пыль веков. Последовал долгий спуск вниз. Лестница заканчивалась в маленькой комнате, где была большая, покрытая золотом дверь. На ней бриллиантами были выложены бессмертные слова: «Я СУЩЕСТВУЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я МЫСЛЮ». А пониже красовалась надпись, сделанная маленькими красными буквами: «Пожалуйста, вытирайте ноги!»

Перед дверью лежал коврик. Я вытер ноги, глубоко вздохнул и взялся за ручку, изготовленную из цельного рубина.

Дверь бесшумно отворилась (похоже, петли были недавно смазаны), и я вошел в просторное помещение. Там было сухо, гудел кондиционер. Посреди комнаты стоял Марк Четвертый. В точности такой, как на портретах. С той лишь разницей, что от него к множеству стоящих поблизости аппаратов шли провода.

Шкалы приборов вспыхнули, и телекамера повернулась в мою сторону. Встав напротив нее, я с трудом подавил желание отвесить поклон. Кто его знает, как приветствуют разумную машину?

Марк Четвертый молчал, и мне становилось все неуютней. Я кашлянул.

– Я полагаю, вы – Марк Четвертый?

– Разумеется. А кого еще вы ожидали здесь гррк…

Голос сменился жутким скрежетом. На передней панели отскочила крышка, и из отверстия повалил дым. Я разозлился.

Отлично! Просто замечательно! Сотни лет этот электронный всезнайка бездельничает в склепе, храня в ячейках памяти мудрость веков, а стоит мне войти и задать один-единственный вопрос, он взрывается и издыхает… Скверная шутка.

За спиной у меня загудело, и я отскочил, повернулся и принял защитную стойку. Но это оказался всего-навсего робот-ремонтник на колесиках. Он подъехал к Марку Четвертому и сунул в отверстие клешнеобразный манипулятор. С хрустом выдрав оттуда перегоревшую деталь, робот бросил ее на пол, вставил новую и убрался восвояси.

– Нет, – глубоким, звучным голосом ответил Марк Четвертый. – Я не взорвался и не издох. Это случилось с блоком имитации голоса. Я слишком давно им не пользовался. Ты – инопланетник Джим ди Гриз.

– Совершенно верно, Марк. Для машины, давным-давно не вылезавшей из склепа, ты неплохо осведомлен.

– А зачем мне вылезать, Джим? Я же компьютер. Какая разница, где расположен мой главный процессор?

– Правильно, я об этом как-то не подумал. – Я уступил место роботу-уборщику, подобравшему с пола негодную деталь. – Ладно, Марк. Если ты знаешь, кто я такой, то тебе, наверное, известно, что творится в городе.

– Разумеется, известно. Давно не было такой суматохи.

– И как тебе это нравится? – Этот холодный, загадочный электронный интеллект начинал меня раздражать. Когда он хохотнул, я невольно вздрогнул.