— Но СНБ, — выпалила Кэсси. — Если вы невиновны, лорд, почему тогда они?..
— Подозревают меня? Дорогое дитя, Улыбающийся подозрителен всегда, по характеру он схож с тигровыми угрями, обитающими у Великого рифа Бодисаттвы, которые хватают и крепко держат зубами добычу. В конце концов, я происхожу из правящей династии. Хотя я и далек от линии наследования, но оказался бы первым Куритой, не расценивающим это как серьезную помеху собственным амбициям.
Он тряхнул головой, и его щеки затряслись, словно желе.
— Империя Драконис слишком долго живет, опираясь на один стальной столп и пренебрегая жадеитовым столпом. Дома Штайнера и Дэвиона сильнее нас, потому что Штайнеры являются в первую очередь и в основном торговцами, а Дэвионы, хотя, безусловно, отличные воины, тоже никогда не пренебрегали торговлей. А мы сильны, но бедны.
Я выстроил то, чем сейчас владею, опираясь на собственный разум, и никогда не пускал в ход мое громкое имя. Возможно, именно это и возбудило наибольшие подозрения у старого Субхаша, когда он начал понимать, как много я уже построил, используя подставные и фиктивные корпорации, чтобы скрыть свое непосредственное участие в приумножении капитала.
Курита смотрел на Кэсси, и его антрацитовые глазки сияли убежденностью в своей правоте.
— Несчастье Империи Драконис всегда заключалось в том, что мы рассматривали торговлю как род войны и слишком часто вели ее такими методами, которые трудно отличить от военных. У нас репутация двурушников и не соблюдающих законы пиратов. И что в результате? Страдает наш народ, государство едва наскребает средства к существованию, в то время как контрабандисты из Федеративного Содружества имеют огромный межпланетный товарный оборот в пределах Империи Драконис и выгребают отсюда большое количество денег.
Я поставил перед собой задачу — изменить существующее положение вещей. Не силой, нет, народ Дракона помнит, как мы пытались ее применить, а результат оказался таким, словно мы попытались прогнать морской прилив голыми руками. Надо укреплять экономику страны, производя товары, за которые люди действительно захотят платить, разумеется, по разумной цене, и всегда честно вести дела с партнерами по бизнесу.
Кэсси глядела на Чэнди широко раскрытыми глазами. То, что она услышала, разрушало все ее прежние взгляды на жизнь.
— Ни один человек в Империи не согласился с моими целями и задачами. Я не сомневаюсь, что наш Координатор понял бы меня, но он получил такое воспитание, что видит себя прежде всего воином и попрежнему занят опасностью, исходящей от кланов. И действительно, кажется, его одного во всей Внутренней Сфере заботит страшная угроза, которая нависла над нами. Дамоклов меч, занесенный над нашими головами, висит на волоске, который с каждым годом становится все тоньше. А тем временем другие лорды-наследники позорно игнорируют опасность и погрязли в династических дрязгах, а это через каких-нибудь одиннадцать лет будет иметь такое же значение, как прошлогодний цвет вишни, если мы не найдем средства ограничить мощь кланов.
Но остальные — маркиз Хосойа, якудза, возможно, даже правитель планеты, — чувствуют опасность в том, что я пытаюсь сделать. Они предпочитают давно прошедшие дни, когда миром правили вероломство, продажность и грубая сила. Моя концепция равноправных отношений и честного обмена подрывает основы их жизни. Им ничего не остается, как попытаться остановить меня.
— Вы считаете, что Улыбающийся объединился с ними, лорд?
— Он ищет пути для объединения с ними через приемного сына Нинью, это все, что мы знаем благодаря вашей храбрости и мастерству, моя дорогая.
Стоило дядюшке Чэнди отпить вина, и глаза его засверкали. Кэсси пока еще не поняла, замыслил ли он изнасиловать ее или нет. Что само по себе было не важно: Курита не насиловали, так сложилось исторически. Они брали.
Разумеется, Кэсси не расставалась с «Кровопийцей» в любых ситуациях. Она подозревала, что за искусно вытканными гобеленами вокруг дядюшки Чэнди засели снайперы. Как бы ни сложилась ситуация, она, пока жива, не даст себя изнасиловать.
— Боюсь, мой внешне безобидный вид каким-то образом начинает работать против меня. За всю жизнь я не сделал ничего, что могло бы послужить хоть малейшим намеком на интерес к посту Координатора. Я всегда поддерживал Теодора, и публично, и с глазу на глаз, даже под угрозой немилости покойного Такаси, так же как и сам Субхаш. Сейчас Улыбающийся знает, какую мощную базу я выстроил, основываясь только на деньгах, а не на крови. И потому его подозрения все больше возрастают. Зачем мне, не афишируя себя, создавать такую теневую империю, если я не строю планы о захвате верховной власти? Именно в этом на правлении работают мысли у Субхаша. Но его частенько подводит собственная чрезмерная хитрость.
— Кстати, а почему Улыбающийся сам не захватил власть, лорд?
— Потому что его амбиции не простираются дальше того, чтобы служить Дракону. Он монах, набожный и самоотверженный, почти как я сам. Вижу, ты пытаешься сдержать улыбку. Я мало в чем отказываю бренной плоти, дитя мое. Но отвергаю саму мысль о верховной власти, а это для Куриты — самая великая жертва. Я позволяю себе удовольствия, к которым члены семьи Куриты традиционно относились с презрением, но устоял перед стремлением к власти, что поработило столь многих моих родственников. Как и у Субхаша, моим единственным страстным желанием является служение Империи Драконис. — Он шумно вздохнул. — Но, какая жалость, Улыбающийся не верит никому, кроме себя. Возможно, даже приемному сыну, украсившему нашу планету своим присутствием.
Чандрасехар погладил пальцем подбородок, а его взгляд в это время блуждал где-то далеко. Кэсси в ожидании откинулась на подушки. Терпение не было свойственно ее характеру, но она знала, что это такое, и сумела изобразить на лице подходящее выражение.
В сложившихся обстоятельствах, однако, она с трудом сохраняла спокойствие. Кэсси испытывала горячее желание вскочить и поскорее убежать отсюда, чтобы предупредить дона Карлоса и товарищей об опасности, перед лицом которой они оказались. Не служила ли она безопасности полка с тем же фанатизмом, как послушник — Ордену Пяти Столпов? С тех пор, как «Кабальерос» удалось ускользнуть от Клана Дымчатых Ягуаров, им не угрожала больше серьезная опасность.
В тот момент, когда она уже почти начала в нетерпении ерзать по подушкам, дядюшка Чэнди очнулся от задумчивости и вновь посмотрел на нее своими рыбьими глазками.
— Вы оказались изобретательны и находчивы, как и говорил полковник Камачо, — произнес он. — И как человек, нечуждый делам мирзы и его оперативников, я опасаюсь, что СНБ уже давно собрала на каждого из них толстенное досье. Однако им не хватает времени, чтобы побольше узнать о вас. Вам следует продолжить расследование. С этого момента будете работать непосредственно на меня.
