выработать единую позицию, инициатива тонула в бесчисленных согласованиях. Существовали силы, не желавшие отпускать источник прибыли в «свободное плавание», многих раздражал тот факт, что предложение исходит от русских и китайцев. Бразильское правительство возмутилось использованием территории страны без согласования с ним, в ответ в прессу немедленно просочились сведения, что точкой перехода в другой мир является любое бывшее Гнездо, вызвав ажиотаж. Кое-где землю с остатками Гнезд объявили закрытой зоной и принялись обносить забором с колючей проволокой. С псионов пытались брать подписки о невыезде, проводились беседы, взывали к патриотизму, пытались шантажировать — в общем, всячески раздражали, получая результат, обратный ожидаемому.
Религиозные круги особой активности не проявляли. Действовали исключительно локально, решая свои проблемы и стараясь не высказываться на глобальные темы. Ватикан, разумеется, связал события в Московской области с опасностью шаманизма, опять попытавшись пробить законодательный запрет на призыв духов, но как-то вяло, без надежды на успех. Так же спокойно отреагировали мусульманские лидеры. Вот кто развернулся, так это всякие мистики, сатанисты, сектанты и прочий народ с прибабахом. Если нормальные люди стремились столицу покинуть, то чудики со всего мира, наоборот, правдами и неправдами ехали в Москву, обеспечивая немалую выручку отельерам. Благодаря им туристическая сфера почти не пострадала, правда, несколько сместила акценты в деятельности.
Саму зону пытались блокировать, сначала силами полиции, затем войсками. Получалось не очень удачно. Местные быстро просекли возможность заработать и организовывали экскурсии, даже наладили связи с шаманами, способными приманивать мелких духов. Иногда знакомство заканчивалось болезненно, но в целом туристы оставались довольны и заполняли сайты в сети хвалебными отзывами, провоцируя новых искателей приключений на поездку.
Хотя после сообщения о чужаках события в Московской области отошли на второй план. То есть их отслеживали, о них помнили, говорили в новостях, но в целом относились к ним, как к второстепенному явлению. Умы занимали другие процессы. Контакт с чужаками; вопрос, можно ли им доверять; насколько можно доверять псионам, взявшим на себя ответственность за переговоры. Изменившаяся роль самих псионов. С другой стороны, пошатнувшаяся мировая экономика и нестабильность в ряде регионов приковывали внимание к себе, пугая сломом логистических цепочек и, как следствие, угрозой дефицита товаров. И если отсутствие современной техники вызывало временное неудобство, то отсутствие еды… Пока угрозы голода не было, но о ней говорили всерьёз.
Постепенно Форпост Человечества в мире чужаков, как напыщенно начали называть новую организацию, начал обретать реальные контуры. Обычных людей на ту сторону не допускали — они, во-первых, плохо переносили переход, во-вторых, тамошний условия негативно влияли на их здоровье. Организм не выдерживал изменения воздуха и биосферы, а постоянно находиться в изолированном костюме — удовольствия мало. Крупнейшие страны обещали скинуться и обеспечить начальное финансирование, медленно вырисовывалась структура управления, прорабатывались вопросы, связанные с поставкой товаров первой необходимости. Форпост, или Экспедиционный Корпус, или, тихо-тихо, Новый Мир стремился выйти на самообеспечение, чтобы не зависеть от прихотей чиновников. Псионам нравилась мысль жить своим умом.
С какого-то момента этот маршрут, сначала через ментал в Бразильское Гнездо, затем оттуда в мир чужаков, начал восприниматься рутиной. Я слишком часто сам ходил и проводил с собой человек по десять. Новизна приелась, чувство необычности исчезло, поневоле в голову полезли вопросы, нельзя ли ускорить процесс? Мне кажется — можно, только сложно и опасно. Хотя в теории ментал связан со всеми точками реального мира, на практике расстояние от входа до выхода имеет значение, потому что чем больше дистанция «прыжка», тем ниже вероятность материализации тела. Поэтому прыгать напрямую, скажем, из Москвы в быстро обретающую костяк колонию я не рискну — это почти гарантированный суицид.
Есть другой вариант, более реальный. На основе методик, полученных у чужаков, и существующего перед глазами примера создать новый проход где-нибудь в удобном месте. Чтобы добираться было проще. Но, полагаю, предложение не поймут многие соратники, для которых даже единственный переход — ровно на один больше, чем нужно. В то же время, если припрёт, если кое-какие инициативы властей перейдут в практическую плоскость, дополнительные проходы появятся.
Мы постараемся этого избежать — всё-таки недоверие к чужакам очень сильно. Злобный, например, смотрит на неподвижную тушу Старшего примериваясь, явно подумывая огоньком жахнуть.
— И чё? Он так и будет здесь сидеть, на нас пялиться?
— Таково условие. Они выделяют территорию и позволяют изучать себя. Люди в ответ позволяют изучать себя. Если очень раздражает, можешь пялиться в ответ.
— Да на…р надо! — сплюнул Злобный. — Он, вообще, на что-то реагирует?
— Пока — нет. Позднее я перенесу в него часть своего сознания, Старший начнет выступать в роли переводчика и дипломата. Если не хочешь общаться, предоставь вести переговоры Студенту и не вмешивайся.
— Он тоже здесь?
— Появится, как только метаморфизм подтянет.
Аналитиком Студент стал не от хорошей жизни. Получив серьёзные травмы при зачистке Гнезда, он долго лечился, вынужденно прошел переподготовку и осел у Фролова, довольно быстро став ведущим специалистом в собственной группе. В боевых действиях не участвовал, скрыться от работы не мог даже дома, свободного времени почти не имел. Конечно же, его развитие как псиона замедлилось, Студент до сих пор не перешагнул седьмой уровень. В своей узкой области он очень хорош и любую «девятку» переплюнет, но организм менее крепок, чем надо бы. Поэтому Сергей сейчас занят тем, что под руководством родян занимается метаморфизмом и повышает устойчивость к ядам.
Как его, секретоносителя высшей категории, отпустили к чужакам? Чудом. Сумел убедить начальство, что для грамотного анализа перспектив колонии и тенденций развития общества псионов надо посмотреть на происходящее самому. А чужаки, мол, всё, что им нужно, и так уже знают.
— Я в отставку выхожу, — перестав бурить взглядом Старшего и демонстративно повернувшись к нему спиной, сообщил Злобный. — У нас в ФСКП обыски идут, столько всякого дерьма всплыло… Ко мне претензий нет, но всё равно неприятно. Не пойму — как пропустил?
Появление зоны и остальные грехи предсказуемо спихнули на покойного Вышинина. Мне, откровенно говоря, плевать. Чем дальше, тем в меньшей степени меня волнуют людские статусные и властные игры, свою бы проблему решить. Даже основание форпоста псионов, создание нового общества с определенных пор меня интересует слабо. Эмоции тускнеют, имитировать их с каждым днём становится все сложнее и взятые на себя обязательства я исполняю по инерции. Потому что так — надо.
Сейчас здесь постоянно проживает почти два десятка человек, регулярно наведывается ещё трижды по столько же. Сколько побывало хотя бы раз, сказать не готов. Сотни? Тысячи? Может, и тысячи, потому что приходят со всего мира. Им интересно. Посмотрят, подумают, пообщаются с постоянным населением, посидят, разглядывая возводимые
