они там все померли уже от переохлаждения и кислородного голодания, а это все, кто остался.
— Типун тебе на язык, — ответил Ант перенятым у того же Германа выражением. — А что касается наших… нам нужны инженеры. Хоть кто-нибудь, кто нормально знает, как здесь и что. Кто-то, кто может посоветовать, что делать. Лучше всего — Дар. Но его лучше спросите сами — если согласится рискнуть, то оперируйте.
— Ты дурак? — удивился землянин. — Я ж тебе говорю, он не контролирует тело. То, что он в сознании, ни о чём не говорит, он ни губами не может двигать, ни вообще ничем.
— Это ты сам дурак! — возмутился собеседник. — У вас же капсула есть! Активность мозга вон отслеживает! Раз он в сознании, значит — слышит, что вы говорите. Вот и спросите его, а по активности разберётесь, согласен он, или нет. Скажете там, чтобы попытался моргнуть. Сигнал перехватывается, но идёт же, и вы его видите!
— Блин, да, чего-то я не подумал, — даже расстроился от своей недогадливости Герман.
— И вот что, — помявшись, сказал Ант. — Из меня эту штуку тоже вытаскивайте. Из первого. Пусть потренируется девчонка.
— Дядя, ты дурак. — Герман по-настоящему недоумевал. — Ты чего, хочешь тут всех оставить без руководства?
— В том-то и дело! — рявкнул Ант. — Я — командир. Может, не слишком умелый, но… не важно, короче. Я не могу заставлять своих людей делать что-то опасное, если не иду на риск сам, понимаешь? И ещё я должен быть в состоянии сходить на корабль, ясно?! И напоследок — я давно хотел избавиться от этой хреновины. Наши медики вот не в состоянии пока вытаскивать их. Даже самые квалифицированные. Уж поверь, пытались, и не раз. Они даже из трупа их вытащить не могут так, чтобы мозг не повредить.
— Мужик, ты так людей своих не ценишь?! — Герман постарался успокоиться — тут ясно, что криком ничего не решить. — Ты, блин, за них отвечаешь. И что, если ты сдохнешь или паралитиком станешь — кто за них отвечать будет, я? Так я на это не подписывался.
— У меня есть заместитель, он сейчас на планете. Нормальный мужик, справится. Так что мимо твои аргументы. Давай уже делай. Если по поводу договора нашего, то ещё раз подтверждаю: всё выполнят, как только возможность такая появится. Все всё слышали?! — он оглянулся на остальных пассажиров, которые тщательно прислушивались к разговору.
— Герман, его всё равно не переупрямишь, — сказал кто-то из знакомых шахтёров. — Да и в принципе он прав. Так что делайте, как он говорит, и не переживайте. Тебе Кусто, наверно, сказал, что у нас тут недовольные были — так ты не обращай внимания. Это от волнения и неизвестности. Боялись люди. А так никто против вас с девчонкой ничего не имеет, наоборот, благодарны. А ты, Ант, не вздумай там помереть, понял?!
Тиана, когда узнала о результатах переговоров, тоже была в шоке. Однако спорить было бессмысленно — не вечно же здесь сидеть, ожидая непонятно чего. Всех «заражённых» пришлось перетаскивать в отдельное помещение, чтобы Ант не подхватил вирус, после чего мужчину пригласили ложиться в капсулу.
— Ну, давай, что ли, разделывай, вивисектор, — проворчал мужчина, стыдливо прикрываясь — в капсулу он ложился, естественно, без одежды.
— Вы будете оставаться в сознании, — объяснила Тиана. — Я буду задавать вам вопросы, а вы — отвечайте. Если не сможете отвечать, то думайте — я увижу активность мозга. Я надеюсь, что такого не случится, но вдруг имплант будет сопротивляться извлечению?
Как только началась операция, Герман отошёл подальше, чтобы не отвлекать. Слишком ответственное дело, чтобы оказывать моральную поддержку. Всё-таки на мозгах операция — тут дружеская поддержка «доктора» будет скорее во вред.
Несколько часов прошли в тишине. Лежнев, как ни старался изображать беспечность и пофигизм, на самом деле дико нервничал. Причём переживал больше из-за Тианы — представлял, как ей будет паршиво, если всё пройдёт неудачно.
Кусто тоже явно был не в своей тарелке. Правда, за своего пилота он не переживал — его уверенность в способности Тианы справиться с любой задачей была абсолютно. Зато теперь ликс опасался, что его тоже кто-нибудь может вот так отрезать от управления собственным телом и оставить в состоянии полной беспомощности.
— Не понимаю, чего ты переживаешь? — возмущался Герман. — Ты же говорил, что у тебя мозг распределён по всему телу, и если какая-то часть будет повреждена, то просто отрастёт. Я вот не понимаю, как вообще такое существо как ты, можно отрезать от управления своим телом!
Про то, что до недавнего времени Лежнев и в отношении людей считал такое невозможным, парень предпочёл умолчать.
— А вдруг можно?! — недоверчиво переспросил Кусто. — Ты ведь не можешь знать наверняка, как и я. Не хочу, чтобы такое произошло. Мне кажется, это участь хуже смерти.
— Блин, дружище, — фыркнул Герман. — Ты регулярно испытываешь это на своём опыте. И по-моему, совершенно не переживаешь на этот счёт! Откуда вообще такая фобия у существа, которое во время слияния находится на положении наблюдателя и никак не влияет на то, что делает его тело? Ну, или влияет в минимальных пределах.
— Эээ. — Кажется, Кусто в самом деле забыл об этой маленькой особенности пилотирования. — Но это же Тиана! Это совсем другое дело!
— Согласен, — кивнул Лежнев. — Но тем не менее, не думаю, что ты сойдёшь с ума, если это будет кто-то другой. А там мы с Тианой что-нибудь придумаем и тебя вызволим.
— Хорошо, ты меня успокоил, — изобразил вздох тихоход.
Так и проболтали все несколько часов обо всякой ерунде. Зато, когда Кусто сообщил, что операция уже заканчивается, Герман был уже практически спокоен. На последнем этапе, когда всё было уже завершено, Анта пришлось лишить сознания. Приводить в себя сразу нельзя, так что ждать окончательного результата стали вдвоём. Тиана, он это видел, ужасно нервничала, хотя в целом операция вроде бы прошла успешно, и мужчина до последнего оставался в сознании.
— Он действительно сопротивлялся, — объясняла девушка. — Имплант, я имею ввиду. Пришлось отсекать ему сначала питание, а потом уже проводить основную операцию. Такой ужас! Впрочем, принцип действия точно такой же, как у наших симбионтов. Ты знаешь, если не обращать внимания на тот факт, что симбионт — биологический, а имплант — технический, я бы решила, что их произвели в одной лаборатории. Слишком много общего.
— Один народ по факту, — пожал плечами Лежнев. — Чего удивительного? Они думают так же, как и вы. Да и любая технология, я так понимаю, тайной надолго не остаётся. Вполне возможно, кто-то из киннаров увидел и повторил
