не озвучивает. Можно только самим догадываться, — кажется, в голосе Легата звучит обида. — Иногда ты и сам понимаешь, что нужно Императору, а иногда совсем нет. Одно точно могу сказать — тебя эти решения не разочаруют. Император выбирает легионеров под те задачи, которые он ставит. То есть, твой характер, твои жизненные принципы и мышление полностью соответствуют поставленным задачам.
— Погоди, я правильно понял? Во время этапа зачистки мне так же предстоит убивать подопечных светлых? Не уверен, что я смогу безжалостно убивать детей, женщин, да и вообще простых людей только за то, что их угораздило стать носителями светляков.
— Ты Иммун, — кривится Легат. — Ты не занимаешься грязной работой, чистка — задача центурионов, они подходят на эту роль. А ты со своими моральными принципами подходишь исключительно для роли Иммуна. Ясно?
Я облегченно выдыхаю и киваю. Нет, честно, сразу на душе становится как-то легче.
— Значит, дальше по поводу задач, — продолжает Легат. — Все указывает на то, что сейчас мы пытаемся избавить мир от системы рейтингов. А воинство света наоборот. Оно желает усовершенствовать социальную систему, возвести такой порядок мироустройства до абсолюта. Строгие правила, ограничения, воздержание от соблазнов, а по сути страдания — это главные принципы воинства света. Они считают, что человечество может стать лучше только благодаря превозмоганиям, усердию, труду. Но если честно, это лишения и горе. Никаких абортов, никакого секса до свадьбы, большинство развлечений — тоже зло, лгать — плохо, желать денег плохо, отдыхать — плохо, а в другие дни наоборот — обязательно, вкусно поесть и то считается зазорным. Нам такие принципы чужды. Мы за свободу и счастье, за самовыражение и удовольствия.
— Так, погоди. Я все правильно понял? Ты мне только что смертные грехи перечислил? А мы за что? За разврат, обжорство, жадность, гнев и прочее? Мы типа за грехи?
— Вздор! — возмущается Легат и поворачивает ко мне разъяренный взгляд: — Если ты пытаешься приплести сюда человеческую религию, то это очень плохая идея. Выкинь сразу же эту чушь из головы! Понятно?
Я настороженно киваю. Ничего себе как его взбесил вполне невинный вопрос. Решаю пока оставить эту тему, и спросить о чем-то другом:
— Тогда еще один вопрос. Почему я?
— Император выбрал тебя, дал тебе второй шанс, ты должен быть рад, — резко успокаивается Легат. — Там в своём мире ты умер, взамен ты будешь служить легиону и Императору. Все просто, не стоит пытаться найти в этом какой-то скрытый смысл.
— А Император — кто он? Дьявол? Сатана? Люцифер?
— Как же все банально, каждый раз выслушаю от новичков одно и то же, — раздраженно тянет Легат. — Сплошные стереотипы и каша в голове. Нет, Император — это не то, что ты думаешь. Он — сверхразум. Бог, если тебе угодно. Но далеко не в том понимании, как ты можешь его себе представить.
— То есть Система — это и есть Император? — спрашиваю я, хотя уже и так давно догадался.
— Именно, — улыбается Легат.
— Значит, он неживое существо? Что-то вроде искусственного интеллекта?
Легат поворачивается и окидывает меня негодующим взглядом:
— Живое, еще какое живое, но не существо, — он кривится и добавляет: — Не пытайся понять своим жалким умишком то, что за гранью твоего понимания.
— Сдается мне, что и ты своим умишком не слишком-то понимаешь, кто этот Император. И почему собственно Император? У него что? И империя есть? М?
Легат начинает еще больше раздражаться:
— Легион и есть его империя. А Император существует сразу в ста мирах, созданных им и Светлейшим.
— Вот про Светлейшего поподробнее, пожалуйста. Он, получается, бог светлого войска?
— Да, все так. Они две вехи противостояния, вода и огонь, день и ночь, лед и пламя. Два бога, что вынуждены вечность противостоять друг другу.
Я устало вздыхаю. Как-сложно-то все.
— Хорошо, — говорю я, — но объясни вот что — почему все так? Зачем все эти идиотские правила и этапы?
— Таков порядок. Светлейший и Император придумали эти правила противостояния. Без правил мир поглотит тьма и хаос.
— Правила? — зло усмехаюсь я. — Какие уж тут правила, если система, точнее, Император, постоянно их меняет, как ему вздумается.
— Отбор был испытанием. Император просто тебя проверял. Не многие достойны стать частью огненного легиона и уж тем более звания Иммуна. Кому-то не хватает смекалки, кому-то силы духа, а кому-то элементарно усердия. Все трудности и то, что тебе казалось, не имеет смысла, было частью проверки. Ты же прошел все испытания, можешь гордиться собой.
— Один хрен — это какая-то бессмыслица, — вздыхаю я. — Что дает это противостояние? На кой черт мы бегаем как дураки, убиваем друг друга, да еще и смертных в это втягиваем? Какой в этом смысл? И не нужно мне рассказывать про порядок мироустройства — это я уже слышал. Просто мне неясно — зачем? Не проще ли оставить в покое человечество и дать им сами развиваться и строить свой порядок?
— Покуда свет противостоит огню, а огонь свету в мире будет жизнь, — многозначительно и высокопарно отвечает Легат.
— Да-да, теперь все понятно, это конечно, многое объясняет, — саркастично тяну я и качаю головой.
— Ты и не должен все понимать, — жестко обрывает меня Легат. — Мул не должен знать, как делать повозку, его задача эту повозку тащить в том направлении, куда указывает извозчик.
— От таких сравнений одна тоска, — вздыхаю я.
— Но это так, — беззаботно тянет Легат.
Затем он окидывает меня недовольным взглядом, и говорит:
— Не советую искать смысл и докапывать до первопричин. Так ты только изувечишь свой рассудок. Император все видит, и может счесть, что ты сломался, что ты больше не подходишь. Я такое уже видел, слишком любопытные и пронырливые здесь не приживаются.
Между нами возникает пауза, и чтобы хоть как-то ее разрядить и попытаться еще выудить информацию из Легата, спрашиваю:
— А твой мир? Ты ведь получается и сам был когда-то человеком? Каковым был твой мир?
Легат окидывает меня недовольным взглядом:
— В моем мире не было сверхспособностей, но была ядерная война. Мой мир практически уничтожен, хотя и шел по пути этого.
— Когда случилось расхождение в твоем мире?
Легат бросает напряженный взгляд и потупливает глаза:
— Во время второй мировой. В пятидесятых.
— У вас вторая длилась до пятидесятых? — откровенно охренваю я и пытаюсь это представить.
— Да, возможно и дольше, — кивает Легат. — Я не дожил до ее завершения, был в эпицентре радиации. Но это не важно. Слишком много вопросов, не касающихся дела, Иммун. Спрашивай по сути, у тебя заканчивается время.
И снова то чувство, что он и сам ни черта толком
