Мария, и я снова кивнул. Реальность же вновь умудрилась нас удивить.
— Как вы тут? — спросил Петр, войдя в каюту без стука, и плотно прикрыв за собой дверь. — Могу приказать принести еду.
— Обязательно, но позже. — ответил я, поднявшись. — Что удалось узнать? Почему вас так покорежило от увиденного приказа?
— Потому что на нем моя цифровая подпись. — мрачно ответил Петр. — И послать такой приказ можно лишь с двух устройств. С моего личного коммуникатора, с которым я не расстаюсь, и с капитанского мостика. Вот только на нем этого приказа нет. Ни в отправленных, ни в удаленных. Сейчас спецы выясняют как это возможно. Скорее всего кто-то из шпионов пробрался на корабль и получил доступ… но есть и куда худший вариант.
— Это кто-то из своих. — повторила Мальвина, непроизвольно поморщившись.
— Они знали куда, и кто летит, знали на каком судне, знали маршрут. — проговорил я, загибая пальцы. — Подготовили ловушку и предупредили сообщников, а когда не вышло с покушением решили действовать более тонко… нужно выяснить кто мог взять шприц с ядом и когда. В коридорах есть камеры?
— Есть, но два часа записей было испорчено. При этом дежурные клянутся, что никто не подходил к накопителям, а значит опять — это сделали удаленно, с более высоким уровнем доступа. — ответил Петр. — У нас завелась гадюка, и в самом узком кругу. Возможно, из командного состава, допущенного ко дворцу.
— А не можем мы путать причину и следствие? — спросила Мария. — Возможно злоумышленник не знал заранее о нашем маршруте, а сам его готовил? Что если граф Шереметьев связан с покушением?
— Я не могу позволить вам отправится в Псков самостоятельно, но и командой рисковать не могу. До тех пор, пока расследование не завершено и подозрения не сняты со всего офицерского состава нам придется вернуться в порт. — сказал регент, сжав кулаки. — Даже если в этом замешаны только пшеки, круг подозреваемых слишком широк. Нужно проверять всех и тщательно, иначе нас ждет бунт.
— Он нас и так ждет. Выступления в Варшаве, замаскированные под сухогрузы фрегаты. Полностью укомплектованные боевые подразделения. — перечислил я, выпрямляя пальцы. — Тщательная агентурная работа, разведка, глубоко внедренные агенты, или просто — предатели во дворце.
— Это все отголоски войны, которую хочет развязать совет Лиги. Произойди все то же самое, но только после бойни на Урале, и страна бы уже развалилась. — мрачно проговорил Петр. — Если бы я потерял часть флота, затем дворян во время теракта, не успел бы вернуться и получил разрушенную столицу, наводненную монстрами… это стало бы началом катастрофы. И уж точно мне было бы не до выступления пшеков.
— А там и Лига бы подтянулась, с гуманитарными бомбардировками. — заметил я. — Вопрос только — что теперь? Они смирятся, или попробуют совершить покушение еще раз? Можно попробовать поймать убийцу на живца.
— Нет. Достаточно. — покачал головой Петр. — Мы возвращаемся в столицу. Нужно провести тщательное расследование, какие-то следы, но должны остаться. Отпечатки пальцев на шприце или игле, частички кожи в препарате…
— Ампула. — неожиданно произнесла Мальвина. — Если это стеклянная ампула с металлической отрывной защитой, он мог оцарапаться, или оставить волоски от перчаток. По качеству ткани можно понять из какого он сословия.
Говорила девушка довольно громко, но одновременно с этим нашарила на полке оставленные кем-то письменные принадлежности, обычный блокнот и ручку, и наскоро вывела: «можно следить за мусорками, никому не говорить, наоборот, заявить только высшему командованию, что с ближайшее время, как долетим в порт, начнем общую проверку. И посмотреть кто начнет копаться в мусоре».
— Хорошая идея. — прочитав надпись ответил Петр. — Нужно сохранить это в тайне от младшего офицерского состава. Вы двое, оставайтесь здесь, вам тут ничего не угрожает. Еду принесут и проверят при вас. А через час мы уже будем дома.
В следующие четверть часа корабль бурлил, словно муравейник. Во всех коридорах стояли караульные, да так чтобы видеть по два соседа с обеих сторон. У камер и каждого шлюза несла дежурство усиленная охрана. Высшему офицерскому составу было по большому секрету сообщено о том, что начались поиски улик, и что даже такая мелочь как крышечка от ампулы может стать решающим доказательством.
Все оказалось зря. Может преступник был умнее нас, может он просто не выкидывал ампулу, а оставил ее в укромном месте, а может и не было никакой ампулы? В любом случае долетели до порта прописки мы без всяких приключений. Если не причислять к таковым внезапную смерть от сердечного приступа одного из заключенных, но там стояла надежная охрана, и камеры работали, мужчина и в самом деле просто умер. А может как-то умудрился сохранить ампулу с ядом.
По приземлению за нами пришла целая процессия из императорской гвардии. Два полных взвода в тяжелых резонансных доспехах, едва помещающихся в узких коридорах и проходящих через шлюзы бочком. Но после покушения на супругу у меня отпала всякая охота спорить с мерами безопасности. Сколько бы не была сильна Маша, а этого чуть не хватило. И ведь могут попробовать повторить.
Это я поддерживаю третий глаз круглые сутки, а потому ощущаю опасность. Это мне, в случае отравления, достаточно активировать экстренное очищение организма или даже обыкновенный гормональный и ферментный всплеск. Яд, выстрел снайпера, даже заложенная под сиденье бомба мне ничем не грозят.
Мне, но не моим близким. И сегодня я понял это со всей отчетливостью. А самое поганое — в текущих условиях нельзя доверять даже гвардии. Она для меня чужая, хоть и носит статус сверх элиты. Единственные на кого я могу опереться почти безраздельно, потому что они целиком и полностью зависят от моего благополучия — бывшие однокурсники, полусотня Суворовцев. А значит нужно их усиливать по максимуму.
— Таран, Леха — присаживайтесь. — приказал я, кивнув в сторону кресел. Пока шло расследование нас задержали в Зимнем, но сейчас это было мне даже на руку. Товарищи, непривычные к убранству императорского дворца нервничали.
— Мы, наверное, постоим. — проговорил бурят, глядя на дорогущую обивку кресел. — Ваше высочество.
— Садись, кому говорят. — с нажимом сказал я, и штурмовик нехотя плюхнулся на место. — Удобно, мягко? Привыкай. Может не каждый день, но вам предстоит просиживать штаны на подобной мебели. Без титулов и чинов, по крайней мере пока мы
