class="p1">Женщина с девочкой забрались в палатку и уселись подальше от кольца. Детские глазки светились так же, как у старика. Яркие, будто два фонарика, заблудившихся в желобах Анухе. Малышка осмотрела меня с ног до головы и спряталась под лоскуты своего отца. Тот как раз закончил с шитьём и обратил внимание на вернувшихся. Женщину от поцеловал в висок, а девчушку приобнял на плечо, чтоб та хоть немного перестала меня бояться. Или бояться того предмета, который я безвольно сюда притащил. Из-за него жена Еретика так грозно на меня пялилась. Её раздражал символ культа, она ненавидела обоих в разной степени, преданная и Советом, и Троебожием.
Я не стал дожидаться, пока попросят уйти ещё раз. С трудом, но мне удалось подняться. Колени хрустнули так громко, что девочка вздрогнула и ещё глубже закопалась в одеяния своего отца. А тот только смешливо хмыкнул в спокойном ожидании, пока я оставлю их одних. Кольцо легло в руку холодным прикосновением. Морозящий металл будто обжигал кожу, и я невольно прижал стиснутый кулак к груди, чтоб согреться. Фиолетовый цвет тут же разыгрался с прежней силой, заставив женщину, чьи волосы сбились в плотные колтуны на затылке, спрятаться за спину супруга. А тот как сидел, сложа ноги перед собой, так и сидит. Не смотрит на кольцо, он всё ещё глядит мне в глаза. Ищет там ответы на незаданные вопросы.
— Благодарю вас за еду и укрытие.
Прощаться не стал, лишь поклонился и выскочил из палатки, рёбрами ощущая, куда меня потянет кольцо. Оно, почувствовавшее привкус свободы, тут же развернулось в противоположную сторону от семьи Еретика. Я последовал зову артефакта, боясь, что до пристанища Троебожия больше не доведётся ни есть, ни пить, ни спать. А расстояние всё ещё неизвестно. Смогу ли я в смирении принять свою смерть? Не уверен, лишь безмолвное кольцо знает, что происходит сейчас во всём мире, но молчит. Оно сохранит свой секрет, даже если я бездыханно свалюсь по пути. Кто-нибудь другой подберёт, уверен, у символа культа всегда был и будет хозяин. В этом смысл веры, я полагаю.
Голод пропал, усталость сошла на нет, артефакт превратил меня в вечный двигатель из плоти. Несколько Отсчётов я плёлся по пустыне, провожая Солнце за полоску горизонта, словно прощался с лучшим другом. Пустынные ландшафты бездумных скитаний сменились, к моей огромной радости, на извилистые тропы. Заметив их одновременно со мной, кольцо загудело так сильно, что стало сложно его удерживать в руках. Вот-вот выпрыгнет из пальцев и покатится своей дорогой. Не догонишь — так сам виноват, если сгинешь в мёртвых землях планеты.
Сопки возвышались справа и слева, я следовал протоптанными путями, не ставя под сомнения тягу кольца. По бокам образовались настоящие каменные стены, и ничего вокруг не видно, кроме потемневшего неба над головой. Чем дальше, тем плотнее под ногами становилась почва. Иной раз и нечто серое мелькало, кусочки асфальта, пластины металла. Узнаваемые линии неона тянулись вдоль моего следования, только не горели. Пустые трубки вели к чему-то знакомому, но неродному. Это Город, он тут был всегда, или его забросили так давно, что и не вспомнит никто?
Вонь человеческой грязи пробилась в ноздри, я прикрылся одной рукой, практически выронив артефакт. Он дёрнулся ещё раз, и плечо чуть не выпало из сустава. Я пролетел метра два, преодолев поворот дороги, а за ним — огромная площадь, в её середине — высокая башня. Верхушкой сливается с загустевшей темнотой космоса, истончающейся на кончике. У основания развалились остатки домов. Каменные, металлические. Тонкие линии разрушенных каркасов торчат как антенны, тянущиеся к главному строению, неспособные и близко встать с его величием. Они осыпаются прямо на глазах, превращаясь в клубы фиолетовой пыли.
Я не сразу нашёл в себе желания и энергии подняться. Кольцо стонало, тянуло дальше ноющую руку. Волоча коленями по земле, я протащил за собой две борозды из грязи и металлической стружки. Кожа нагрелась, там костюм практически насквозь протёрся, чуть оголив нежное тело. Мы пустились в бег, постепенно приближаясь к Городу. От него веяло затхлостью, он пах запустением, но еле уловимые волны вибраций, прямо как у кольца, исходили и от башни. Она расплывалась в глазах, не желающая принимать постоянную форму. Переливается, будто изгибается и болтается в воздухе. Её основание так же не видно не только из-за обрубков других зданий. Башня парит, не желая иметь никакой связи с планетой и миром людей.
Мимо тлеющих камней я двигался сквозь пыльную дымку. Кольцо чуть поуспокоилось, увидев своего хозяина. Его натяжение ещё ощущаю, хоть и оно перестало так сильно выбивать из равновесия. Аура Города втягивала в себя, и дышать тут легче. Будто свищ покинул лёгкие, а старость отпустила кости. Ноги больше не такие тяжёлые, в плечах не натянуты порванные жилы. В этом беспамятстве я чуть не угодил на мину. Узна́ю такую в любом случае. Чуть присыпанная мелким песком, она выдала себя мигающим красным огоньком. Наступишь на такую, так разлетишься на кусочки, пусть и ударная волна слабая. Видел, как гусеницы превращались в вязкие лужи, попав на мины. А тут они зачем? Пещер не различить, ни единого трупа Анухе. И вот мелькают знакомые очертания в камнях. Человеческие черепа, раскиданные тут и там. Все без нижних челюстей.
Аккуратно следя за каждым шагом, я пробирался к башне. Засыпанные песком разрушенные фундаменты медленно превращались в двухэтажные обрубки, те постепенно преобразовывались в лишённые верхушек небоскрёбы. Системы ярусов тут не наблюдалось, и непонимание строения Города сбивало с толку. Так непривычно просто двигаться к центру, всего лишь разметая ногами песок, лишь бы под подошвой не оказался металлический круг с мигающим огоньком. Кольцо больше не тянет, но вибрирует куда сильнее прежнего. Оно находится в таком же сильном предвкушении, как и я, вот только знает, что нас ждёт. Будущая неизвестность для меня сливалась с опасностью местной атмосферы. Без оружия тут ощущаю себя куда беззащитнее, чем в пещерах. Здешняя угроза сулит более жуткую смерть, чем мандибулы Анухе.
Очередной треснувший пополам небоскрёб преградил дорогу. Вижу пути обхода, они скрыты тенью. Лучи солнца сюда почти не доходят, и влажная, холодная темнота погрузила небольшую площадь в свою пучину. Мурашки по телу, воображение шепчет на ухо всякие мерзости. Или же это кольцо предупреждает об опасности. Думаю, ему плевать, если конкретно я погибну, артефакту нужен носитель — тот, кто притащит его в башню. А потом будь что будет.
Песок забился в
