Но на этом их приключения не закончились. Едва подойдя к дому, указанному в документах, Димка резко остановился и в голос выругался. Хитрая тётка всё-таки обманула его, вписав в документы адрес, по которому находились едва живые развалины. Но как оказалось, и это убожество кишело людьми, словно муравейник. Новеньких приняли неприязненно, можно сказать зло, с ходу видя в них конкурентов. Понимая, что в таких условиях девчонки просто не выживут, парень подхватил ребёнка на руки и, развернувшись, решительно приказал Насте:
— Иди за мной.
— Куда мы? — испуганно всхлипнула женщина.
— Обратно. В прицеп. В этой клоаке ребёнку не место.
— Но ведь ты сам сказал, что находиться на территории комендатуры запрещено.
— Тогда пусть предоставят вам нормальное жильё. Ваш дом — прицеп, и жить вы будете в нём, — отрубил Димка, продолжая шагать.
— Поставь её, сама дойдёт. У тебя швы снова разойдутся, — пролепетала Настя, едва поспевая за ним.
— Ничего, своя ноша не тянет, — не подумав, ответил Димка.
После этой фразы женщина надолго замолчала. Добравшись до комендатуры, Димка провёл попутчиц через КПП и, закрыв их в прицепе, отправился к коменданту. Однорукого майора он нашёл в коридоре грозно распекающим двух перепуганных до икоты солдат. Увидев Димку, майор замолчал и, насторожившись, спросил:
— Ты же вроде должен сейчас в администрации быть. Попутчиц своих устраивать.
— Был я там. Без взятки ни одна гадина жопой не пошевелит. А там, куда их определили на постой, взрослый не выживет, не то что ребёнок. Тварь там белобрысая всем заправляет, так она откровенно взятку потребовала. Разрешите их в прицепе оставить. Под мою ответственность, — решительно ответил Димка.
— Ясно. Опять Алка за своё взялась. Вот ведь тварь. Кому война, а кому мать родна. Жирует на чужой беде, гадина, — с ненавистью прошипел майор.
— Может, настучать на неё? — тихо поинтересовался солдат.
— Не стоит. Посадить не посадят, а подлостей она наделать может немало. У этой твари половина городской администрации в кумовьях ходит, — вздохнул комендант.
— Ну тогда просто шлёпнуть в тёмном переулке, — не удержался Димка.
— Руки не пачкай. Потом ведь жить с этим. Ладно, пусть живут. Только учти, во двор днем чтобы не высовывались. Окна изолятора туда выходят, а нам только бунта арестованных не хватало.
— Много их?
— Хватает. Сейчас это единственная тюрьма, из которой сбежать ещё никому не удавалось. Все остальные либо разрушены, либо отданы под жильё. Да и ещё. Завтра тебе с утра на стройку рулить придётся. Гражданские уже копытом землю роют. Глава администрации только что сам в трубку не влез, машину твою требуя.
— Пусть роют. Они помогать не хотят, так что и от нас помощи не много будет, — жёстко усмехнулся солдат.
— Только не перестарайся. А то начнут на нас телеги катать. Мне тут только проверяющих не хватало, — мрачно хохотнул майор.
— По уставу использовать военнослужащих на строительных работах, не имеющих отношения к военному ведомству, запрещено. Трактор — моя собственность. Я его нашёл, починил и использую. Так что пусть проверяют. Начнут наседать, просто сожгу его к чёртовой матери.
— Не буянь. Про проверяющих это я так, к слову, — отмахнулся майор, с интересом рассматривая солдата.
Кивнув, Димка коротко откозырял и, развернувшись, отправился во двор, к своему новому дому. Коротко рассказав Насте обо всех трудностях и ограничениях, парень окинул кунг долгим, задумчивым взглядом и, помолчав, сказал:
— Придётся эту будку как следует обустроить.
— В каком смысле? — насторожилась женщина.
— В прямом. Кровати нужны, печка, умывальник где-то пристроить надо.
— Зачем? — снова не поняла Настя.
— Ты издеваешься? Как это зачем? Холодает уже. Скоро морозы ударят, а мы всё ещё на полу спим.
— Думаешь, получится? — спросила Настя с потаённой надеждой.
— Уверен, — решительно ответил парень, доставая из мешка банку консервов.
— Проголодался?
— Скоро в караул заступать. На посту есть запрещено.
— Даже теперь, когда от страны одни развалины остались? — иронично усмехнулась Настя.
— Особенно теперь, — ответил парень, не принимая шутки. — Разогрей, пожалуйста, пока я собаку выгуляю. Не хочется утром двор убирать.
— Всё равно он все углы обольёт, — рассмеялась женщина.
— Моча — это одно. Так он свою территорию помечает. Это инстинкт, и с этим ничего не поделаешь. А вот фекалии — это совсем другое дело, — пожал плечами парень.
— Дядя Дима, а что такое феклалаи? — тут же вклинилась в разговор Нюська.
— Фекалии, — поправил её Димка. — Это продукты жизнедеятельности всех живых существ. Думаю, в садике у вас это называлось какашками.
— Не, там все говорили просто, говно, — заявила девочка, теряя интерес к разговору.
— Ну ты даёшь?! — с растерянной усмешкой проворчала Настя. — Продукт жизнедеятельности живых существ. Думаешь, она хоть слово из всего этого поняла? Она ещё маленькая.
— Ну не такая она уже и маленькая. К тому же с ребёнком нужно разговаривать именно так. Серьёзными, литературными словами, попутно объясняя, что они означают. В этом возрасте дети впитывают знания как губка, и подобный способ общения хорошо увеличивает их словарный запас. Только пояснять им непонятные слова нужно обязательно.
— Дим, я не Нюська, и со мной таким способом общаться не обязательно, — ответила Настя, удивлённо хлопая глазами.
— Извини, увлёкся, — улыбнулся парень, подзывая к себе Султана коротким шлепком ладони по бедру.
Выведя собаку за территорию комендатуры, Димка остановился на пороге проходной и, скомандовав Султану:
— Гуляй, — вскинул голову, разглядывая серое, пасмурное небо.
Его созерцательную задумчивость прервал тихий, словно надтреснутый голос:
— Солдат, повеселиться не хочешь?
Удивлённо оглянувшись, Димка увидел у ворот невысокую фигурку девушки, почти девочки, глядевшей на него огромными голубыми глазами. Определить возраст этого чуда парень не взялся бы за все деньги мира. Под слоем грязи скрывалось всё. Запах от девчонки тоже шёл соответствующий. Даже Димка со своим прокуренным носом поморщился. Создавалось впечатление, что она специально делает всё, чтобы от неё отворачивались.
— Помойся сначала, — не удержался парень, невольно передёрнувшись.
— Чистенький, да? Испачкаться боишься? — вдруг завизжала девчонка.
В ту же минуту из кустов выбрались два индивида не самого добропорядочного облика и с суровым видом направились прямо к парню.
