— Твой знакомый? — раздраженно спросил Цезарь. — Пусть проваливает, — приказным тоном потребовал он.
— Митя, пожалуйста, можешь…
— …прибить этого? — обрадовался я. — Да! Сейчас, — и полез в сумку за мечом.
— Он чего, дурак? — не понял Цезарь. — Проваливай по-хорошему.
— Ага, — кивнул я. Вид моего меча его нисколько не испугал. «Зря, очень зря», — злорадно подумал я.
Не знаю, что за дела у него были с Земляничкой, но он выводил меня из себя одним только видом. Я совсем легко толкнул его острием меча, но, к нашему обоюдному удивлению, меч проткнул кожаный жилет его доспеха, словно бумагу. Цезарь отскочил назад, насколько это позволяли габариты лестничной площадки.
— Митр! — повысила голоса Земляничка.
— Что?! — так же громко ответил я, не сводя глаз с Цезаря. — Сейчас я его убью, и поговорим…
— Совсем сдурел? — Он выхватил короткий меч, зажимая рукой рану на груди. Она кровоточила и наверняка причиняла боль. Он в два глотка выпил лечащее зелье, отбрасывая пустой пузырек. — Только попробуй на меня напасть — и тебе конец. Вам обоим.
— Испугался? — улыбнулся я. — Хорошо. Даже не придется в дракона превращаться…
Цезарь оскалился, бросил взгляд над моей головой и метнулся вверх по лестнице. Через секунду послышался звон бьющегося стекла. Я озадаченно повернулся к Земляничке, но ничего не успел сказать. С проворством и точностью, доступной только женщинам, она отвесила пощечину, от которой меня развернуло на месте, и я едва не улетел вниз.
— Ауч… — выдавил я, проверяя, двигается ли еще челюсть.
— Кто тебя просил вмешиваться? — Она устало опустилась на лестницу и закрыла лицо ладонями. — Зачем? Что же мне так не везет?!
— Я… Нет, ну ты даешь, — возмутился я. — Кто это вообще был? Что он от тебя хотел? То есть что он хотел, понятно, но… Ты что, плачешь? Не расстраивайся. Я его сегодня же найду и убью. А потом еще раз найду и снова убью. Только не плачь.
Вздохнув, я уселся рядом с ней, опустив плечи. Первый раз я слышал, как кто-то плачет от безысходности. Мог поклясться, что правильно определил эмоцию. Это была не обида, не разочарование и даже не потеря чего-то важного. И я чувствовал, что сейчас надо помолчать. И я молчал. Минуты три, пока Земляничка не успокоилась.
— Я готов, давай! — протянул ей чистый платок.
— Готов, что? Убить его я и без тебя могу. — Она махнула рукой.
— Выслушать готов, — серьезно сказал я. — Пока ты не расскажешь, что случилось, я не смогу тебе помочь.
Она грустно рассмеялась и, хлопнув меня по плечу, встала.
— Иди домой, Митр. И в следующий раз постарайся пройти мимо.
— Нет. — Я тоже встал. — Не люблю… Даже не так. Ненавижу, когда кто-то шантажирует другого. Если не хочешь рассказать, я найду этого и узнаю все сам.
— Только попробуй приблизиться к нему, и я тебя убью, — с холодом в голосе пообещала она.
— Как хочешь. Но жизнь у меня одна, поэтому я буду защищаться.
— Здесь мы бессмертны, — спокойно сказала она. Металла в ее голосе стало еще больше. — Если бы не это, я бы давно…
— У драконов всего одна жизнь, — так же спокойно ответил я. — И второго шанса мне не видать. Неко просила никому не говорить об этом, но это все ерунда. Вот, — я протянул ей открытый журнал и ткнул пальцем в надпись. — У меня задание…
— Значит, Никон попросил, — сказала она сама себе. На минуту о чем-то задумалась. — Хорошо, пойдем. Я расскажу тебе, если пообещаешь никому не говорить. Тем более Никону. Я могу верить твоему слову?
— Обещаю.
Она открыла дверь в квартиру и вошла первой, приглашая меня. Обстановка в прихожей и гостиной, куда она провела меня, говорила о том, что хозяйка с любовью относится к своему жилью. Все было идеально чисто, а мебель стояла именно там, где должна быть. Наверняка на подбор интерьера ушел не один месяц.
— Садись. — Земляничка указала на кресло. — Подожди, я сейчас.
Первым делом она умылась и переоделась, сменив свой доспех на вполне нормальное платье.
— Я надеюсь, ты поймешь меня и не станешь лезть со своей помощью. — Она села в кресло напротив. — Цезарь, с которым ты только что познакомился, узнал кое-что о моем прошлом. Не знаю уж как, но… Около трех лет назад я познакомилась с одним парнем. Он был сильным, красивым, умным. В то время возглавлял небольшой, но успешно развивающийся клан. Я была влюблена и не сразу поняла, когда он изменился. Им овладела какая-то навязчивая идея, и он начал убивать героев. Сначала на дуэли, потом объявил войну другим кланам и в конец концов подался в Вольное братство. Я же слепо последовала за ним, даже не задумавшись о последствиях.
Она на минуту замолчала, глядя на мою реакцию. Я же не услышал ничего ужасного, поэтому только вопросительно приподнял бровь, требуя продолжения.
— Полтора года я путешествовала с Вольными. Вернуться же в Изумрудный мне помог случай. Первое время было очень сложно. Приходилось скрывать свой статус, боясь, избегая магов и жрецов, ведь любой из них мог легко раскрыть меня, но все обошлось. Проведя чуть больше года в Изумрудном, я уже ничем не связана с Вольным братством. Но если стража узнает о моем прошлом, первое, что они сделают, — убьют меня. И я готова понести любое наказание, появись я в храме внутри города. Но я боюсь, что меня перенесет далеко за леса гоблинов. Туда, где возрождаются те, на ком стоит отметка Вольного братства.
Она повернулась спиной и немного спустила платье, оголяя лопатку. В верхней ее части красовался безобразный шрам, размером с кулак.
— Наколку, сделанную в Вольном братстве, невозможно убрать. Можно лишь спрятать под шрамом. — Она закрыла его и повернулась. — Но если его срезать и залечить магией, знак проявится вновь. — Она обняла себя за плечи, словно ей стало холодно. — Не хочу возвращаться к той жизни…
— Еще кто-нибудь знает, кроме Цезаря?
— Пастер. Больше никто. Если Цезарь не проболтается после твоей выходки.
— Скажешь ему, что я невменяемый, — задумчиво сказал я, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся мысли. — Но если он вздумает приставать к тебе, я его убью. А ты не бойся. Такие люди, как он, не спешат расстаться с секретом, пока жертва его боится. Поэтому, если он будет домогаться или просить деньги, тяни время. Сколько получится. А я пока посмотрю, что можно сделать. Что? — не понял я ее взгляда.
— Нет уж, разберусь без твоей помощи. Прости, но ты ни черта не смыслишь в этом мире и в том, какой ценой люди здесь выживают.
— Зато я отлично разбираюсь в таких подонках, как Цезарь. — Я встал. Надо было немного успокоиться. — Сталкивался уже… Не волнуйся начет меня. Я обещал никому не говорить, и слово свое сдержу. Я что-нибудь придумаю. Обещаю.
