«Кажется, я забралась в область абсолютных вымыслов, — с грустью подумала Маша. — С одной стороны, ничего подобного не может существовать. С другой — „Цезарь“ более чем реален. И Удав переслал мне документы ЦРУ с грифом „совершенно секретно“. Вдобавок он знал, о чем говорилось на совещании в Зимнем дворце, о лаборатории на Сцилле… Может быть, именно он пытался предупредить нас при помощи дурацкого мультика с Дедом Морозом? Учитывая фантом римского императора, можно предположить — у Удава чуточку странное чувство юмора».
— Что решим? — Казаков спросил больше у самого себя, нежели у других, и наконец признался себе, что выбора нет. Лейтенант в упор глянул на Гильгофа. — Вениамин Борисович, получится сделать то, что нас просят?
— Если подходить к проблеме с технической стороны, — с видом академика, критикующего диссертацию молодого аспиранта, изрек Гильгоф, — мы можем натолкнуться на непредсказуемые сложности. Загнать животное в корабль я вполне сумею. Затем…
Господин ученый пожевал губами, уставившись на потолок с огромным овальным светильником, на стекле которого пестрела нарисованная карта мира доколумбовой эпохи, и, подумав, сказал:
— Лично мне не хочется возвращаться на мороз. Я человек южный, люблю тепло. По-моему, Цезарь и его владельцы не хотят нам зла. Рассудим здраво: предложен вполне естественный гешефт — мы поможем им, они помогут нам. Лейтенант, какая диспозиция?
— Раз так, — оживился Казаков, — мы выходим наружу, отыскиваем зверя, вы, Вениамин Борисович, под нашей охраной препровождаете его в лабораторию корабля и приступаете к взятию анализов живой ткани.
— Не я, — мигом открестился Гильгоф и указал на Машу. — Я не биолог, а технарь! Пускай подобными экзерсисами занимается госпожа Семцова.
— Спасибо, — безнадежно усмехнулась Маша. — Заставляете единственную присутствующую на корабле женщину копаться в кишках живого хищника? А вдруг он меня покусает?
— Сделаем прививку от бешенства. — Казаков едва подавил смех и, повысив голос, воззвал: — Эй, Гай Юлий! Ты где? Мы согласны!
Фантом не появился, зато голос из динамика над автоповаром произнес:
— Очень рад, что представленные мною доводы вас убедили. Располагайте имуществом корабля по своему усмотрению. Если потребуется, я немедленно помогу вам консультациями. Спасибо.
Уже через десять минут вся команда военных, Маша, доктор Гильгоф и андроид собрались у шлюза, ведущего к трапу и выходу из корабля. Мария Викторовна не без отвращения снова влезла в армейский комбинезон — тесноватый, но отлично предохраняющий от холода. Казаков и Эккарт вооружили своих людей так, словно предстоял штурм крепости, — наверное, очень хотели испытать в деле новое оружие. Однако привезенные с собой винтовки и смарты стандартного армейского образца тоже прихватили — неизвестно, как поведут себя подаренные владельцами «Цезаря» игрушки. Толстая дверь шлюзового отсека уползла в корпус корабля, в помещение белыми клубами ворвался морозный воздух. Широкая лестница трапа опустилась на снег.
— Между прочим, — Гильгоф натянул на лицо шерстяную маску, — в уставе рыцарского ордена тамплиеров — помните таких? — было сказано, что рыцари имеют право охотиться только на львов.
— Мы же не тамплиеры, — почему-то весело сказал лейтенант. — Однако мне кажется, что Чужие ничуть не уступают этим большим ленивым кошкам. Вперед, охота начинается!
Осторожный рассвет начал окрашивать облачное небо в серовато-оранжевые цвета. Над Сциллой висели густые сумерки, но по крайней мере исчезла непроглядная ночная тьма, да и буран притих — повалил густой снег, нагромождая вокруг разбитых строений базы горы сугробов. Снег на этой планете имел одно располагающее к себе качество — повышенную плотность. В его сугробах нельзя было утонуть, провалившись по самую шею. Легко преодолевались даже наиболее серьезные заносы. Крупные, очень жесткие снежинки сминались под ботинками в массу, похожую на брикет льда, и люди утопали в сугробах лишь по голень.
На цилиндрические здания разрушенной колонии намело огромные, очень смахивающие на взбитые сливки, украшающие пирожные, снежные шапки. Четвертый блок вообще рухнул — поврежденные опоры не выдержали дополнительной массы. Остальные здания уцелели, только были по самые окна заметены вьюгой.
Встал вопрос: где мог спрятаться Чужой? Если отряд вступит в здания комплекса, то подвергнет себя нешуточной опасности. Вдруг животное не заснуло, а уселось в засаду и поджидает неосторожных жертв? Зверь мог атаковать откуда угодно — из вентиляции, из складских помещений, из кают… Радиус действия ретранслятора, который сжимал в руках Гильгоф, ограничивался только десятью метрами, а здания колонии (и уж тем более ледяные пещеры внизу) раскинулись на большой территории. Решено было тщательно осматривать каждое помещение, предварительно изучив его с помощью детектора движений и определителя биомассы.
Температура повысилась до вполне терпимых цифр. С начала рассвета было около минус пятидесяти, и каждый час мороз уменьшался на два-три градуса.
Отряд, внимательно обыскав основные здания, продвигался дальше. Административный корпус, склад, жилые помещения пустовали. Доктор Гильгоф периодически отправлял в пространство сигнал, который можно было охарактеризовать словами приказа «Иди сюда!», но зверь не появлялся.
И только когда люди пришли в лабораторию, стало ясно — Чужой где-то поблизости.
— Ого! — Казаков, выставив перед собой автоматическую винтовку, мягким кошачьим шагом прошел мимо опустевших клеток к маленькому и очень неприглядному кладбищу, где были свалены тела бывших сотрудников базы. — Посмотрите, наш приятель побывал здесь!
Вероятно, Чужой, огорченный неудачной охотой на живого человека, забрел в помещение исследовательского центра пообедать. Маша, находившаяся под неусыпной охраной сержанта Ратникова и немецкого капрала, фамилии которого она не помнила, по просьбе Казакова осмотрела несколько тел. За прошедшую ночь на них появились знакомые повреждения. Явно поработали челюсти черного хищника — если громадные насекомые, изредка появлявшиеся на базе, аккуратно срезали серповидными жвалами куски мертвой плоти, то Чужой действовал по своему обычному принципу. Вначале внутренние челюсти захватывают мясо, втягивают добычу в пасть, а уже затем основные клыки откусывают изрядный кусок.
На промерзших трупах эти отметины были очень хорошо заметны — сохранились даже следы саблевидных зубов Чужого.
— Он голодный, — заметил Гильгоф. — Новое осложнение. Не думаю, что зверю было приятно питаться мерзлым мясом. Если обратить внимание на количество… э-э… извиняюсь перед дамой, съеденного и на размеры животного, то получается, Чужой только слегка перекусил.
