Я вытащил из кармана диск, вставил его в плеер, надел наушники и включил запись.
* * *
Когда запись закончилась, я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Хватит.
Хватит, хватит, хватит, ХВАТИТ!!!
Хватит уже всего этого бреда, чем дальше, тем хуже, чёрт побери! Чётвертые Ауры, Пятые Ауры… Хорошо.
Я заказал себе сто грамм водки, и заел её салями.
Хорошо, я готов. Пусть всё это — правда. К чёрту мой реализм. К чёрту мои убеждения. Что, в таком случае, происходит?
В кармане противно запиликал пейджер — оставленный мною в лаборатории, где я разговаривал с профессором Армом, жучок подаёт сигнал.
Я достал пейджер и подключил его к плееру, снова надевая наушники… Первый голос я узнал сразу — старческий и скрипящий, с его хозяином я разговаривал прошлой ночью. Второй голос, женский, мне тоже показался жутко знакомым, но его хозяйку я опознал не сразу…
— Ну здравствуй, Ева. Давненько не виделись, хе-хе… — Смех Арма в исполнении динамиков ещё больше походил на воронье карканье, чем в жизни.
— Хватит паясничать, профессор. Отдайте мне записи Елены!
— Зачем они тебе? Лена давно в могиле, а её исследования не привели ни к чему хорошему. Пусть же эти исследования канут вместе с ней в небытие.
Я отметил, что в голосе Арма что-то неуловимо изменилось. Как будто появилась какая-то скрытая сила и уверенность в своих словах…
— Профессор, мне нужны эти записи. Аура Елены мешает мне! Я хочу сделать то, что должна! Я должна продолжить цикл репродукции Ауры, я должна построить новый мир на старых законах, поглотив Ауру Адама! Так сказал Познающий, а уж ему-то лучше знать!
— Ева… Ты знаешь, многим людям мир нравится таким, какой он есть. Многим не нравится. Но кто-то пытается его изменить, кто-то пытается изменить законы, кто-то не пытается… Адаму не нравились законы этого мира — он создал новый. Как ты думаешь, почему Лена мешает твоей Ауре достичь шестого уровня?
— Просто потому, что она есть! Хватит, старик, отдай мне рукопись!
— Не отдам. Эти открытия, как и изобретение киборгов, ошибка Лены, которую я вынужден исправлять. У всех киборгов есть срок эксплуатации, как и у любой машины. Как и у тебя. Может быть, ты уже не машина, но ты ещё не человек.
Звук выстрела.
— Старик, следующий патрон я выпущу тебе в голову. На этот раз, Познающий на моей стороне, и пуля от твоей головы не отскочит, как в тот раз в фургоне. Последний раз говорю, отдай рукопись! — В голосе девушки послышались признаки эмоций, и тут я понял, кто его хозяйка. Голос этот, металлический, напоминающий голос диктора, объявляющего следующую станцию метро, мне действительно знаком — это голос Лейси, Банковского Маньяка.
— Ты пытаешься испугать меня смертью, которую я давно жду как благословления? Насколько же ты глупа, пародия на человека…
— Послушайте, профессор, зачем вам это? Почему бы просто не отдать мне эти исследования? Переложите груз на другого человека…
— На человека — с радостью. — Перебил девушку Арм, опять рассмеявшись своим скрипучим смехом, — Например, на Адама. Но не на тебя, нет. Я не могу тебе позволить прочесть её рукопись. Лена бы этого не хотела…
— Я перерою всё в этой лаборатории, но найду всё и сама, даже если на это потребуются месяцы! Разница будет только в том, останешься ты жив, или нет! — Отбросив остатки вежливости, заорала девушка.
Тишина.
Через пару минут снова раздался голос Лейси, снова звучащий безо всяких эмоций, холодно и равнодушно:
— Хорошо. Отправляйся же туда, куда так стремишься попасть, старик.
Раздался звук выстрела и хрип. Еще через минуту голос Лейси, раздался гораздо громче- девушка нашла жучка. В голосе Банковского Маньяка снова появились истеричные нотки.
— Хью, слышишь меня?! У вас с Адамом есть неделя для того, чтобы перестать мешаться у меня под ногами, иначе я поубиваю всю вашу веселую компанию! Запомни это хорошенько!
Опять звук выстрела, и в наушниках осталось лишь шипение.
Жучок уничтожен.
Я глубоко вздохнул, достал из кармана старый, не понятно, как и откуда там завалявшийся тетрадный лист, и начал рисовать кубы.
В голове было пусто.
* * *
В салоне самолёта было тихо.
Я смотрел в окно, откинувшись на спинку кресла, но перед глазами у меня всё время вставала заброшенная лаборатория, и колба с человеческим скелетом внутри.
Что за опыты там проводили? Чей скелет был в колбе? Чем на самом деле занимается правительство, и чего оно хочет добиться? Или же не правительство?
Я достал из кармана диск с записью и начал вертеть его в пальцах.
Стандартный маленький диск, ёмкостью около пятиста гигабайт. Ничего необычного.
В салоне заиграла красивая джазовая песенка… Надо бы записать.
Я вставил диск с видеозаписью в плеер, подключил плеер к сети самолёта и нажал на кнопочку записи. Просто мельком взглянув на экран плеера, меня что-то как будто укололо.
Я внимательно посмотрел на экран плеера…
«Свободно: 220 гигабайт. Занято: 280 гигабайт.»
Двести восемьдесят? Это каким же, простите, макаром?
Песенка сразу же вылетела у меня из головы и я занялся диском вплотную. Часовая видеозапись много весит, согласен. Но не почти триста гигов, нет. Здесь явно есть что-то ещё. Конечно, там может быть бесполезная ерунда, а может и не быть…
«Каталоги: System, Files, Settings.»
Хм. Когда я был подростком, я всегда прятал те файлы, которые я не хотел кому-либо показывать, в папке system. Почему? Всё просто. Зачем лезть в ту папку, в которой лежат лишь системные файлы?…
«Files founded: 2119».
Неплохо. Но времени у меня вагон. А информация, спрятанная тут, вполне может оказаться полезной.
Я успел просмотреть около тысячи файлов к тому моменту, как механический голос оповестил пассажиров о том, что самолёт идёт на посадку.
Пошарив в кармане, я нашел скомканный тетрадный лист, на котором я рисовал кубы в Московском аэропорту, и быстро записал туда последний проверенный файл.
Продолжил я, уже находясь «на борту» автобуса.
«File #1600: Е1».
Файл не был зашифрован. В самом начале файла стояло: «Елена Арм. Механические протезы.»
Моя спина моментально покрылась холодным потом.
Выходит, сейчас я держу в руках как раз то, что нужно Лейси. Возможно, именно эта информация прольёт свет на происходящее.
Я оглянулся.
За мной никто не следит… Вот и славно.
Я украдкой откинул полу плаща и снял бластер с предохранителя.
Бережённого, как говорится, Бог бережёт.
