– Ждем здесь, - бросил он коротко. - Мы утомлены переходом. Если они и дальше будут заставлять нас следовать их маршрутом, то в конце концов нагонят, когда мы уже совсем потеряем силы. Нельзя допустить этого. Оставшись здесь, мы сумеем хотя бы немного отдохнуть, пока они все не соберутся.
– Мне это не нравится, - возразила Райэнна. - Мы лишаем себя возможности маневрировать.
– Мы и вовсе лишимся ее, - произнес Дэйн, - если позволим им загнать нас туда, куда они хотят.
Очень не нравилась Маршу сложившаяся ситуация. От того, какие взгляды бросал на них охотник, землянину становилось не по себе: «Он что, прикидывает, как моя голова будет смотреться на стене его хибары? А может, у него ко мне личная неприязнь? Вдруг он - тот самый псевдомехар, которому я оттяпал руку?»
Дэйн понял, что это так, раньше, чем Даллит не совсем осознанно кивнула, подтверждая его опасения. Наверное, это главный, если вообще есть кто-то, возглавляющий охоту.
Единственная польза от ожидания заключалась в том, что силы постепенно возвращались к измученным переходом воинам маленького отряда. Дэйн подумал о том, что не отказался бы от хорошего обеда, однако ему пришлось удовлетвориться несколькими пригоршнями воды из реки. Нагибаясь к потоку, Марш почему-то ждал, что сейчас в его тело вонзится стрела, но ничего не произошло, и он подумал: «Наверное, они не пользуются луками. Может быть, им просто слишком нравится вонзать клинки в плоть врага?»
Вода была приятно холодна и даже вкусна.
«Если сегодня мне удастся добраться до нейтральной зоны, я попрошу Служителя подать мне бифштекс с кровью! Посмотрим, что он мне на это скажет».
Дэйн высказал свою мысль Райэнне, и женщина, слабо улыбнувшись, ответила:
– Я сама об этом думаю. Если нам доведется дожить до Банкета победителей, пища там будет просто фантастически вкусной!
Даллит нервно сжимала и разжимала кулачки:
– Почему они не нападают? Он хочет напасть, хочет…
Аратак, положив свою огромную лапу на плечо девушки, сказал ласково:
– Успокойся, дорогая моя, успокойся. Чем дольше никто не нападет на нас, тем больше будет у нас сил. Прошу тебя, постарайся отдохнуть.
– Думаю, мне-то уж, во всяком случае, следует воспользоваться твоим советом, - негромко произнесла Райэнна. - Моей ноге это вовсе не повредит!
Женщина села, положив рядом с собой копье.
Дэйн посмотрел на перевязанную ногу Райэнны, которая на удивление выглядела не слишком опухшей, воспаления же и следа не осталось.
«Скоро все кончится, и мы сумеем отдохнуть. Может быть, они решили оставить нас на десерт?
Сумеем ли мы выстоять против всей шайки? Наверное, нет. А жаль».
Дэйн отдыхал, расположившись между Райэнной и Даллит. Меч самурая лежал рядом.
«Что бы ни случилось теперь с нами, я любил их обеих. - Дэйн мысленно усмехнулся. - Любил? Именно в том смысле, в каком это и полагается обезьяноподобному…»
И снова в измученном, изможденном, настороженном сознании Дэйна встали воспоминания о первом утре охоты. «Разве это было не лучшее время? Всю свою жизнь я искал приключений, и только теперь, на пороге смерти, понял, чего же именно мне недоставало! Я искал то настоящее, чего днем с огнем не найти в цивилизованном двадцатом веке, в мире, где люди берут из любви только секс, а из смерти только жестокость.
А здесь, именно здесь я нашел и то и другое. Две вещи, которые только и стоят чего-то: любовь и смерть. Только испытав любовь и взглянув в лицо смерти, можно понять, что такое жизнь. Все остальное - чепуха».
Любовь - Райэнна и Даллит - рядом. И еще Аратак.
А смерть - охотник, ждущий, когда ему на помощь придут его младшие братишки, принявшие то или иное обличие. На секунду землянин испытал прилив необъяснимой любви к охотнику, охотнику, заставившему его понять, что такое Смерть, как Райэнна и Даллит заставили понять, что такое Любовь… Он знал, что обречен, и старался охватить сознанием все, что его окружало. Утес. Поле, выбранное для битвы. Скалы. Рукоять меча под пальцами. Невероятно! Но какая-то сумасшедшая клеточка в мозгу упрямо убеждала его, что и безумие - тоже реально.
Всякий человек убивает то, что любит…
Любит ли всякий человек то, что он не убьет?…
Возлюби врагов своих…
Жизнь - смерть. Смерть - жизнь…
Внезапно Даллит обняла Марша и поцеловала его. Губы девушки были трепещущими и жаркими, лицо раскраснелось. Дэйн крепко сжал ее в объятиях и, стараясь справиться с волнением, захлестнувшим его, произнес как можно спокойнее:
– Не надо так волноваться. Все будет в порядке.
И с ужасом подумал: «Неужели она тоже обречена?»
Дэйн почувствовал на своем плече прикосновение крепких пальцев Райэнны. Тяжело дыша, она сказала:
– Дэйн… если что-нибудь произойдет…
– Нет! - оборвал ее Марш. - Не говори! Не говори! Скажешь потом!
В ту же секунду Даллит предостерегающе вскрикнула, и охотники пошли в атаку.
Трудно было даже оценить их численность. Кусты, казалось, ожили, когда твари со всех сторон бросились на Дэйна и его друзей, не успевших даже занять оборону. Один из охотников, а следом и второй упали, сраженные меткими выстрелами Даллит, которая взобралась на небольшое нагромождение камней, как раз напротив утеса. Аратак отступал к реке, то и дело вздымая над головой свою дубину.
Дэйн вскочил на ноги, хватаясь за рукоять меча.
«Мехар? Нет! Тварь, принявшая форму мехара!»
Целый отряд, который составляли котообразный охотник с обнаженным мечом в руке и трое «людей», устремился на друзей справа.
Повинуясь какому-то непонятному инстинкту, Дэйн позволил врагам приблизиться. С быстротой молнии обрушил он свой клинок на противника, и прежде чем львообразная тварь успела что-либо сообразить, ее голова, разбрызгивая вокруг фонтаны крови, развалилась пополам. Дэйн видел это лишь мельком; едва успев вытащить свой меч, прошедший через шею и застрявший в теле псевдомехара, он поспешил встретить следующего своего противника.
Узкие злобные, настороженные глаза, ястребиный нос, короткое тело, изогнувшееся в стойке, привычной для живших на Земле четыреста лет назад самураев. Длинный кривой меч взлетел над головой «японца», и сознание Дэйна ожгла мысль, что перед ним тот самый человек, меч которого он держит в руках.
Марш едва не застыл на месте, пораженный тем, что увидел, но у всех прочих «людей» лица были такими же, как и у первого, и Дэйн понял, что перед ним не дух самурая, а охотник, который, как рыцарь, надевший доспехи побежденного на турнире противника, использовал лицо человека, убитого четыреста лет назад.
Звякнули клинки, удар «самурая» не достиг цели, меч его просвистел в дюйме от плеча Дэйна, немедленно сделавшего ответный выпад. Сначала Марш думал, что промахнулся, но вот на лбу псевдояпонца как по волшебству появилась красная полоска. Кровь хлынула из раны, заливая лицо, и человекообразное существо, качнувшись, рухнуло, ударившись о каменистую почву позаимствованным у неизвестного Дэйну воина лицом.
