— Я держу в уме подобный вариант, конечно же. Но мне кажется ты не идиот, и мы все же сможем поговорить и найти компромисс.
— Компромисс?
— Вся политика — суть искусство компромиссов.
— Я спросил не в контексте рассуждения об общих материях.
— Ах, так ты о частностях… Ассамблея тебя не примет.
— Как это не примет? — удивился я. — Мы уже договорились с представителями семи Великих Домов, и первый день сбора делегатов первого сословия для подготовки внеочередного заседания пройдет через неделю. Более того, по представительству высоких фамилий кворум уже предварительно собран, а именно мое выступление — собственно и есть повод высокого собрания. Как это Ассамблея меня не примет?
— Я сейчас не в контексте рассуждения об общих материях, — на мгновенье прикрыл глаза Фридрих. Несмотря на беспокойство от моей непредсказуемой реакции, он все же решился вернуть должок, надо же. И увидев, как я хмыкнул, тиран продолжил: — Ассамблея не примет тебя как императора. И ты не можешь этого не понимать. Как не можешь не понимать и того, что соглашение со мной — идеальный вариант. Для тебя. Для Империи. Для всего нашего мира.
Отвечать на это я даже не стал, покачав головой и взглядом показав всю глубину своего насмешливого предубеждения к этой идее. Фридрих только тяжело вздохнул. Словно утомленный взрослый, который вынужден объяснять ребенку вполне очевидные, даже элементарные вещи.
— Да-да, в высоком собрании ты конечно можешь сделать то же самое, что проделал в лесу Фегервар, когда сажал на трон Веру. Но факт твоего возвращения из Посмертия — даже с учетом ослабления Инквизиции, это не то на что первое сословие закроет глаза. Да, Кайден де Рейнар был сыном Максимилиана. Но ведь ты — не Кайден. Никто не примет тираном варгарианского мясника, и чтобы утвердится на троне, тебе предстоит им стать по-настоящему, а не только в рамках народной молвы. Как ты считаешь?
Фридрих, я наблюдал за ним краем глаза, пока говорил сохранял внешнее спокойствие. Но не видя ожидаемого отклика моей реакции понемногу начинал волноваться все сильнее.
— Как я считаю?
— Да. Как ты считаешь.
— Я считаю, в первую очередь, что у тебя сейчас не то положение, чтобы задавать вопросы и ждать на них ответов, — специально довольно резко и грубо сказал я. — Я понимаю, что ты представляешь группу испуганных беглецов с Европы. Всех тех, кто обладает силой, но не обладает духом чтобы ее применить. Всех тех, кто в отличие, например, от Воронцовых или Домов Вержи, Соуза или даже открыто выступавших против меня Кавендишей не остались в Риме чтобы выполнить свой долг до конца. Понимаю, что ты сейчас выступаешь в роли главного переговорщика всей этой своры, которая по-прежнему обладает серьезной мощью. Но у нас с тобой сейчас не задушевная беседа, так что давай без лишней траты времени, у меня много работы. Говори кратко, тезисно, и без лирики. Договорились?
— Прежде чем я тебя отвлек, ты больше сорока минут стоял без движения и смотрел на закат.
Хороший намек. Мне понравился: «Надо будет, достанем тебя где хочешь». Вот только чужой взгляд я чувствовал. Говорить, впрочем, об этом конечно же не стал.
— Это я на первый взгляд ничего не делал, по факту же у меня в голове двигались просто тектонические мыслительные процессы, — весьма умело, как мне показалось, попытался я изобразить попытку скрыть обескураженность. — Ближе к делу, еще раз убедительно прошу.
— Ты станешь соправителем на несколько лет, а когда мы проведем некоторые реформы, я откажусь от короны и займу должность главы Канцелярии или…
— Следующий вариант, — продемонстрировал я жест, словно меню в коммуникаторе смахиваю.
— Если ты займешь трон единолично, это ввергнет Империю в кровавую смуту… — начал было Фридрих.
— Я понемногу начинаю уставать. Особенно с учетом того, что именно ты начал ту самую кровавую смуту, которой сейчас пугаешь меня. И не только начал, но сейчас пытаешься меня взять в соучастники, и уже огульно обвинить в счет будущих концертов. Это было второе предупреждение, удар мечом по горлу и полет вниз с балкона для тебя становится все ближе. Не разочаровывай меня больше, пожалуйста.
Фридрих вновь глубоко и тяжело вздохнул. Уже не как взрослый перед несмышленым ребенком. Вздохнул как умудренный опытом старец, наблюдая за порывистой и глупой в поступках молодежью. Но тиран прекрасно понимал, что от нашего разговора зависит его судьба. Да и судьба Империи и остального обитаемого мира, конечно же.
— Десмонд убил тебя не своим решением. Это был приказ богини-покровительницы Морриган…
— Неинтересно.
— Что?
— Мне это. Неинтересно, — раздельно произнес я, глядя тирану в глаза.
Фридрих даже отшатнулся. Он, похоже, сделал неверные выводы планируя нашу беседу.
— Ты думаешь я не догадался сам, что Десмонд де Рейнар убил своего старшего брата не своим решением, а по приказу богини Морриган?
Мой вопрос, на который совсем не нужен был ответ, многое объяснил Фридриху. Глаза тирана расширились, на лбу уже выступила испарина — он явно лихорадочно думал как дальше строить беседу.
На самом деле то, что Десмонд убил меня по приказу Морриган я понял совсем недавно. Пришел к этому выводу за те семь полных суток, что были проведены в ожидании в облаках Камаргарского хребта. Когда у меня было достаточно времени подумать, обдумать все что я знал, и удивиться насколько все лежит на поверхности.
«Я действовал в интересах фамилии!» — слова Десмонда, которые он повторял раз за разом после моего возвращения из Посмертия, когда я его бил, ведь практически не оставляли двойных толкований. А мне тогда бессильная ярость просто застилала глаза, и я не понял самой элементарной вещи.
Глядя в глаза обескураженному Фридриху, я заговорил вновь.
— Боги играют в свои игры, в которых мы выступаем фигурами. И на божественном Олимпе, похоже, сейчас происходит передел власти — может быть такой же, какой происходит здесь внизу, на земле человеческой цивилизации. И если ты в этот момент решил уничтожить власть богов… ну что ж, безумству храбрых я отдаю должное.
— Ты согласен плясать под их дудку?
В ответ на слова Фридриха я только рассмеялся.
— Мы — индигеты. Мы сами люди-как-боги. У меня есть отмеренный век, за который я постараюсь немного изменить порядок вещей. Тем более сами боги нашего мира не против этого.
— Не против?
— Когда ты видел, чтобы божества даже второго круга отвечали людям напрямую? Не считая последних месяцев, конечно же, когда возникла опасность существования самих богов?
Фридрих на вопрос не ответил. Только головой покачал.
— Ты совершаешь ошибку.
— Серьезно? И это говоришь мне ты, просрав Империю?
Лицо Фридриха закаменело. Я же, вздохнув, отвернулся. И еще раз вздохнул. Да, неудачно получилось. «Доминика, солнце, спасибо тебе большое», — мысленно обратился я к ведьмочке, общение с которой не прошло для меня даром.
— Прошу простить. Сорвался, был взволнован, — с искренним смущением вздохнул я, и вновь посмотрев на Фридриха, продолжил деловым тоном: — Благо ли Империя для всего мира?
— Это риторический вопрос.
— Конечно. Особенно если соблюдать несколько простых правил. Новогород и Варгрия — последние оставшиеся центры силы на планете, могущие составить конкуренцию имперскому миропорядку, но вместо того чтобы цивилизованно соблюдать базовые для гегемона правила ты решил срок экспансии сократить и вместо применения мягкой силы эти центры силы уничтожить. Ну и кто после этого варвар? Кроме того, — повысил я голос, — ты в нарушение всех правил, писаных и неписаных, ослабляя старые фамилии опоры трона, одновременно решил выкормить себе новых цепных псов из Зерна и Стали, чтоб никто из людей чести не мог помещать твоим планам.
— Я вынужден был…
— Да это неважно, — только отмахнулся я, почувствовав усталость от разговора. — Технологии Древних, принесенные в наш мир Хранителями, исчерпывают свой ресурс. И когда он закончится, начнется новая и большая война. Ты это хотел мне сказать среди прочей аргументации?
