Примечания:
1 — Afflictio — уныние.
2 — Prigita — лень
3 — Маттиас Клаудиус — родился 15 августа 1740, в Шлезвиг-Гольштейне. В нашей с вами истории стал писателем и журналистом, но в народе больше прославился застольными песнями, очень зашедшими любящим употребить немцам. Как будет здесь? Только Бездна знает…
Глава XXI
Ночные визиты
//Российская империя, г. Саранск, 18 января 1748 года //
*Тень*
Зимние путешествия — это очередная уникальная особенность России. Дороги окончательно замело, поэтому они поехали на санях. Зима до последнего сдерживалась, но буквально четыре дня назад выплеснула на людей массы снега, а потом ударила морозами.
По ощущениям человека, на улице в районе минус сорока, но очень вероятно, что он был необъективен.
Хруст снега, укутанные в снег ели, а также едва видимая дорога — вот что сопровождало человека в пути.
Но были и плюсы: шпионы аф Лингрена не успели среагировать и выехать вовремя, так как никто, как и всегда, не ожидал ужасающего снегопада.
Аномальные зимы — это нечто обыденное в эту эпоху. Возница, с которым «беседовал» человек, говорил, что «как ни зима — так гузно лютое». То есть необычность нынешней зимы — это рядовое событие, никого из местных не удивившее.
Воспоминания альтер эго свидетельствуют, что в Шлезвиге зимой холодно, но этот холод не идёт ни в какое сравнение с российским. Тут действительно, если потеряешься в лесу, считай умер. Никакие ухищрения от холода не спасут, только устанешь напрасно перед смертью.
«Можно попробовать соорудить огненную кровать», (1) — подумал человек с внутренней усмешкой.
В родном мире он неоднократно слышал о туристах, которые умерли прямо на кострах. Сначала никто не понимал причин этих странных смертей, но затем следователи нашли в популярной литературе «советы для выживания», где как раз и описывалась методика изготовления «огненной кровати». Вот тут-то всё и встало на свои места.
Нет, в лесу в таких условиях не выжить. Повезло, что буря закончилась и можно ехать. Только вот кони с трудом пробираются сквозь снег, что неприемлемо замедляет их путь.
К счастью, впереди город Саранск, где есть тёплый ночлег и горячая еда.
— Думал, не прорвёмся, — поделился ощущениями Иван Бортников.
Человек кивнул ему и спрыгнул с саней.
Шпионы аф Лингрена тоже люди, поэтому нуждаются в тепле и сухости. Но, в отличие от человека, они не успевают до Саранска. И есть вероятность, что околеют они в пути, а потом их трупы съедят волки. И не видать им тогда этого постоялого двора, именуемого «Пригородный».
— Корчмарь говорит, что водку не продают, нету, — сообщил вышедший из постоялого двора охранник Бирона.
Этого охранника звали Фёдором Пантелеевым, род свой он брал откуда-то из-под Воронежа. Крестьянин, физически крепкий, пятнадцать лет из тридцати был солдатом. Но потом чем-то пришёлся по душе Бирону и выкуплен у унтер-офицера за пять рублей. Дорого, но Бирон не экономил на собственной безопасности. Сам Фёдор не знает, чем он приглянулся тогда крайне влиятельному вельможе, а Бирона человек и не спрашивал.
Усы Фёдора были покрыты инеем, но взгляд серых глаз довольный. Рад, видимо, что наконец-то оказался в тепле и совсем скоро можно будет вытянуть ноги на кровати, под шерстяным одеялом.
— Места есть? — поёжившись, спросил слезший с саней Бирон.
— Есть! — заулыбался Фёдор. — Три копейки с человека за ночь.
— Чего так дорого? — недовольно вопроси Бирон.
— Буря скоро, — пожал плечами охранник. — Молвит, что можем поискать другие дворы, если цена не нравится.
— Вот шельмец… — вздохнул Бирон. — Ладно, берём.
Когда с формальностями и «регистрацией в отеле» было закончено, человек поднялся в свой номер и сел на кровать. Клопов тут навалом. Это не радует.
Человек аккуратно сложил соломенный матрас и потащил на улицу. Подушек тут не предусмотрено, но спасибо за матрас.
— Вашперство… — кинулся к нему Иван Бортников. — Разрешите помочь!
Человек передал в руки охраннику льняной матрас и достал дневник.
«На снег положи, пусть пару часов полежит», — написал человек.
— Будет сделано, — ударил себя по груди Бортников.
Маловероятно, что удастся убить всех клопов в этом матрасе за пару часов, но хотя бы часть подохнет. Вообще, человек лично видел, как из пролежавшего сутки на морозе −20°C одеяла прут замёрзшие, но всё ещё живые клопы. Это происходило в траншеях во время Римско-Аспиумской войны. Мало того, что сыро, холодно, жрать подвозят не всегда, ублюдочные аспиумские снайперы стреляют на любой шорох, так ещё эти мелкие твари жрут тебя заживо…
«Живучие и вонючие твари…» — подумал человек, возвращаясь в номер.
Клопы — это беда. Мало того, что больно кусают, так ещё и заразу всякую передают.
Дезинсекции толковой нет, поэтому клопы поистине неистребимы. А есть ведь ещё вши. Не здесь, но вообще.
Гигиена тут на уровне десятого века от основания Города, то есть вообще никакая. Химия не развита, о личинках клопов местные ничего не знают… Но что-то всё-таки сделать можно.
Человек открыл окно настежь и покинул помещение. На улице где-то −30°C, что точно убьёт часть притаившихся в «складках местности» клопов. Эти паразиты ведь тоже ведут свою войну. И у них тоже ставка в этой войне самая большая — жизнь.
Проходя мимо других номеров, человек заметил, что остальные решили покормить клопов и развалились на кроватях. Бирон лежал на кровати и обмазывался чем-то из стеклянной колбы. Пахло лавандой. (2)
В общем зале человек подошёл к стойке лениво почёсывающего покрытую сыпью шею корчмаря.
— Чего изволите, сударь? — без особого любопытства спросил корчмарь.
«Похлебку съ мясомъ и пива», — написал человек.
— Не разумею грамоту, — заявил корчмарь. — Говори так или уходи, нечего бахвалиться.
— Он немой, — сообщил спустившийся в общий зал Фёдор.
— Так бы и сказал сразу, — нахмурился корчмарь. — То есть дали бы сразу знать.
Типичное поведение и образ мысли корчмарей уже не впервые удивлял человека. Их будто на одной фабрике производят. Человеку даже показалось, что выглядит этот корчмарь почти как Денис Яшкин, владелец астраханского постоялого двора «Придорожный».
Глаза его карие, скулы как у вылитого азиата. Нос картошкой, глаза среднего размера, близко расположенные. Взгляд грустный, только с изрядной ноткой безразличия. Возраст где-то около сорока лет, ростом примерно с человека.
«Как звать его?» — написал человек Фёдору.
— Как звать тебя, спрашивает, — прочитал охранник.
— Демид Юдашкин, — представился корчмарь.
Человек кивнул.
— Его Тарасом Виридьяновым звать, — представил Фёдор человека согласно «легенде».
— Приятно познакомиться, — без особого расположения в голосе произнёс Демид. — Так чего хотел?
— Он хочет похлёбки с мясом и пива, — ответил прочитавший сообщение Фёдор.
— Это мы можем, — ответил Демид. — Скоро буду.
Корчмарь исчез в подсобке.
— Брешет ведь… — произнёс Фёдор тихо.
Человек повернулся к нему.
— Есть у него водка, как пить дать, — улыбнулся охранник. — А не водка, так корчма (3) точно есть.
На алкоголь человеку было плевать с самого высокого здания. Это слабость, а слабости в его опасной работе могут стоить жизни. Пусть недостойный альтер эго травится, а он на задании.
Еда была доставлена через пару десятков минут, не как в лучших термополиях (4) Рима, но тоже сгодится.
В пшеничной похлёбке действительно наблюдались следовые признаки мяса, но не только — ещё было несколько мелких кусочков картошки. Пиво было сильно разбавленным, но это как всегда. Бывал в одной корчме — бывал во всех.
