Ознакомительная версия.
Да, наверное, я правильно разгадал принцип Периметра, но от этого легче не становилось. Погибнуть от пули или от удара куском бетона – не все ли равно. Смерть – она и есть смерть.
«А он выбрал хитрый способ устранения. Весь комплекс Периметра построен на двух этапах. Первый – нанести удар по нервам. Напугать, нагнать страху. Ведь вид сбесившихся предметов, норовящих раскроить голову сам по себе, – стресс. Да еще какой! Один тот длинный коридор похуже всех ужасов, виденных раньше! А потом, когда человек сломлен психологически, его заставляют совершить ошибку и подсовывают какую-нибудь аномалию. Он сам налетит, не имея возможности правильно и вовремя отреагировать…»
Покончив с перевязкой, с трудом убрал большой кусок целлофана, на котором стоял. Целлофан весь забрызган кровью. Потом убрал лекарства. Дотопал до кровати, держась за стены, осторожно сел на край и попробовал вздохнуть. В боку немедленно кольнуло. Инвалид, блин!
«Дорого же мне станет добыча золота. Так можно и голову сложить. Скоро парни приедут, что им показывать? Синяки и ссадины? Это не дело. Надо либо еще раз проходить, либо…»
На этом ход рассуждений оборвался. Я лег на бок и почта мгновенно уснул.
… Зимняя ночь была тиха и спокойна, как ровная гладь озера. Полный диск луны излучал ровный неяркий свет. Ярко горели звезды, чуть мерцая на фоне черного неба. Ветра не было совсем. Вообще. Тишь да благодать. Снег укрыл нетолстым слоем землю, не тронув тротуары и асфальт дороги.
На пустынных улицах царила тишина. Полная, абсолютная, мертвая. Такую тишину я знал. Видел и слышал. Когда проходил последний Периметр. И как в прошлый раз, она не успокаивала, а нагнетала тревогу и опасность. Это была нехорошая тишина. Но такая приятная…
То, что вместо июня в город пришла зима, меня не удивило, все выглядело само собой разумеющимся. И снег, и легкий морозец. Непонятно было одно – куда исчезли люди? Почему так тихо на дорогах, где машины?
Впрочем, и такой поворот дела не выглядел чем-то из ряда вон выходящим.
Я медленно шел по дороге, глядя по сторонам. Горели фонари, над головой висела луна, света хватало, чтобы различить даже мелкие предметы. Дойдя до поворота, остановился, провел рукой по груди. И только сейчас заметил, что на теле ничего нет. Брюки от формы, кроссовки и… все. Корпус гол.
Было около двух градусов ниже нуля, по холода или какого-то неудобства я не ощущал. Вполне комфортно и хорошо.
Удивление все-таки пробило мощный заслон забытья и вышло на первый план. Я хотел было повернуть обратно, сходить домой хоть за футболкой, но тут из-за поворота на дорогу выехал бронетранспортер.
Самый настоящий, реальный, обычная «восьмидесятка». Только катил он медленно и бесшумно. Словно с выключенным движком. Однако скорость не терял, продолжал ехать.
Я застыл на месте, глядя на него и чувствуя нарастающую тревогу. БТР горел. Огонь охватил борта и башню машины, лизал боковые дверцы отсека, закапчивая поверхность.
Но не это заставило сердце колотиться с удвоенной силой. Из водительского люка торчало тело человека в военной форме. Тело лежало почти неподвижно, бессильно свесив руки вниз и легонько покачивая головой в такт движению машин. По спине, шее и голове текла кровь. Она капала с кисти правой руки на дорогу.
Проехав еще метров сорок, БТР встал. Совершенно бесшумно. Так же бесшумно он горел, не издавая никаких запахов. А вот кровью пахло ощутимо.
Отрывая от асфальта непослушные ноги, я подошел к машине, сторонясь языков пламени, и осмотрел убитого. Парень лет двадцати, коротко стриженный, худой. В старом протертом до дыр камуфляже и десантной тельняшке.
Зрелище было жуткое, а окружающая обстановка усугубляла ситуацию. Большая пустынная улица, ночь, снег, тишина и… горящий БТР с убитым на борту. Жуть!..
Я хотел было отойти от машины подальше, но в этот момент она взорвалась. Взрыв вышел несильным, но он опалил меня огнем и бросил на обочину, в небольшой сугроб.
Почему-то снег не остудил кожу, а, наоборот, ожег еще больше. Вскрикнув от боли, я рванулся в сторону и… открыл глаза…
Тело горело. Пылало немилосердно, от пяток до макушки. Внутри будто топка заработала, подняв температуру до немыслимой точки. Кожу под повязками жгло дико, терпеть невозможно…
Протянуть руку и включить свет я не смог. Больно. Встать, дойти до ванной и залезть под воду тоже не смог. Осталось лежать на широченной кровати и шипеть сквозь зубы, изрытая проклятия.
«Конец? Привет от Периметра? Запоздалый удар?..»
Мозг закипал, уши заложило, в глаза словно углей насыпали. Вдобавок от пяток к сердцу поднималась волна жара. Невыносимого. Градусник, если его поставить, зашкалило бы стопроцентно.
«Все, отходил свое!.. Наверное, тот газ подействовал. Или все вместе сработало, добивая ушедшую добычу… Так глупо подохнуть!..»
Жар окатил еще раз, сильнее, боль пошла по внутренностям, заставила выгнуть спину и, срывая повязки, махнуть руками. Корежило немилосердно. К вискам словно прижали раскаленные добела пятаки. Я думал, что вот-вот загорятся волосы.
Потом боль отступила и ударила еще раз. Сильнее… И я отрубился, не успев даже понять, что произошло…
… А потом я выбежал на узкую дорогу, вытоптанную тысячами ног так, что на ней не росла ни одна травинка. Ноги занесли меня на небольшой взгорок, покрытый скользкой травой. Глаза успели выхватить край солнца, стену леса и узкую полоску реки вдали.
Я сделал шаг вперед, нога проскользнула вбок, и тело, потеряв опору, рухнуло вниз. Кульбит, еще, удар о кочку, опять кульбит…
Новый удар, из глаз брызнули слезы. Руки скользили по траве, немного замедляя скорость падения. Я еще раз кувыркнулся и со всего маху влетел в большой муравейник, стоявший неподалеку от дерева.
Злые лесные муравьи тут же напали на непрошеного гостя, кусая его изо всех сил.
Странно, но боли от укусов не было. Словно меня не кусали, а щекотали. По крайней мере зуд был немилосердный. Зудело все тело. Я вскочил на ноги, отбежал в сторону и начал стряхивать муравьев.
Странно, но чем больше я их стряхивал, тем сильнее зудело. Будто мураши впрыснули какую-то дрянь. Не выдержав, я начал драть кожу ногтями, шипя, как разъяренный кот…
От звука раздираемой кожи я и проснулся. Открыл глаза. Зуд не проходил. Зато прошла та боль, что выворачивала меня наизнанку прошлый раз. Ничего похожего на боль, но вот чешется!..
Пальцы расчесывали кожу прямо сквозь повязки с такой силой, что из порезов и царапин должна пойти кровь. Но повязки были сухими. И синяки не болели.
Не забивая голову загадками, я минут пять расчесывал тело, даже не вспоминая странные сны. А когда зуд немного сошел, на меня вновь навалилось забытье…
Ознакомительная версия.
