Ознакомительная версия.
Бои на окраинах завершись. Ваххабиты, окружив последних защитников города, концентрировались для решительного удара. Наступила ночь. Над областным центром поднялась блеклая луна, сквозь прозрачную поволоку облачной дымки угадывались звезды.
К пункту постоянной дислокации мы выбрались к ночи…
– Рад, – вместо приветствия бросил Пащенков. Я неопределенно хмыкнул и попал в его медвежьи объятия. – Живой, блин…
– Не дождетесь! – привычно отшутился я. – Семьи эвакуировали?
– Да тут вот, – Виктор замялся. Я не мог разглядеть его лица, и предчувствие самого худшего разбежалось по спине дуновением ледяного ветра.
– Что случилось? – Пальцы моей руки схватили Пащенкова за воротник, дернули вперед. – Что?
– Нормально, нормально все, нормально, – поспешно затараторил тот. – Все живы, здоровы. Вот только… – Он опять замялся.
– Да не тяни ты вола за хвост! – рявкнул я, ослабляя хватку и отпуская его ворот, от души отлегло.
– Мы не смогли их эвакуировать…
– Что? Какого хрена? – Я начал злиться по-новой. – Чем вы тут тогда все занимались? Неужели трудно было выделить пару машин? Времени у вас было море! – Я едва сдерживался. Желание врезать кому-нибудь в морду накачивало, казалось, совсем обессиленные мышцы силой.
– Остынь, Николай!
Я сжал кулаки.
– Да остынь ты! – Виктор слегка попятился. – Они не поехали, отказались ехать.
– И что? Что значит – отказались? Зачем вы их вообще о чем-то спрашивали? Схватили, связали, сунули в машины, как тюки.
– Легко сказать! – Майор нахмурился, но развивать мысль не стал.
– Командоры, блин, с бабами справиться не смогли! – Я чуть было не сказал «пока мы там, а вы тут», но вовремя сдержался, прекрасно понимая – каждый находился на том месте, где он приносил больше пользы. – Ладно, проехали, – бросив примирительное, добавил: – Теперь ничего не изменить.
– Крепче драться будем, – ляпнул Виктор, и мне вновь захотелось ему врезать.
– Где мои?
– В подвале… У тебя полчаса. – К Пащенкову вернулся командирский тон. – И сразу ко мне.
– Я не пойду! – Ужасно хотелось повидать своих, но еще одного прощания мне не выдержать. К черту! Вот отобьемся – тогда и увидимся…
– Как знаешь.
– Мне куда?
– Давай в штаб. Там определимся.
– Добро. – Я зашагал к штабу.
Ночь прошла на удивление спокойно. Ваххабиты прочесывали пустующий город. Несколько раз возникали перестрелки с отдельными группками боевиков, оказавшимися близ периметра наших позиций. Были ли это случайные моменты или же командование ваххабитов прощупывало нашу оборону, неизвестно, но к утру ваххабиты подтянули к занимаемому нами кварталу все имеющиеся у них силы, взяли в кольцо, пару часов вели обстрел и ровно в одиннадцать дня с трех сторон начали штурм. Со стороны центральной улицы поостереглись – терять людей, атакуя на открытых пространствах, глупо.
Но прежде чем начался бой, Васенков успел задать мне пару вопросов:
– Товарищ прапорщик, вы в Бога верите?
– Верю. – Я не задумывался ни мгновения, но мне стало любопытно. – А почему ты спросил?
– Ну, я не знаю. – Васенков пожал плечами, поправил разгрузку. – Вы крест не носите и крестным знамением себя никогда не осеняли.
– Ах, вот оно что! Дело в том, Юра, что в Бога-то я верю, точнее хочу верить, а вот в различные религиозные концессии как-то не очень. Нельзя присваивать себе право говорить от имени Господа. А присвоив себе такое право, следующий шаг – стяжательство, желание владеть душами и телами. Служители главных религий мира в значительной своей массе погрязли в грехах крепче своей паствы. Ты подумай сам, в последние годы мир стремительно превращался в содомию, а представители «Бога на земле» помалкивали. Они молчали, хотя надо было бить в барабаны, звонить в колокола, греметь в погремушки, завывать с минарета. Что уж теперь… – Я умолк, высшее духовенство полностью разделило судьбу благословляемого ими руководства страны, а остальные, те, что рангом пониже… одни прятались и молились о спасении своих бренных тел и скопленных мирских богатств, другие с оружием в руках и с верой в душах встали в строй защитников своей земли. Как наш полковой священник отец Андрей. Да, отец Андрей – человек! Человечище с большой буквы. Не мне чета…
– Юра, – я вновь заговорил, – если бы я был сильно верующим, я бы сказал, что мир захватили люди, поклоняющиеся дьяволу. Все, что происходило с нами в течение последних лет, выглядит не чем иным, как происками зла. Да, мы, русские, никогда, собственно, хорошо и не жили. Может, это нам такая кара?
– За что? – Васенков обиженно нахохлился.
– Мало ли… – Стройной теории у меня не было, имелось лишь несколько версий. Чтобы занять мысли, выдал первую пришедшую на ум. – Может, за то, что мы предали своих древних богов? И не важно, что нас могли заставить это сделать. Главное – предали, отказались, а что получили взамен, точнее, получили с приходом христианской религии? Я имею в виду не страну как земельную площадь, не властителей, которые всегда были в стороне от народа, а народ – строитель и устроитель этой страны? Что получили наши предки? Многовековое рабство? Не делай такие удивленные глаза. Мы сотни лет были рабами в своей собственной стране. Давай хоть один раз это признаем. Мы были рабами-крепостными, а церковь, пришедшая на смену древним богам, все это благословляла. А ты говоришь, крестное зна…
– «Хоббиты»! – Юрка, прервав мой монолог, потянулся к оружию…
Завертелось.
– Старый, ответь, прием. – В тяжело хрипящих звуках я едва угадал голос Пащенкова.
– На приеме. – Здание вздрогнуло от очередного взрыва.
– Пидоры прорвались к ППД. Снимай часть людей и сюда, живо. Оставь за себя Никитина.
– Принял. – Я, отпрянув от стены, за которой укрывался, взялся за радиостанцию внутригрупповой связи.
– Никитос – Старому, прием.
– Никитос для Старого на приеме. – Лейтенант Никитин отозвался сразу же.
– Остаешься за старшего.
– Понял, остаюсь за старшего, – ответил Никитин, и я продолжил отдавать команды: – Ильдар, Семен, со своими десятками к третьему подъезду, в темпе! Прием.
– Есть! – отозвался Ильдар.
– Выдвигаемся, – заверил Семен Рудин.
Со всех сторон доносился треск выстрелов, грохот разрывов – у нас тоже было не медом мазано, но у Пащенкова, видно, совсем хреново, если потребовалось снимать людей с других участков оборонительной линии.
– Юра, Руслан, за мной! – Скомандовав, я покинул помещение и, быстро спустившись по лестнице, выбрался из подъезда. Из соседних подъездов выбегали бойцы Куюмова и Рудина. Большая часть – ополченцы, но среди них мелькали и знакомые лица бойцов нашей бригады.
Ознакомительная версия.
