Управлялась эта клоака триадами, по закону джунглей, то бишь — кто сильней, тот и прав. Помимо упомянутой психотроники здесь процветали практически все виды криминального бизнеса — от самых экзотических имплантаций до производства обычных наркотиков. Здесь какой-нибудь скотовод из Техаса мог купить рабыню-наложницу с рыбьим хвостом, а перезрелая шведская нимфоманка — мужика с бычьими рогами и бычьей «оснасткой». Хорошо, если десятая часть проводимых здесь исследований лицензировалась «Алладином». Время от времени у руководства Комитета возникало желание попросту прихлопнуть этот гадюшник, но подобный шаг означал прямую конфронтацию с Китаем. И не только с ним. Поэтому «Алладин» пока ограничивался локальными акциями и максимально возможным контролем над здешними информационными потоками.
Прикрытие в Гонконге у «Алладина» было металлокерамическое: сотрудники старейшей пекинской фирмы по производству гормональных имплантов. Той самой, что полсотни лет назад кардинально решила проблему диабета — элементарной подсадкой в организм генномодифицированных клеток, вырабатывающих инсулин. Элементарной — с современной точки зрения. Тогда это была революция. Правда, революция ожидаемая. Китай еще в конце прошлого века объявил генную инженерию лидирующим направлением науки.
Фирма разорилась, когда обнаружилось, что генное моделирование — излюбленная «тема» «ифрита». Ее акции рухнули, как подкошенный землетрясением Бруклинский мост…
Но о том, что концерн погиб, так никто и не узнал, поскольку его с большой скрытностью приобрели тогдашние лидеры в то время еще не «Алладина», а Антитеррористического бюро.
О фирме мне рассказал Юджин. Он уже участвовал однажды в операции на здешней территории и на мой вопрос — как работалось? — ответил лаконично: дерьмово.
Хотя у них тогда было тоже отменное прикрытие, пять групп на подхвате и самое лучшее «железо», которым располагал «Алладин».
Сейчас все обстояло намного хуже. Можно сказать, что мы шли на эту операцию в вечерних костюмах, тогда как обстоятельства требовали «брони» минимум пятого уровня. Нам предстояла «одноразовая» точечная акция из тех, после которых поднимался истошный вой… Но если реализаторы срабатывали как надо, «хвостов», тянущихся к «Алладину», не оставалось, и перевести дело из плоскости масс-медиа в зал Международного суда не удавалось. Но чтобы сработать чисто, в моем понимании, нам следовало хотя бы ознакомиться с узловыми точками будущей операции. Нас с ними не ознакомили. Нас с Ирландцем вообще ни с чем не ознакомили, если не считать тех идиотских ролей, которые нам предстояло играть. Всё остальное должен был сделать Хо Фэн.
Ни я, ни Юджин никогда прежде не работали с капитаном Хо Фэном из отдела тактических операций. Мне он сразу не понравился. Я чуял в этом вежливом, демонстративно простодушном китайце какую-то фальшь. А это очень скверно, когда ты не доверяешь человеку, от которого полностью зависишь.
Мы сняли люкс-апартаменты в здешнем «Хилтоне».
Мы — это аристократ «господин Петров» с телохранителем и секретарем. Телохранителем был Ирландец, секретарем — Хо, мне же отводилась роль богатого искателя приключений, по совместительству — роль наживки. Я должен был аппетитно извиваться, испуская вкусный денежный «аромат», в то время как Хо, забросивший крючок, наблюдал за поплавком, готовясь подсечь ухватившую меня рыбину.
На первом этапе все выглядело неплохо. Мы с Юджином вели жизнь, типичную для богатых туристов: пробовали местные кушанья; приобщились к экзотическим увеселениям — виртуальным и реальным; проиграли тысячонку-другую на «свинячьем» тотализаторе. Всё это время нас, особо не скрываясь, «вели» одновременно три или четыре структуры, только одна из которых была государственной.
Однажды нас попытались «проверить на вшивость» в туалете виртуального борделя.
Я, как и подобает аристократу, рук марать не стал. Юджин, работая в четверть силы, сломал пару носов, и инцидент был исчерпан.
Три часа спустя к нам в номер постучали…
Посредника звали Лянь, но он охотно отзывался на кличку Хомячок.
Выяснилось, что он уже имел предварительный разговор с Хо. Теперь же решил лично удостовериться, что русский достаточно сумасброден, чтобы выложить денежки за некий эксклюзивный и крайне дорогой товар, который сделает господина Петрова «подлинным сверхчеловеком».
Какие-либо подробности будущей сделки Хомячок обсуждать отказался. Мол, не уполномочен. Но люди, которые предлагают господину Петрову облегчить свой счет, очень-очень серьезные люди. Вот и господин Хо может подтвердить (господин Хо кивнул), так что никакого оружия. Все должно быть честно. Потому что это страшные люди. Господин Хо может подтвердить (еще один кивок), тех, кто пытался их обмануть…
— …Больше нет в живых! — перебил Ирландец со смехом. — Пугай свою внучку, малый!
— Ошибаетесь, уважаемые! Эти несчастные живы. И проживут еще долго-долго, потому что им предстоит вернуть долг. Причем очень неприятным для них способом. Человеческие страдания — тоже товар, уважаемые. Отличный товар, на который всегда найдутся покупатели. Но я уверен, что вы — разумные люди и не станете обманывать моих хозяев. Это ведь в ваших интересах.
— Кончай трепать языком, желтокожий! — прервал Хомячка «господин Петров». — Я плачу деньги и не желаю пустой болтовни. Если твои хозяева могут дать мне то, что меня заинтересует, пусть дадут. Если нет — проваливай!
— Прошу прощения, мой господин, — вмешался Хо. — Всё не так просто, мой господин. Если мне позволено будет пояснить…
— Поясняй, — великодушно разрешил «Петров».
— Если я правильно понял нашего друга (жест в сторону Хомячка), речь идет о чем-то особенном… И категорически запрещенном.
Хомячок быстро закивал.
— Мне и нужно что-то особенное, — проворчал я. — Чтоб ты знал, малый, я не какой-нибудь немецкий бюргер. Три месяца назад я собственноручно прикончил песчаную акулу вдвое длиннее тебя. Под водой. Гарпуном. Ты когда-нибудь видел песчаную акулу?
— Нет, уважаемый. Но прошу вас поверить: те люди, которым я собираюсь вас представить, опаснее любой акулы. А то, что они могут вам предложить, стоит очень дорого.
— Деньги не имеют значения. Но — чтобы никакого железа, никаких дурацких зондов-шунтов! Я не намерен становиться слюнявым идиотом.
— Никакого железа, уважаемый. Всё исключительно органическое. Новые генные технологии.
— Но они же запрещены? — с сомнением произнес я.
— Вот именно, уважаемый! Поэтому — такая осторожность… И такая цена.
