многому научился, например теперь появилась возможность если не удалять, то как минимум прятать некоторые, не особо важные по мнению подопытного воспоминания. Таким образом, выискивая моменты из жизни я то и дело убирал на задворки сознания картинки, связанные с бесчинствами, которые приходилось творить этому мертвецу.
Постепенно его память очистилась, и теперь было довольно легко «открывать» те отделы памяти, где хранилось что-то светлое и безусловно важное для Зорна.
— Вернись… — хрип был сдавленный. Владыка умолял меня достать что-то сокровенное, представить перед его взором, но я всё не мог понять, чего так сильно зацепило мертвую тварь.
Обычный среднестатистический мужик. Даже дед, я бы сказал. Поначалу был уверен, что на момент обращения ему было около сорока-пятидесяти лет, но на деле оказалось сильно больше.
Снова отыскал момент, когда он собирался куда-то на выходные…
— Вот! Прошу!
Ага. Совсем скоро мне стало понятно, чего так усердно пытался вспомнить Зорн. Не понимаю лишь одного. Почему система так старательно прятала от него всё, что связывало его с родственниками? Причем с близкими…
Я не стал просматривать самое сокровенное и просто выбросил из темного угла целый ворох мыслеобразов, тут же покинув тело зомби и отлетев немного назад.
В них был именно он, одинокий старик, что жил лишь работой. Его единственным смыслом жизни была внучка, к которой он отправлялся в каждые выходные. Просто сидел во дворе и наблюдал за ней, а после его ждал трехчасовой путь обратно до дома, полный тяжелых дум и размышлений.
А ведь он даже не знает, уцелела ли она. Отсюда до того места, где она живет довольно далеко. Это на машине можно было бы добраться часа за три, а так…
Стоило мне отдалиться, как Зорн упал на колени. Его на удивление живые глаза уставились в пустоту, тело сгорбилось, а руки повисли словно плети.
— Чё это он? — я даже не обратил внимание на то, что на улице уже окончательно стемнело. Гоша к этому времени уже пришел в себя, и теперь снова горделиво восседал на свежем кактусе.
Интересно, сколько у Кирюши жизней? Насколько я помню, его превратили в фарш уже раза три точно. И ничего, стоит, воздух колючками щекочет, кислород вырабатывает.
— Вернул воспоминания из жизни. — Тихо ответил я.
В ответ голова лишь промолчала. Впрочем, как и все остальные. Люди по-прежнему стояли, готовые в любой момент начать отражение атаки мертвецов, а зомби по ту сторону щита просто смотрели своими безжизненными блеклыми глазами в пустоту, не выражая никакого желания нападать.
Лишь иногда где-то вдали слышались хрипы и мычание. Но это, скорее всего, отбившиеся от орды мелкие группы. Вряд ли они полезут сквозь своих товарищей, так что о нападении пока можно не переживать.
— Всё. Можешь убивать. — Тишину нарушил хриплый голос Зорна.
Я даже подскочил от неожиданности, так как всё это время любовался на звездное небо, погрузившись глубоко в собственные мысли.
Зачем это всё? Кто устроил на нашей планете мясорубку? И какой смысл был оставлять воспоминания в голове зомби? Или же наоборот, зачем было ставить блок на память?
Возможно, она нужна для того, чтобы этот юнит действовал максимально эффективно. Вместе с памятью о близких в его голове сохранилось и другое. Например, возможность пользоваться оружием, использовать приемы рукопашного боя, а то и вовсе, на основе прошлого опыта придумывать новые тактики для максимальной эффективности управления ордой. Видимо с той же целью система оставила ему эмоции.
В мыслях о них, я задумался и о своих эмоциях и чувствах. Ведь нет смысла скрывать, что я безмерно рад приходу системы. Она внесла в мою жизнь смысл, благодаря которому я не просто существую, но по настоящему живу! Жизнью, наполненной интересными приключениями, знакомствами, возможностями и целями.
Плевать ли мне на миллиарды человеческих жертв? Вот тут затрудняюсь ответить. Если скажу нет — совру сам себе. А если да — буду считать себя психом…
— Я вспомнил всё. — и опять хриплый голос вырвал меня из раздумий.
— Ну, молодец. И что теперь? — на всякий случай я приготовился сразу напасть, как только он сделает хоть одно движение.
Но зомби так и стоял, внимательно глядя мне в глаза.
— Ты был в моей голове и должен знать, что я свое слово держу. — голос его был тих и спокоен, но чуть ли не все в поселке могли отчетливо слышать слова. — Ты вернул мне память. Теперь я могу умереть и буду благодарен тебе, если это сделаешь ты.
С этими словами он повернулся ко мне спиной, чтобы было удобнее вбивать в затылок гасило, а я замер, удивленно хлопая глазами.
Что? Вот так вот просто?
Нет, на что-то подобное я и надеялся. Всё же он просил меня не просто так, а в обмен на услугу с его стороны. Обещал, что не будет нападать и спокойно примет свою участь.
И он правда не врет. По крайней мере при жизни такого за ним не замечал.
А надо ли его убивать? Есть ли в этом смысл? Думаю, что нет. Нападать на нас ни он, ни его войско точно не будет. Да, основная её часть, то есть примерно девяносто процентов тварей, вышли из-под его контроля, но хотя бы эта ватага сможет стать прокормом для жителей поселка…
— Ой не люблю я когда вот так вот… — пробубнил Гоша, увидев на моем лице улыбку.
Впрочем, зря он так. Зорн пообещал, что с ним проблем не будет, если я верну ему память. И он сдержит слово. То есть пожертвует собой, чтобы мы смогли получить опыт и награду. Но ведь можно поторговаться и получить больше!
— Зорн. — я окликнул предводителя армии мертвые, но он даже не повернулся, — Как думаешь, твоя внучка жива? Может она в каком-нибудь лагере, и к ней прямо сейчас тянет свои сальные ручонки похотливый потный жирный мужик?
Ой. Загнул по ходу.
Зорн обернулся незаметным глазу движением, и в его глазах показался опасный огонек. Все без исключения сделали шаг назад, так как почувствовали подступающий страх. Я же буквально увидел сконцентрированную и жгучую ярость, что начала разгораться в его сознании.
Да, надо было помягче. Ведь внучке его, насколько я понял, лет десять или около того. Некрасиво получилось.
— Так вот, если я тебя сейчас убью, будет обидно. — пожал я плечами. — Но хочу напомнить, что ты дал слово…
— Что
