сформировать и подготовить полноценную группу и заодно поработали в качестве инструктора с остальными. При этом совмещать службу с работой в банке у вас не получится. Вы это понимаете?
– Конечно, понимаю. Но с руководством об увольнении пока не разговаривал.
– Не затягивайте с этим. У вас есть ещё месяц, а потом нужно будет полностью переключаться на погранслужбу. Теперь личное. Премировать вас ещё раз я сейчас не могу, разговоры пойдут, но мы можем обставить это иначе. Вы свадебный подарок для Прокофьевой уже подготовили?
– Пока нет.
– Вы принесли прекрасные рубины. Очень насыщенный цвет в сочетании с хорошей прозрачностью. Я думаю, что парочку из них можно пустить на гарнитур для вашей невесты. Устраивает вас такой вариант?
– Конечно, устраивает!
– Тогда на следующей неделе зайдите вот по этому адресу, – генерал передал Степану визитку. – И согласуйте дизайнерское решение. О комплектовании вашей группы мы поговорим завтра, когда вернётесь со встречи с этой, как её?
– Тщ Фиуфиу.
– А как вы её для себя ассоциативно воспринимаете и какое у вас о ней сложилось общее впечатление?
– Цаплеангел. Клюв, ноги, шея – всё от цапли, только размером побольше. Тело и руки почти человеческие, но опушенные. Крылышки скорее ангельские. А глаза… Глаза прямо-таки чертовски умные. Ох, не простая это птичка. Явно не простой оперативник. Повыше сидит.
– Спасибо, очень ценное наблюдение.
– Товарищ генерал, у меня есть личный вопрос.
– Задавайте.
– У меня появилась идея. Хочу одну метлу переоборудовать под мужское седло. От велосипеда возьмём. И потренироваться в вождении. Это ведь совсем другая маневренность получится! Особенно в сочетании с накидкой пыльных тропинок.
– Идея хорошая, поддерживаю. Передайте Рацу, что я разрешил. Всё?
– Всё.
– Тогда можете идти. Вертолёт будет ждать вас завтра в одиннадцать часов на площадке в Гавани. Пилот наш, так что можете при нём обо всём разговаривать. А потом вместе с Прокофьевой прибудете сюда для доклада.
Ольга ждала Степана в приёмной.
– На сегодня всё, поехали домой. Да, с завтрашнего дня начинаем бегать по утрам. Для начала пятёрочку, а потом будем постепенно увеличивать.
– Так нам ведь завтра надо встречаться с Тщ Фиуфиу?
– Это потом. Вертолёт будет нас ждать в Гавани в одиннадцать, а пробежку мы начнём в шесть утра, ещё до завтрака.
– Пять километров – это пробежка?!
– Конечно. Лёгкая разминка. Привыкай. Ты должна стать полноценным членом моей группы и ни в чём не уступать остальным.
– А время на личную жизнь у меня останется?
– Всё, забудь про личную жизнь. Теперь у тебя будет только семейная. Вот сейчас поужинаем, немного потренируемся, и занимайся, сколько хочешь.
– А спать когда?
– Ну, так ты на семейную жизнь особо не налегай, тогда и на сон время останется.
Следующее утро началось с пробежки. Народу на улицах в это время было ещё мало, и Степан с Ольгой могли бежать не гуськом, а параллельно. Сильно не разгонялись, пять километров – это всё-таки уже стайерская дистанция, но и не трусцой, конечно. Через пару километров они замедлились и некоторое время двигались шагом, потом опять перешли на бег. Ольга держалась совсем неплохо, но Степан решил её не перегружать, поэтому за два квартала до дома снова замедлил темп. Чтобы остыть.
Помывшись, они в четыре руки приготовили плотный завтрак, поскольку на обед им сегодня рассчитывать не приходилось, не торопясь уговорили его, после чего решили, перед тем как ехать в Гавань, заглянуть на квартиру. Посмотреть, как движется ремонт. Оказалось, что конь там не просто не валялся, он даже не заходил в квартиру. За время их отсутствия в квартире вообще ничего не изменилось.
Степан позвонил директору фирмы и спросил, как продвигается ремонт. Тот бодро заверил его, что работа идёт полным ходом. Дослушав, Степан пояснил, что звонит из квартиры. Повисла пауза. На той стороне о чём-то шептались. Потом директор попросил передать трубку бригадиру.
– Не могу передать, его тут нет.
– Тогда пусть подойдёт кто-нибудь из рабочих.
– Рабочие тоже отсутствуют. Тут вообще никого нет. И не было.
– Я разберусь и перезвоню вам.
– Разбирайтесь, но мне перезванивать не нужно. Я заеду сюда ещё раз вечером. И в зависимости от того, что здесь увижу, сам приму решение о том, куда мне потом направиться: домой или к вам, чтобы забрать аванс и получить компенсацию за потерянное время.
– Ты что-то почувствовал и именно поэтому поехал смотреть, как идёт ремонт? – спросила Ольга по дороге в Гавань.
– Нет, знал, что будет примерно так.
– Откуда?
– А это обычная практика. Сначала никто не чешется, потом нога за ногу начинают шевелиться.
Но никуда не торопятся. А как только поймут, что уже не успевают к сроку – начинается аврал. И тут становится не до качества, лишь бы успеть. Я предпочитаю, чтобы работа не заканчивалась авралом, а начиналась с него. Вот увидишь, когда заскочим сюда вечером, дым будет стоять коромыслом.
В Гавань они приехали досрочно, но вертолёт уже был на месте. Больше всего эта уложенная на бок полупрозрачная капля напоминала головастика. Самое интересное заключалось в том, что именно так Бо-105 неофициально и называли.
– Это наши такие ёлочные игрушки делают? – спросила Ольга, обходя вертолёт по кругу.
– Нет, немцы. Наши изделия обычно ассоциируются с танками или, в крайнем случае, с крокодилами. От них так и веет убийственной мощью. «Головастик» в военной модификации тоже весьма опасен, но, разумеется, не настолько, как наши машины. Зато его можно посадить куда угодно. Диаметр несущего винта меньше десяти метров.
– Эй, народ, – подал голос высунувшийся из кабины пилот, наряженный в форму МЧС. – Вам не надоело тут круги нарезать? Может, полетим уже?
Забравшись в вертолёт, Степан с Ольгой устроились на пассажирских сиденьях, расположенных в задней части кабины. Обзор там был хуже, но они предпочли не разделяться и сесть рядом. Тем более что смотреть было не на что – начался дождь, и видимость резко снизилась. Вертолёт быстро набрал высоту над Финским заливом и, забравшись на километр с четвертью, повернул на северо-восток. Бо-105 был значительно меньше «Сапсана» и имел небольшую грузоподъёмность, но почти не уступал ему по скоростным характеристикам. Пилот предупредил, что пойдёт экономичным ходом, поэтому продолжительность полёта составит не менее двух часов.
Примерно над серединой Ладожского озера вертолёт выбрался из облаков, и внизу засеребрилось бесконечное зеркало воды. С такой высоты противоположный берег уже должен был просматриваться, но лёгкая дымка скрывала его полностью, и создавалось впечатление, что вертолёт летит над морем.
Через некоторое время внизу появился берег, и полёт продолжился над необозримым пространством карельских лесов, лишь кое-где
