— Ничего. Ты как, часок продержишься, если часовым тебя поставить?
— Продержусь, если прикажете.
— Прикажу. Я пока схожу к переправе. А ты посторожи сон товарищей.
Не один — четыре раза сходил Каранелли под дождем, но перенес все оставленное на берегу во временный лагерь. Каждый раз, возвращаясь с поклажей, командир менял часовых. Когда пришел в последний раз, Данилов и Лемешев уже привели лошадей. Олег — умница, догадался прихватить кастрюлю и ложки. Суп из перловой крупы с изрядной порцией тушенки оказался весьма кстати.
Дождь прекратился, зато резко похолодало. Тучи разнесло северным ветром.
«Теперь затаимся на недельку, — думал Каранелли. — Надо бы с хозяйством нашим разобраться». Он, конечно, слышал, как громко, с надрывом, кашляет Алеша Чернобровый, но не мог предположить, что из-за этого следующую вылазку придется повторить уже завтра.
Отряд шел знакомой дорогой. Впереди Лемешев и Колганов, замыкали Данилов и Каранелли. Остальные вели лошадей.
— Ты какой-то семижильный сегодня, командир, — проговорил Николай. — Я еле на ногах держусь. А ты пять пудов перетащил на горбу — и свеж, как огурчик с грядки.
— Заметил? Это оттуда.
— Откуда?
— От дерева. Того, что светилось.
— Когда светилось?
— Тогда, — понижая голос, почти прошептал Каранелли, — в восемьсот двенадцатом. И сегодня.
Данилов выжидательно смотрел на Луи.
— Я потому и просил тебя не ходить на поляну.
— Но я там был. С тобой вместе.
— И чем закончилось? Помнишь?
— Помню. Только с теми, кто нас подобрал, ничего не случилось. Да и тобой ничего не случилось. Сегодня.
— Случилось. Ты же видишь, что на меня можно вместо лошади поклажу грузить.
— Так это же хорошо. Почему тогда ты не хотел, чтобы я туда ходил?
— Потому что, когда там были красноармейцы — ничего не случилось. По крайней мере, Лемешев не заметил. Я один был — у меня сил прибавилось, как у русского былинного богатыря. А когда мы с тобой туда пришли, то на сто тридцать лет уснули. Может, в тебе все дело?
— Или потому, что я по нему палашом ударил?
— Не знаю. Но рисковать не хочется. Не сейчас, как-нибудь потом, когда время будет. А пока, Князь, мой приказ. К дереву не подходить!
— Есть, товарищ командир.
Сам не зная почему, Каранелли не стал рассказывать, что дерево ответило на вопрос. Тем же голосом, каким давным-давно, в далеком детстве посреди пшеничного поля отозвалась на молитву шаровая молния. Может, не хотел пока навешивать эту проблему на друга? Рано или поздно, все равно придется рассказывать. Только лучше позже.
Отправив, доклад об уничтожении русскими партизанами складов в Лядах, Отто фон Бридель пребывал в мрачном настроении. Хотя основная вина в рапорте вновь была возложена на роту охраны, бездарно прозевавшую русских, штандартенфюрер понимал, что его по головке не погладят. Чертовы кавалеристы! Кто мог подумать, что они второй раз нападут на склады! Вместо того, чтобы затаиться в лесу после уничтожения конвоя сопровождающего колонну военнопленных! Если следовать их логике, то сегодня ночью нужно ждать нового удара. Но где? Или сегодня будет передышка? Ведь не бесконечны их силы. Но в любом случае нужно срочно брать под контроль деревни около леса, в котором, скорее всего, базируются партизаны.
Фон Бридель вызвал адъютанта.
— Пригласите ко мне Клюка.
— Слушаюсь, господин штандартенфюрер. Что-нибудь еще? — спросил лейтенант, заметив, что начальник продолжает задумчиво смотреть на него.
— Пожалуй! Съездите в Красный, найдете русскую библиотеку. Или что там от нее осталось. Постарайтесь разыскать книгу Михаила Зощенко. Это известный русский писатель. Запомните — Михаил Зощенко.
Лейтенант изумленно вскинул брови.
— Вам что-нибудь неясно? — немного раздраженно бросил фон Бридель.
— Нет, я понял. Но… Разрешите вопрос?
— Слушаю.
— Господин штандартенфюрер, разве есть такой писатель? У русских Толстой, Достоевский…
«Ах, да! — фон Бридель вспомнил строку из личного дела адъютанта, на которую обратил внимание. — Ты же у нас интеллектуал. Два курса берлинского университета закончил».
— Есть! И говорят неплохой! У русских много писателей, лейтенант! Да, вы правы, Достоевский самый известный. Только Зощенко здесь писал.
— Где? — не понял адъютант.
— В этой усадьбе. Скорее всего, в моем кабинете. За столом, за которым теперь работаю я. Надеюсь, — в голосе штандартенфюрера зазвучала легкая ирония, — вы мне простите, что в этой ситуации я предпочитаю Зощенко? Тем более, что Достоевского я прочитал.
— О! Простите, господин штандартенфюрер! Я несколько увлекся. Это больше не повториться. Разрешите исполнять!
Клюк прибыл через час. Ничего хорошего после утренних безрезультатных поисков партизан он не ждал. Пройдя мимо часового на входе в особняк, поднялся на второй этаж в кабинет фон Бриделя. К его удивлению штандартенфюрер был спокоен.
— Завтра вы покидаете казармы в Красном. Вам предстоит взять под контроль все деревни на правом берегу реки Свиная. Расквартируйте полицейских по избам. Патрулирование организуйте круглосуточное. Мне нужно знать все, что происходит в деревнях днем и ночью. Особенно важно выявить тех, кто помогает партизанам. Но не вздумайте что-либо делать без моего приказа! Только выявлять и немедленно докладывать. Нам нужны не только пособники, но и сами партизаны. Вам понятна задача?
— Так точно, господин штандартенфюрер! Выйти на партизан через их контакты с жителями деревень.
— Вот именно. А коммунисты неплохо вас научили азам оперативной работы. Все, идите! Сегодня же распределите людей по деревням. Завтра отправляйтесь из Красного в шесть утра. После обеда жду с подробным докладом.
— Слушаюсь, господин штандартенфюрер!
Отто не обольщался насчет возможностей полицейских. Пятьдесят человек, растянутых на без малого двадцать километров, не могли представлять серьезную опасность для партизан, уничтоживших без потерь взвод пехоты. Но он и не надеялся победить противника силами команды Клюка. Просто накинул сеть, ограничивающую треугольный лес с одной стороны. И пусть партизаны рвут ее — без шума им это сделать не удастся.
Лемешев разбудил Луи рано утром. Тот мгновенно поднялся, словно и не спал совсем. Приложив палец к губам, Каранелли вышел из землянки, предварительно покосившись на слегка посапывающего во сне Данилова. Вчера, уже за полночь, когда все спали, они с Николаем разбирали принесенное оружие.
