Ознакомительная версия.
Скорее всего, именно чувство глубокого умиротворения едва не сыграло с ним злую шутку. Компания подростков, по-хозяйски расположившаяся на одной из скамеек, установленных вдоль дороги, не нашла ничего более лучшего, как прицепиться к одинокому офицеру, мирно бредущему по вечернему парку. Началось все со стандартного захода: «Закурить не найдется?», а переросло в не менее стандартное предложение вывернуть карманы.
Каланин, рассеянно пропустивший мимо ушей все словесные выпады в свой адрес, вдруг с удивлением обнаружил, что находится в кольце возбужденных, агрессивно настроенных юнцов. Дело осложнялось еще и тем, что «дитятки», судя по запаху, были изрядно подогреты каким-то дешевым пойлом и на все его увещевания разойтись по-хорошему отвечали лишь глумливым хохотом и нецензурной бранью.
Поняв, что прелестный тихий вечер безнадежно испорчен, Каланин искренне опечалился.
– Ребятки, – грустно обратился он к юным хулиганам, вспомнив к месту одного своего бывшего подчиненного, неимоверно миролюбивого из-за осознания собственной огромной физической силы, двухметрового гиганта Мыколу Черепаху, который в подобных ситуациях наливался краской гнева и угрюмо басил, нервно сжимая и разжимая пудовые кулачища: «Я ведь вам сейчас лицо бить буду!.. В кровь!»
Прибывшим спустя некоторое время по его вызову полицейским из ближайшего отделения оставалось лишь составить протокол и загрузить в транспортное отделение своего автобуса бесчувственные тела горе-разбойников. Правда, для Антона инцидент также не прошел бесследно – в награду за свое геройство он получил разбитые в кровь кулаки, пару-тройку ссадин, порванный рукав мундира и один довольно болезненный удар по ребрам, грозящий в недалеком будущем обернуться синяком. Впрочем, капитан жалел вовсе не о том, что ввязался в заваруху, а скорее, о чудесном состоянии покоя, так безжалостно разрушенном малолетними идиотами.
А тут еще подлил масла в огонь один из полицейских. Он только-только закончил проверять задержанных подростков и теперь нетерпеливо мялся возле капитана, разглядывающего отобранный у одного из хулиганов самодельный нож. С виду ерунда полная, а сложись все немного иначе, валяться бы сейчас Каланину на земле с перерезанной глоткой.
– Тут такое дело, господин капитан, – нерешительно начал он, заметив, что Антон обратил на него внимание, – один из этих гавриков – сынок крупного чиновника районной управы…
– И что? – саркастически усмехнулся Каланин, выразительно поигрывая трофеем. – Для него у нас другие законы писаны? Пусть спасибо скажет, что я его дитятке мозги не вышиб, – помните, что в статье о правах военнослужащих, подвергшихся нападению, сказано? То-то. А если вдруг окажется непонятливым, ко мне отправьте – я его быстро в надлежащее чувство приведу. Честь имею!
Пожалуй, единственным положительным моментом в этом происшествии явилось то, что капитан собрался и снова включился в активный режим. Мимолетное подозрение, что нападение на него как-то связано с текущим расследованием, Каланин отверг сразу. Не тот уровень исполнения – хотели бы серьезные дяди убить или покалечить чересчур ретивого следователя, так сделали бы это – иллюзий о собственной крутизне Антон не питал. А так… шантрапа – она и есть шантрапа!
Гораздо больше занимала его сейчас мысль о том, как будет развиваться дальше дело Звонарева. Интуитивно Каланин чувствовал: они вот-вот получат ответы если и не на все, то уж на большую часть вопросов. В самом деле, после метаний из стороны в сторону следствию наконец-то удалось нащупать ниточку, которая вроде бы привела их к разыскиваемым документам. Конечно, надо было еще получить окончательное подтверждение, но следователь буквально на уровне подсознания был уверен – на этот раз они не ошиблись! Да и Бремберг дал ему понять, что вполне согласен практически со всеми высказанными капитаном предположениями. Полковник вообще выглядел во время последней встречи на редкость довольным. Это особенно бросалось в глаза после ставшего уже для всех его сотрудников привычным состояния мрачной озлобленности и повышенной раздражительности.
Антон уже давно подозревал, что у Бремберга есть еще несколько источников информации об этом деле и что полковник осведомлен обо всем в значительно большей степени, чем он показывал. Скорее всего, параллельно с капитаном расследование вели еще несколько групп, находящихся под непосредственным началом «викинга». В принципе, ничего особо удивительного в данном обстоятельстве не было – вполне обыденная практика работы спецслужб. Единственное, что несколько задевало Каланина, – это смутное ощущение: его держат за болвана. Пускают вперед, точно штрафника в разведку боем на вражеские позиции, предоставляя минимальную защиту, а сами наблюдают за ним издали, фиксируют реакцию противника, делают выводы и свой ход совершают уже вполне осознанно и взвешенно.
В самом деле, очень удобно выставить в качестве живого щита сотрудника сопредельного ведомства – случись что, так жандармы окажутся ни при делах, всегда можно сослаться на непрофессионализм военных. Разве что бойня у дома нотариуса несколько выбивалась из этой схемы, но и ее, если подумать, можно было легко объяснить – недооценили возможность появления на игровом поле дополнительных фигур. А в дальнейшем-то никто уже не торопился совать голову в пекло, верно?
Что ж, проанализировав ситуацию, капитан вполне обоснованно сделал для себя вывод: работать следует на совесть, но лезть при этом вон из кожи совсем не обязательно. А ну как в голову кому-нибудь придет мысль, что он знает слишком много и является ненужным свидетелем тайн самого высокого уровня? И так уже допусков к разного рода секретам набралось выше крыши. Вот тогда вместо сегодняшних незадачливых хулиганов его подстерегут возле дома совсем другие люди.
Итак, в активе: место нахождения архива Звонарева-старшего (или людей, которые приведут к нему) вот-вот установят, и можно будет готовить захват. В пассиве: оказывающий беглым «ярославичам» поддержку Картель, нехилый конкурент в охоте за бумагами в лице Ай-Би-эС и веселенькая перспектива схлопотать торжественные похороны в качестве награды за успешно проделанную работу. Да-с, положеньице… Впору на манер того же Джонни запасаться компроматом на своих нынешних работодателей!
А не обратиться ли за помощью к родной конторе? В конце концов, именно она втравила его в это не шибко приятно пахнущее дело, так пускай теперь помогает выпутываться из него! Каланин остановился и задумчиво посмотрел в густо усеянное яркими искорками звезд ночное небо. Мысль была неплоха. Пожалуй, стоит обдумать ее хорошенько! Придя к такому выводу, Антон отбросил прочь сомнения и, весело насвистывая, направился к дому.
Ознакомительная версия.
