— Скажите, вы Сайора? — к нам подошла молодая женщина в зеленоватой одежде медика, из тех, что прибыли на вертолетах.
— Да, я. А что? — Сайорка, всхлипнув, вытерла слезы рукавом майки, и повернулась к медичке.
— Ваша тетя просит принести ей одежду. Хочет участвовать в похоронах мужа. — Молодая женщина грустно улыбнулась.
— Сейчас. — Сайора метнулась к палатке Нигоры. Блин, как же мне Оуэна не будет хватать!
Где-то далеко послышался гул моторов, и вскоре пара старых "кукурузников" приземлилась на грунтовку, как будто так и надо. Спокойно так, по-деловому.
Из самолетов выскочили солдаты, человек двадцать с лишним, наверное, с самолеты загрузили раненых, и бипланы не менее деловито взлетели, и вскоре исчезли за горизонтом.
Суета в лагере постепенно прекратилась. Убитых бандитов солдаты при помощи автомобилей оттащили за холмы. Переселенцы проверяли машины на предмет повреждений, помогали солдатам собирать и сортировать трофеи, и копали могилы.
Точнее, копал я и еще четверо парней. Я мог бы откосить, но Янг стал моим другом. Хоть такую ему услугу, но я обязан был сделать.
Сайорка дежурила около бледной как свежевыбеленная стена тети, которая сидела возле тела Янга с томиком Корана, и читала молитвы. Или, если точнее, суры из Корана.
— Хватит, парни. — К нам подошел тот самый раненый солдат, с которым мы уже разговаривали. Он, как, оказалось, был оставлен старшим среди спецназовцев. Все, на такой глубине зверье уже тела не учует. Примите внизу?
— Примем, подавайте. — Я переглянулся с практически ровесниками. Два белоруса, два пуэрториканца. Вроде мы и не понимаем друг друга, а сработались мгновенно.
— Тогда держите. — К нам на широких буксировочных ремнях опустили первое тело, завернутое в брезентовый полог. Вскоре в братской могиле лежали тела всех погибших, и Оуэна в том числе.
— Прощай, друг. — Тихо прошептал ему я, и сунул под саван ПМ. Один из тех, тренировочных. Конечно, варварство и каменный век, но не хочу отпускать его безоружным. — Прости, если что.
— Давай руки! — Меня ухватила пара немалых мужиков, и как редиску из грядки, выдернули из могилы. — Успеем там наваляться в свое время, досыта.
В ногах у погибших сейчас установили немалый крест из толстых досок, которые взяли у водителей грузовиков. Они всегда несколько таких в кузове возят, мало ли, под колесо подложить, или кузов подлатать. Вот и сейчас пригодились. Кто-то читал молитву за упокой убиенных воинов.
На кресте глубоко вырезаны имена и фамилии погибших, и дата гибели. Все, что осталось от мужиков. Кроме памяти.
— Второе, пятого, двадцать третьего. Оуэн Янг. Покойся с миром. — Я бросил в могилу горсть земли. Горло было перехвачено, слова давались с трудом, из глаз текли слезы, хоть вроде как и не маленький.
Плакали женщины, ревели детишки, ухватившись за подолы и штанины матерей. Молчаливо стояли мужики. Десяток парней работали лопатами, засыпая могилу ярко-красной землей.
Зло отерев лицо рукавом, я развернулся и пошел к своей семье. Помог Сайоре отвести тетю к палатке медиков, где спала напичканная успокоительным Раношка.
— Что я скажу дочери? — Прошептала едва слышно Нигора. — Как я ей скажу, что ее второй отец на небесах?
— Так и скажи, дочь моя. — Сбоку неожиданно раздался спокойный, глуховатый баритон.
Обернувшись, я увидел священника в черной рясе, и с простым бронзовым распятием на груди.
— Здравствуйте. — Вежливо поздоровался я, хотя очень хотел послать этого дядьку подальше. — Извините, но у нас большое горе.
— Я знаю, потому и подошел. — Кивнул священник. — Кроме того, подошел поблагодарить за самоотверженность тебя, и супругу павшего. — Тут он перекрестился.
— Святой отец, я в первую очередь думал о своей жене и ее тете с сестренкой. — Наводить тень на плетень мне совершенно не хотелось. К святошам у меня отношение какое-то равнодушное, я шестнадцать лет прожил без них, и ладно.
— Это твоя обязанность перед Господом. — Снова кивнул священник. — Но то, что вы встали на защиту своих семей, давало шанс уцелеть остальным. Люди получали время на реагирование, видели, что вы даете отпор.
— Простите, святой отец, но это все разговоры в пользу бедных. — Во мне росло глухое раздражение. — Если бы спецназ не перебил банду, нас бы тут или живьем не было, или свободных. Одно из двух, и я не знаю, что хуже.
— Все в воле Господней, сын мой. — Совершенно спокойно ответил поп. — И то, что случилось — воля его. Я буду молиться о душе вашего супруга, госпожа. И о спокойствии вашей дочери.
— Но она мусульманка. — Удивилась, вытирая слезы, Нигора. Она уже успела повязать вдовий платок. — Да и я тоже, как и Сайора.
— Девушки, вы знаете, Господу наши дележи по религиям, скорее всего, надоели до чертиков. — Неожиданно грустно усмехнулся поп. — Все познается по делам нашим. Вы верная жена, ваш муж был настоящий мужчина, которого вспомнят с уважением и почитанием. Я, если вы не возражаете, приду после того, как ваша дочь придет в себя. Может, и сумею помочь. До свидания, и благослови вас Господь.
— До свидания. — Попрощались мы с неожиданным собеседником.
— Алеша, извини меня. — Попросила Нигора, глядя в след священнику.
— За что? — Удивился я. Поглядел на бледную, зареванную молодую женщину. Буквально прошлым вечером она цвела, светилась от счастья, и на тебе. Похоже на бледную тень самой себя.
— Я просила Аллаха, чтобы он заменил Оуэна на тебя. Мне казалось это жутко несправедливо, что ты жив, а Оуэн, намного более опытный воин — погиб.
— Кх… — Кашлянул я, удивленно посмотрев на Нигору. — Нигора, у тебя горе, ты сейчас могла думать все что угодно. Стресс, вроде как называется.
— Но это означало, что я желала смерти тебе, и горя Сайоре. — Нигора села на землю и закрыла лицо руками. Сквозь рыдания послышалось. — О Аллах, за что ты так меня наказываешь? Почему несешь горе в мою жизнь второй раз за два месяца? Неужели ты проклял меня за то, что не соблюла траур по погибшему первому мужу?
— Иди, Леш. — Бледная, но решительная Сайора аккуратно подтолкнула меня в сторону наших машин — Иди, проверь все, порядок наведи. Тут наши, женские дела. Иди.
— Если что, я здесь. Рация у тебя, вызывай сразу. И автомат не оставляй, не приведи боже понадобится. — Я поправил за спиной свою FN-FAL. — Я буду у машин, оружие чистить. Свое и Янга.
Ну да, пулеметы постреляли, надо вычистить, пока пороховой нагар свежий. Благо что разбираются оба просто.
Усевшись с пулеметами около расстеленного брезента, я надолго завис с оружием. Вычистил обе смертоносные машинки, доснарядил магазины к "брену", набил опустевшую ленту к "Хеклеру-Коху", переснарядил те магазины к винтовкам, что бросил мне Оуэн.
