Он еще раз просмотрел заголовки сообщений, поступивших за последние сутки, и после секундной заминки выбрал сюжет с планеты Семпер.
Выступал главный теоретик режима Григорий Лазарев, закончивший войну в должности командира пехотного корпуса. Его книги «Великие вожди человечества», «Идеальное государство» и «Галактика для людей» были запрещены в большинстве миров Внешних Зон, как содержащие вредоносную идею имперского воссоединения. Урчащий голос дробился чеканными фразами:
— Вселенная жестока, и мы должны сравняться с ней в жестокости. Или мы объединимся для отпора, или погибнем, превращенные в стадо рабов. Критерии абстрактного гуманизма неприменимы, когда встает вопрос о существовании великой расы, окруженной врагами, лишенными даже зачатков гуманности. Человечество должно жить, и во имя этой высочайшей цели допустимо стереть с лица Вселенной любые цивилизации, которые посмеют угрожать людям, препятствуя нашему возрождению. Либо мы, либо они — нам не оставлено иного выбора!
Гигантский зал взорвался бурей оваций. Успокоив аудиторию взмахом руки, Лазарев продолжил:
— Пришло время показать, кто должен править Галактикой. Мы призываем власти человеческих держав забыть разногласия, сплотить ряды и потрясти нашей решимостью всех соседей. Лишь так сумеет человечество гарантировать безопасность собственного будущего, лишь так можно пробудить спящие в людях высокие чувства и ускорить пришествие Золотого Века…
Объявили начало посадки. Нехотя поднимаясь из кресла, Махмуд признался:
— Я всегда считал, что правители Семпера перегибают палку. Но когда вижу, какие безобразия творят продажные чиновники Земли, когда настианская тварь пытается командовать нами на нашем корабле… Возможно, стоит прислушаться к речам, звучащим на Семпере.
— Золотой Век, — мечтательно повторила Бианка. — Успех нашей экспедиции может приблизить приход Золотого Века.
— Золотой Век — это здорово, — согласился Гоц. — Но вот методы, которыми Семпер намерен выстроить дорогу в прекрасный мир всеобщего счастья, вызывают у меня если не сомнения, то некоторые опасения.
Он умолк, разглядывая ряды иконок с названиями сюжетов. Потом решительно перелистал указательным пальцем призрачные странички и остановился на сообщении с грифом «Срочно!».
Корреспондент канала «Галактика-Видео» возбужденно выкрикивал, тыча пятерней в иллюминатор звездолета:
— Мы находимся примерно в мегаметре от крепостного планетоида «Дальний Щит-10». Ближе подходить нельзя — адмирал Макторнтон отдал приказ уничтожать любые корабли, которые пересекут границу запретной зоны. Нам также не было позволено сопровождать эскадру, которая повезет наемников Стар Террибла на очередную операцию. Между тем за последние сутки на базу прибыло не меньше десятка кораблей — вероятно, бригада «Ночной Кошмар» получает подкрепления. Еще несколько грузовых и пассажирских космолетов идут сюда в сверхсветовом режиме, но главные силы уже начали покидать «Дальний Щит».
Голограмма показала транспорты, медленно отходившие от крепости. Окутанные радужным свечением разгонных полей тени удалялись в пространство. Потом четкая картинка сменилась мозаикой помех, и появилась надпись:
«База заглушила все диапазоны гравиволн,
чтобы наблюдатели не сумели
определить путь десантного каравана».
Времени оставалось совсем немного, но Гоц здраво рассудил: «Без нас не улетят», — а потому решил просмотреть еще один видеоклип, отснятый в Северной Зоне. Журналисты сообщали о грандиозном побоище. Военные флоты Демократической Федерации, королевства Карменсита и Афинской Империи навязали решительное сражение вооруженным силам Северной Республики. Согласно подсчетам компетентных аналитиков, союзники втрое превосходили республиканцев по числу кораблей основных классов. В течение последующих суток поступали известия о том, что боевые действия охватили планеты Юльдана, Тюрбан и Хеллас. Затем связь с Северной Зоной была прервана.
Уже в салоне челнока Махмуд вдруг вскричал возмущенно:
— Кто-нибудь понял, при чем тут Тюрбан!
— Там правят узурпаторы, — напомнила Бианка. — Сам же говорил, что их разбомбить нужно.
— Это смотря кто бомбить будет, — парировал озабоченный новостями артиллерист.
Суонк одобрительно пощупал покупку Гоца и проговорил возбужденным голосом:
— Жаль, не было у вас этого ружья, когда здесь безобразничал мерзавец с настианского крейсера.
Вежливо посмеявшись, таукитянин сказал:
— Чтобы припугнуть псевдорептилий, нужен калибр побольше. — Затем обратился к Науманну: — Капитан, куда делся чужой корабль?
— Покинул систему два часа назад… Профессор, пришел ответ на гравиграмму, которую вы отослали перед экскурсией на Дофин.
Гоц велел Бианке следовать за ним, а остальным — собраться у него в каюте через полчаса и поспешил в рубку дальней связи. Здесь они застали коммерческого помощника Рамазана Шахвалиева, который жаловался дежурному, что который день нет связи с Оаху, где у него родня. Последние сообщения были тревожными: брат писал, что у его дочки проблемы.
— Хуррам подзалетела? — удивился связист. — Помню, красивая девчонка, в службе новостей работала.
— Не в том дело! — Помощник отчаянно помотал головой. — Ей вроде бы политику шьют. Чего-то сказала про наш народ, так власти этой дерьмовой планетенки всполошились: мол, вражеская пропаганда, подстрекательство к бунту и тому подобное. Пишет, что добрый человек ее предупредил.
Связист беспомощно развел руками, покосился на астрофизика. Гоц ответил сочувственным взглядом. Люди из экипажа «Нортона» промолчали, поэтому в разговор вступила Бианка:
— На Оаху, как и в других карликовых деспотиях, установлен расистский режим. Кажется, они враждуют с другой планетой той же системы. Суперкарго и его родня, видимо, принадлежат к какому-то малочисленному племени, поэтому журналистке придется несладко. Забьют камнями или продадут в рабство.
— Такая страна обрекает себя на гибель, — вздохнул Гоц.
— Да, в этих эмиратах и псевдореспубликах полиция не отличается особым умом и не церемонится, — продолжала Бианка. — Можно не сомневаться, что девчонку уже взяли под плотный колпак, а то и в концлагерь бросили.
Коммерческий помощник вздрогнул. Поспешно прервав тяжелый для юбера разговор, Гоц попросил письмо, поступившее на его имя. Бианка переписала файл на свой карманник и отправилась к себе — расшифровать без посторонних.
Гоц неторопливо двинулся в ту же сторону, грустно размышляя о человеческой цивилизации, разорванной границами, ненавистью, таможнями и скоростью распространения новостей.
