Ознакомительная версия.
Вместо этого он услышал шаги и едва успел заползти под колеса БТРа.
Шаги… Ботинки.
– Дай сигарету…
Щелчок зажигалки.
– Чо ты г…о какое куришь.
– «Мальборо»…
– Хрен это, а не «Мальборо»!
Упавший окурок был растоптан сапогом.
– Тащ старший сержант, а куда рэксы полетели?
– Тебя не спросили, салагу.
– Там, кажись, война началась. Ракеты летели, я видел.
– Чему быть, тому параллельно. Все, что нам надо знать, до нас доведут. Сигарету зароди мне. Одна нога тут, другая…
Похоже, дедовщина. Они хорошо знали советскую, а потом Российскую армии и знали о том, что солдаты старшего призыва издеваются над младшими. Это называется «дедовщина», что в переводе – власть дедов. Это еще одна ошибка русских – на охрану объекта они поставили намного менее квалифицированный персонал, чем тот, что был внутри.
Хотя и они в Афганистане тоже много косячили.
Солдат бегом побежал за сигаретой. Старший по званию, сержант, постоял, что-то сказал и потопал внутрь блокпоста. С дисциплиной проблема.
– Двойка – общий. Идем тихо. Начали.
Капитан наощупь достал из кармашка своего снаряжения небольшую мину, прилепил ее под днище БТРа и активировал. Спокойной ночи, ублюдки…
– Коз, держись цели? – едва слышно прошипел он в микрофон
– Так точно. Дернется – работай.
– Понял.
– Все ко мне. Тихо только.
Им предстояло рискнуть еще раз.
Через пару минут раздался сдавленный крик. Кто-то упал – и тут же знакомый хлопок бесшумного пистолета.
– Доклад!
– Минус два, босс. Чисто.
Ругаясь последними словами, он выполз из-под бронемашины. Спецназовцы были уже рядом.
– Двое у машины. Кто имел дело с русской бронетехникой?
– Я, сэр. В Ливии.
– Мы двое идем вперед. Закрепляемся у штаба – идете вы. Если мы влипнем – вы прикроете нас, используя огневую установку БТРа.
– Да, босс.
– Имейте в виду. Он заряжен – я оставил сюрприз на днище. Подрыв по радиосигналу.
– Понял, босс.
– Уберите жмуриков. Дюк, за мной.
Каналы информации были закрыты из-за глушения, ничего не было. Нам оставалось только сидеть, ждать и молиться.
Нервы были на взводе. Я давно уже не курю… это плохо, потому что курение дает курильщику возможность успокоиться и потянуть время разными ритуалами. Например, выйти – ты выходишь, достаешь из пачки или стреляешь сигарету, закуриваешь, пускаешь дым. Тянешь время – можно подумать, никто не пристает. Курение создает иллюзию у других, что ты чем-то занят.
Но я больше не курил.
На нервах – я вышел из помещения, прошел по темному коридору – там были дверь и лестница, на которую выходили покурить. Точнее, лестница была со второго этажа, пожарная – а под ней стояла самодельная скамейка. На ней и курили, Лестница – железная, шумная, ржавая, и растущий вьюн – давали иллюзию уединения.
Только выйдя, я сразу понял, что дело дрянь. Как понял? А вот так и понял. Это начинаешь понимать, если полазаешь по Кавказу и останешься при этом в живых. Горы на Кавказе – обычно покрыты кустарником, с высокой растительностью, видно там плохо, простреливается еще хуже. Вдобавок – местные перемещаются налегке, у них при себе по три-четыре магазина и самый минимум продуктов и средств выживания – потому что у них в лесу тайники. А у тебя тайников нет, и ты должен нести все на себе для многодневного выхода, да еще и догонять бородатых лесных жителей. Чтобы не сдохнуть – ты сбрасываешь бронежилет… дальше поняли? Чтобы выжить – надо иметь волчье чутье, чувствуешь, что что-то не так – в сторону, с тропы. Вот и тут так же – все было нормально, но я понял, что ничего нормального нет.
Потом понял – насторожили цикады. Они поют, когда рядом никого нет, как только есть кто-то – замолкают. Цикады не пели.
Пачка сигарет у меня была. Я ее носил, чтобы установить при необходимости контакт с курильщиком – ну и для проверки собственной силы воли. Не каждый из бросивших может не оскоромиться, когда пачка в кармане. А я мог. И понимал, что если сейчас не закурю – пуля. А если закурю – тоже пуля. Может быть.
Хрен вам…
Достал пачку, пластиковую дешевую зажигалку, поджег. Сигаретный дым опалил рот, начала собираться горькая с непривычки слюна. Начал в школке еще, потом мужественно бросал… бросил, в конце концов. Когда начинал… да не думал ни о чем, в таком возрасте не думаешь, это потом башка включается… не у всех, правда. Я не глотал дым, чтобы не закашляться, – просто полоскал им рот и выпускал наружу. И думал.
Стоя под прицелом, много не думаешь. Просто считаешь, и сердце колотится прямо в ушах. Близко не подойти, у меня автомат на ремне на боку, не рискнут. Снимут издали. Интересно, кто это и зачем они сюда приперлись? Бандеровцы? Не похоже, у них качественной оперативной работы не ведется, разломали они все и вся – одиночки еще просачиваются, но так, чтобы целая группа прошла, да еще в Белоруссию – быть этого не может. А вот НАТОвцы – вполне могли, по соседству целые базы уже. Интересно, они сумели сообщить о выдвижении? Если да – то операция провалена и двухсотых будет до черта. И что хуже – пленных. Потому что мы достаем пленных хоть как. Если даже не запытают бандеровцы – будет суд. А никто из русских сидеть на скамье международного трибунала не будет.
Потому что… пошли они вместе со всеми трибуналами.
Сигарета уже жгла пальцы, я отбросил ее и проследил ее полет. Потом повернулся, чтобы уйти… и даже, кажется, заметил что-то в темноте. Но заставил себя не бежать, а спокойно закрыть дверь…
Капитана открытая дверь застала врасплох.
Тот, кто вышел покурить, застал их в самый неудобный момент, вторая пара выдвигалась от БТР. Конечно, они сразу заметили движение и залегли… но при таких условиях лучше обойтись без стрельбы и не пытаться снять некстати вышедшего курильщика. Потому что шум – может поднять тревогу, а к немедленному штурму они не готовы.
Капитан держал курильщика на прицеле пистолета… было бы лучше, если бы не было этой чертовой лестницы и вьющихся растений рядом с ним. Он не был уверен, что вырубит врага первым же выстрелом, и не был уверен, что быстро сделает повторный, – а врагу достаточно секунды, чтобы нажать на спуск автомата. И будет шухер.
Русский просто курил. Капитан решил отпустить его – лучше не рисковать.
Интересно, кто он? Военный? Гражданский контрактник, следящий за оборудованием? Судя по автомату – все же военный.
Почему тогда он не со всеми? Охрана?
Кровь пролита, и назад пути нет. И здесь – убрали охранников на воротах – и вообще. Вопрос в том, что дальше. Ну, угонят они вертолеты? И дальше что?
Лично он был бы не против вернуться во времена холодной войны. Его отец служил в «БАОР» – Британской армии на Рейне. Отлично говорил по-немецки. Они стояли напротив русских, они стояли друг против друга более сорока лет – и за все это время не раздалось ни одного выстрела. Они изучали друг друга в прицелы, они засылали друг к другу агентов, они сломали немало жизней, но ни разу не выстрелили друг в друга. Потому что знали, какова цена.
Его отец вышел в отставку сержант-майором, уважаемым человеком. Даже думал поселиться там, в Германии, но все-таки потянуло домой. Он купил немного земли и занялся сельским хозяйством, дожил до семидесяти девяти. Почему же он знает, что не доживет даже до сорока, до отставки из «САС», он обязательно лишится жизни где-то здесь, в бескрайних полях и лесах, в чужих и враждебных городах, лишится жизни в одной из схваток, на которые всем будет плевать. Почему сейчас никто не боится и готов идти на самые крайние меры по любому, часто пустяковому поводу?
Проливать кровь не им.
Гребаная политика…
Русский докурил сигарету и повернулся, чтобы уходить. На какой-то момент капитану показалось, что он заметил его, но русский ничего не сделал. Закрыл дверь и ушел. Все.
Капитан показал фонариком со светофильтром – можно. Две черные тени поднялись с земли и перебежали к стене.
– Ф-у-у… У вас стальные нервы, босс.
– Заткнись. Мак, готовь вспышки и открывашку[100].
– Готово, босс.
– Дюк, идешь первым. Мак глушит, дальше работаем. Наша задача – взять аппаратуру.
– Есть, босс.
– Пес прикроет на шесть. Готовность.
Они выстроились в штурмовую колонну, положив руку на плечо впереди стоящему. Дюк открыл дверь – она не была заперта. Впереди был коридор, можно было сориентироваться по едва слышному шуму, в каком из кабинетов или залов… что там есть – идет работа.
Комплект для подрыва дверей представлял собой что-то вроде плоской плиты размером десять на десять дюймов, он состоял из клейкого слоя, взрывчатки и толстого слоя вспененного полимера, который должен был аккумулировать ударную волну внутрь. Расчет был на то, что штурмовая команда могла стоять рядом с дверью и после подрыва – быстро войти внутрь.
Ознакомительная версия.
