с места.
Подёргал крышку у самого дальнего. Ну, бессмысленное это занятие. Только выдохся зря. А что тогда?
И тут он заметил ЭТО!
Кровавый, ну точно кровавый отсвет на стене над расщелиной.
Огненная река, как Огненный погост.
Кажется, последние силы отдал, чтобы подтащить Монта к краю расщелины. Но столкнуть сразу не удалось. Края трещины немного приподнимались, и если применить усилие, то, честно говоря, можно было вслед за чертежником полететь.
Сатр присел рядом с саркофагом. Устал. Прикрыл глаза. И почти сразу открыл их. Мысль, как молния, в голове.
Оперся спиной о торец, а ногами в бок Монта. Вздохнул:
– С этой минуты… с этого мгновения! – усилие и тело сдвинулось ближе к краю.
– Мои секреты буду знать… – еще немного к расщелине тело приблизилось.
– Только я! – еще одно напряжение сил. Монт вроде в себя пришел, но это никоим образом не остановило Сатра.
Почему-то отчетливо вспомнился портрет в кубышке, и Сатр добавил:
– И-и-и, мо-о-ои-и-и демоны! – он уже плечами и головой упирался, и это был уже последний рывок.
На последнем слове тело чертежника наконец перевалило через край и исчезло в расщелине. Конечно, ни криков, ни всплеска Сатр не слышал. А сам он в изнеможении лежал рядом с саркофагом.
Минут десять лежал.
А встать с первого раза не смог. Начался отходняк, все тело била мелкая дрожь, ноги подкашивались, руки дергались так, что ничего не ухватить.
Ну он немного отполз от расщелины. Еще немного полежал. А затем просто приказал себе встать!
Помогло!
Правда все равно идти просто у него не получилось. Всю дорогу о стену держался, время от времени заваливаясь на колени и снова поднимаясь.
Когда добрался до кубышки, открыл дверь, и его прямо-таки втянуло внутрь.
И снова ковер в горизонтальном положении.
Но Сатр не уснул. Лежал долго в каком-то забытьи, но не во сне. А затем резко вскочил – и на кухню.
В кубышке не было вина, здесь не комфортная для этого температура. Но было, как помнил Сатр, несколько емкостей со спиртом. На кухне.
Чуть раньше он жидкость проверил, но до этого момента ему никогда не хотелось пить. И после он всегда пил мало. Но в этот единственный раз Сатр не просто напился! Он выпил полфинтовую бутылку спирта, не разбавляя, только водой запивая и, кажется, закусывая каменными галетами!
Выпил и вот только тогда полностью отключился.
Вроде он приходил в себя, что-то делал. Его рвало. Ел галеты. И снова вырубался.
А более-менее он пришел в себя на кушетке в кабинете. Сел и тут же уткнулся в насмешливый взгляд деда. Мотнул головой. Почему-то ему показалось, что это уже не дед, а он сам. И вообще, когда он успел снять покрывало? Хм. Оно оказалось на нем, как будто ему было холодно, и он в него укутался…
– Ну, чего лыбишься? – сказал и язык портрету показал. – Чтоб тебя, демон шватный!
Встал и, покачиваясь, вышел из кабинета. Хотелось пить.
Но шел и продолжал ворчать:
– Хотя твоя шутка со ступенькой прекрасно сработала. Я и забыл про ступеньки, а тут она так вовремя под ногу подвернулась, – взял кружку, зачерпнул в раковине воду и, сделав глоток, продолжил: – Но, если честно, мог бы чуть раньше меня предупредить! Вот, смотри какую шишку этот гад мне устроил. Ну да, конечно, пройдет! – поставил кружку на стол и снова сел на кушетку.
– А теперь дай мне поспать. Само собой, только ты и я, и никто больше, – лег, вытянулся, уткнулся в стену и уже сонно так произнес: – Глаза закрой, а то ведь дырку во мне прожжешь ненароком. Вот как я с дыркой ходить бу-у… у-у… ду-у-у…
Фаер медленно погас. Улыбка портрета растворилась во тьме. А глаза…
Глаза, сверкнув яркими точками в темноте, закрылись. Или это только показалось.
Но сон Сатра был спокойным и долгим. Никаких кошмаров, ни ужасов, ни плохих воспоминаний. Ни взгляда в затылок. Просто сон. Обычный, от которого по утрам не остается ничего, кроме спокойствия.
Сатр Леко сдержал свое обещание. Его секреты были и остались только его секретами и его демонов. Любой, кто пытался приблизиться к его секретам, умирал! А таких людей было предостаточно. Потому что, чтобы осуществить свою идею фикс, Сатру пришлось привлекать множество людей, не совсем законопослушных, или он пользовался тем, что они могут стать нарушителями закона. И многие из них начинали задавать слишком много любопытных вопросов. А это в его деле было совершенно лишним!
И тогда он убивал. Сам или ядом, или ножом. Или кто из его команды. Или нанимал кого на стороне. Но вопросы для него должны были всегда оставаться без ответа. Или ответ должен был умирать в огне погоста. В каком-то смысле он стал параноиком. Порой ему казалось, что то ли за ним следят, то ли вот из-за угла кто выскочит. Он с этим чувством боролся. Но ведь на самом деле и следили, и выскакивали!
Единственного, кого он оставил в живых, был чеканщик, отчеканивший ему медную табличку – «Посмотри!». Он же ответил этому человеку, что табличка ему незачем. Ответил: «Для лорда Крокуса!» и ушел, прихватив готовую работу.
Правда, через три дня чеканщик умер. Попал под ноги хриков, запряженных в несущуюся по Аркету карету. Событие редкое, но, к сожалению, всегда со смертями под ногами и колесами.
Демоны, чтоб их.
Мальвинорский тракт
Лето Сигизмунда
Начало ноября (оль)
Сатр подхватил обмякшее тело Тука, но на землю опускать не стал:
– Марк, Файнс!
Подошли помощники и, перехватив у Сатра тело, понесли его уже к расстеленным на земле теплым одеялам. Тук оказался на них первым, а вслед и другие члены команды дракара были уложены рядом с ним и друг с другом.
Но когда Тука только укладывали на одеяла, Сатр некоторое время стоял молча, наблюдая за действиями помощников.
Когда Тук рассказал ему про бунчак, Сатр и в самом деле рассмеялся. Была настоящая истерика. Создавалось впечатление, что вокруг Сатра все только и ходят с бунчаками! Монт первый. Вот Тук нацепил эту штуку на шею. Плюс еще два случая! Целых два случая!
Сатр раньше знал, что бунчак – это редкий и мало применяемый амулет, но в его жизни он вдруг стал самым распространенным! Как тут не рассмеяться.
Правда, в первом из двух случаев человек был вынужден надеть на себя бунчак носителя, чтобы скрыть метку убийцы (один из способов). А во втором какой-то глупец чуть
