Улыбнулся я и через мгновенье сдавил его в объятиях. — Поздравляю! Вот вы шпионы! А я даже не догадывался!
— Ты первый кому мы сказали. — Ровным голосом сообщила Мария Лавандова.
— Даже так? Благодарю за оказанную честь. Конечно, я буду вашим свидетелем. С превеликой радостью! — Я улыбнулся так широко, что даже скулы свело. — Скажу честно, должность свидетеля на вашей свадьбе, куда сильнее греет душу чем титул абсолюта.
— Виктор Игоревич, вы нам льстите. — Официально улыбнулась Лавандова. — Прошу меня простить, хочу пошушукаться немного с именинницей.
Мария ушла, оставив нас с Михаилом наедине.
— Ну, рассказывай, как вы приняли такое решение? — Спросил я.
— Виктор, я единственный в роду. Случись со мной что, то род Картаполовых оборвётся. А Мария достойная девушка, я её люблю. Да и с её роднёй мы общаемся душа в душу. Мама Маши ко мне и вовсе как к родному отнеслась.
Вспомнив тёщу, Мишка так трогательно улыбнулся, что у меня чуть слеза не навернулась. Бедолага, потерял мать. Убил отца. Да, с моей помощью, но его отец был тем ещё гадом. Но даже так Мишка остался один на всём белом свете. Я, конечно, ему друг, но это не то.
А сейчас нашлись люди, которые стали ему близки по-настоящему. Надеюсь, боги благословят их союз и всё у них будет хорошо. А если эти твари не благословят их, то придётся прикончить пару зазнавшихся божков. Ха-ха. Как же буднично я стал говорить о убийстве богов. Жуть…
— Ну и ещё мы оба хотим детей. — Засмущавшись добавил Картаполов.
— Миша, ты большой молодец. Я помню тебя… — Я замялся, а потом сказал, как есть. — Самовлюблённым говнюком. А сейчас посмотри на себя! Ты настоящий мужчина. Умелый маг, способный постоять не только за себя, но и за своих близких. Я без раздумий пойду с тобой в бой если потребуется. А уж стать свидетелем на вашей свадьбе и вовсе честь для меня.
Картаполов спрятал глаза и сделав шаг, обнял меня уткнувшись лицом в мою грудь. Его плечи вздрагивали, а через пару секунд я почувствовал, как ткань моего костюма пропитывается слезами друга. Да что с вами такое? Как-то многовато слёз в последнее время. Миша резко отстранился, вытер покрасневшие глаза платком и сказал:
— У тебя мобилет вибрирует.
Проклятье. Такой трогательный момент разрушили. Кто там? На экране мобилета высветился незнакомый номер. Подняв трубку, я услышал старческий голос:
— Дубровский Виктор Игоревич?
— Он самый.
— Вас беспокоят из секретариата верховного суда. — Проскрежетал старик. — Я звоню, чтобы сообщить о том, что слушание по вашему делу состоится через три дня. Рекомендую закончить все важные дела до этого момента. Приятного вам вечера.
Старик положил трубку, а я, тяжело вздохнув присел на ближайший стул. Что там говорил Панфилов? Выиграл немного времени? Надеюсь, его хватит, чтобы поставить патриарха рода Быковых на ноги.
До суда всего три дня… Да это немного сбивает с толку, а вместе с этим полностью убивает ощущение праздника. Проклятье. У Кошкиной день рождения, Картаполов женится, а меня собираются упечь за решетку. Отличный расклад, ничего не скажешь.
Нет, конечно, можно решить проблему быстро и прикончить Богдана. Но в этом случае моя репутация будет уничтожена, а вместе с этим станет очевидно, что я виновен. Если и стоило его убить, то на институтских соревнованиях. Там каждый год случаются подобные происшествия, никто бы и слова не сказал.
Мои думы развеяли две симпатичные подруги Кошкиной. Они проплыли мимо, мило улыбнулись и одна из них прощебетала:
— Виктор Игоревич, отлично выглядите. — Девица стрельнула глазками, и они с подругой удалились в уборную.
* * *
Стоя у зеркала, девушки припудривали носики и бесконечно сплетничали.
— Нет, ну ты видела? Катька одних женатиков позвала, даже закрутить не с кем. — Вздохнула рыженькая.
— Так и есть. Но слава богам что самый вкусный трофей свободен. — Подкрашивая губы сказала брюнетка.
— Ты права. Сам абсолют свободен! Ну ничего, сегодня я займу место в его сердце. — Хихикнула рыжая.
— С какой это стати? Дубровский будет моим, а в твою сторону он даже не посмотрит. — Съязвила подружка.
— Чего? Ты себя то в зеркало видела? Чучундра. — Обиженно огрызнулась рыжая.
— Покрасивее тебя буду. — Самодовольно фыркнула брюнетка и поправила волосы. — К тому же мой папенька граф, а твой лишь жалкий барон. Думаешь Дубровский захочет якшаться с нищенкой?
От этих слов у рыжей расширились зрачки, а дыхание стало сдавленным, как будто она готовилась наброситься на подругу и вырвать ей все волосы.
— Милочка, не обижайся. Я же из лучших побуждений хочу тебя уберечь от разочарования, которое неминуемо тебя настигнет. Он абсолют! А значит привык довольствоваться лишь лучшим. А я как раз подхожу под это описание.
— Ну, конечно, подходишь. Загнивающий род из захолустья, титул, который папенька купил, и ворох долгов, которые ты переложишь на будущего мужа. Отличная перспектива.
— Не завидуй. — Передразнила брюнетка подругу. — Пойдём, наш будущий ухажёр поди уже заждался нас.
Подруги вышли из уборной и снова проплыли мимо Дубровского сделав по комплименту каждая. Никто из подруг не хотел показаться навязчивой, поэтому они просто подошли к столу и стали ждать, когда Дубровский проявит инициативу.
Брюнетка сверлила абсолюта взглядом прикусив губу. А вот рыженькая напротив смотрела по сторонам. Заметив официанта, разносящего алкоголь, она спросила:
— Взять тебе шампанского?
— Да, будь так добра. — Сказав это брюнетка поймала на себе взгляд Дубровского и вызывающе провела рукой по ложбинке между сочных грудей.
Рыженькая скользнула к официанту и выхватила пару бокалов с подноса. Осмотрелась по сторонам и поняв, что никто за ней не наблюдает, повернула камень на перстне. Камушек сдвинулся в сторону открыв взору белый порошок с зеленоватыми вкраплениями.
Рыжая тут же высыпала содержимое перстня в бокал и перемешала указательным пальцем. Нет, это был не яд. Её род не настолько знатен, для того чтобы травить конкурентов и при этом не быть уничтоженным. Но маленькую пакость сделать всегда приятно. Щепотка слабительного поможет подруге почувствовать облегчение.
— Держи. — Холодно сказала рыженькая и передала бокал подруге.
— Благодарю. — Расстроенно сказала брюнетка, понимая, что Дубровский слишком давно на неё не смотрит, это унижало её достоинство.
— За удачную охоту на абсолюта? —
