– Нет, не выдвинетесь, – сказал я так тихо, чтобы не услышали лишние уши. – Через четыре дня Ботаника выпустят из подвала. Он больше не заложник. Я и пахал на Закоса только потому, что он мог Бота убить или покалечить, понимаете?
– Да, понятно. Но Кося записался к бандитам добровольно, так, Депутат?
– В общем, сам, – кивнул тот.
– Ну а я понятно почему пошла… завязать, блин.
– Как чувствуешь, получилось клин клином выбить? – спросил я.
Ксанка подумала и энергично кивнула:
– Тянет, но можно терпеть. Получилось, Ланс.
– Вот и валите, ребята, прямо со следующей ходки, в которую вас Паня отправит, – прошептал я. – Ни денег у вас тут не будет, ни жизни. Зону видели, что это такое, теперь знаете. Валите далеко, как можно дальше.
Кося погрустнел, но кивнул, соглашаясь. А Ксанка нахмурилась.
– И че? Ну, свалю я сейчас. Нет денег ни шиша, за ходку и трофеи нам не заплатили. Кося тоже гол как сокол.
– Еще не вечер, ребятки. Еще не вечер. – Я подмигнул и улыбнулся. – Чуть терпения, и все будет. Ровно через месяц, первого октября, мы с вами встретимся в Минске. Ты же из Минска, Ксанка? Вернись туда, к родителям, объясни все, они тебя примут. Или у знакомых, друзей, но месяц подождите. Какое место знаешь для встречи?
– Сквер Адама Мицкевича, например, там кафешка есть. – Ветерок с удивлением приподняла брови. – Можно встретиться. Но я…
– Отлично. Первого октября в кафе у сквера Адама Мицкевича, вторая половина дня. Я буду там вас ждать. Если что, вот мои координаты, не теряйтесь.
Листочек, на котором написал адрес Ботаника, я передал Ксанке.
– Я ничего не понимаю, Ланс.
– Просто сделайте так, как я говорю. Депутат, ты можешь где-нибудь до того времени перекантоваться?
– В Чернигове у меня сестра живет старшая. Звала к себе перебраться в гости или насовсем. Одна она, ни детей, ни родни, муж лет десять как помер. Туда поеду, ну.
– Главное, первого октября будь, где договаривались. Просто будь там. Обязательно.
– Не свихнулся ли ты, паря? – Кося недоверчиво покосился, но все-таки, увидев мой взгляд, кивнул. – Хорошо, договорились.
– У нас вообще нет денег, Ланс. Полторы тыщи твоих были, и те Егорушка унес.
– Проблему решу через четыре денька. Не беспокойтесь, наскребем вам и на билеты, и на первое время. Из тех денег, что вы заработали за ходку и за «сатурны». Я… поговорю с Закосом.
Ксанка вздохнула и опустила плечи.
– Ну, попробуй поговори. Только гнида он, Ланс. Бесполезно все.
Поговорить с Закосом у меня не вышло. Он уехал на два с половиной дня вместе с деньгами, потом вернулся крепко навеселе и отсыпался еще день. На мой вопрос, нельзя ли отдать напарникам хотя бы тысяч шесть-семь, он широко развел руками и, кривляясь, выдал: «Какые дэнги, дарагой? Нэту больше дэнги…» Ботаник, поморщившись на прямой вопрос Пани, когда мы сможем снова выйти в Зону, напомнил, что мы проданы Пузырю и по факту уже не должны работать на Закоса. Тот на удивление спокойно согласился, посмотрел на Ксанку с Депутатом, плюнул и ушел к себе в дом.
Сионист с командой из пяти сталкеров прибыл, как и обещал, на четвертый день. Высокий, с угольно-черными кудрявыми волосами и такого же цвета густой бородой, Сионист был высок, сух и очень сдержан в движениях. Из бороды выдавался вперед немного крючковатый нос, под густыми бровями на все с острым вниманием посматривали живые темно-карие глаза. Команда сталкера расселась у садового столика и начала тихо переговариваться между собой.
– Приветствую, соратник, – негромко, без малейшего акцента проговорил Сионист и крепко пожал мне руку. – Ну, здесь работу дают?
– Так точно, здесь.
– Это вы, значит, в Бермуды ходили, да, Фрилансер? Рисковый вы человек, надо сказать. Но это в каком-то смысле хорошо, да.
Непривычное обращение на «вы», негромкий, мягкий голос несколько не вязались со странной внешностью сталкера. Манера разговора, интонации были едва не профессорскими. Иначе я представлял себе Сиониста. Определенно иначе.
– Ба! Сионист! Е-мое! – Из флигеля вышел Кося и, открыв рот, от удивления даже присел. – Ты? Вот это да… Я слышал, что какой-то сталкер прибудет, но ты? Вот, Ланс, легендарный человек. Теперь Москва вся наша будет! Мы из нее все вытрясем до последнего арта. Хэ-э, Сионист приехал!
– Приветствую, Депутат, – улыбнулся сталкер. – Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть. Историями своими никого еще не замучил, нет?
– Во, я же говорил, знает меня Сионист, говорил же! – Кося цвел, как майская роза. – Та еще Зона, наша, э-эх! Как там Лунь с девкой своей? Живы аль нет? Слухи ходили всякие, когда я уезжал.
– Живы они. Я лично у профессора Зотова интересовался. В Крыму домик купили, Лунь ученых консультирует да какие-то статьи строчит. Будешь в Украине, «пятое музыкальное» поймай, заодно и Хип послушаешь, она там диджействует периодически. Говорят, их недавно опять в Зоне видели…
– Да уж эти-то могут, за уши не оттащишь… – Кося чуть не захлебывался. – Что другие? Как они?
– Викинг погиб. – Сионист помрачнел. – Фреон без вести пропал. Гопстоп в Зону ходит, но уезжать не собирается. Ну и другие молодцы, коптят потихоньку, хотя и разбегаются один за другим. Европа помалу наступает, а с их новыми порядками не особенно и посталкеришь. Наши же финансирование теряют из-за новых Зон, вот и наступает сталкеру край. Здесь, говорят, теперь лучше.
– Ну, я с Фрилансером маленько побродил тут, – важно, с чувством кивнул Кося. – Нашли кое-чего, от мутантов отбились – он вообще молодец, не смотри, что молодой. Здорово мне помог. Фильм сняли, покажу, посмотришь…
Сионист снова улыбнулся.
– Узнаю Депутата. Не изменился.
На пороге дома появился Закос.
– О, едренать, сталкеры приихалы. Здоровеньки булы, или как там у вас положено приветствовать… Ты Сионист? Еврей, да?
– Добрый день, Паня. – Сионист сел за садовый столик, положил на столешницу скрещенные руки, кивнул. – Да, еврей. Давайте теперь побеседуем о делах.
– Обшмонали? – поинтересовался Закос у бандитов, которые стояли возле двух «Нив», припаркованных у дома. – Ну?
– А как же, шеф? Чисто все. – Цапель длинной струей сплюнул в пыль. – Стволов нет, ножи вытащили.
Сионист мельком глянул на Цапеля и вздохнул.
– Вот это я понимаю, вот это молодцы ребята. – Паня сразу повеселел. – Ну, о делах, значит, о делах. Мои условия шоколадные, сталкер. Налог пятьдесят процентов, меньше по Москве ни у кого из контор нет, звиняй. Но барыга у нас теперь дельный, платит по-божески, внакладе вы не останетесь так это точно. Это правильно, мужик, что ты к нам обратился. Хабар у нас по хорошей цене берут. Даже лучшей.
