Ознакомительная версия.
– Сделай нам одолжение, Элиас, – попросил Фарис. – Когда ты победишь и станешь великим повелителем, вызволи нас отсюда, ладно?
– Эй, – сказала Элен. – А что насчет меня? Что, если я выиграю?
– Если ты победишь, тогда доки позакрывают и нам уже никогда не повеселиться, – подмигнул мне Леандр.
– Смеешься, Леандр! Я бы не закрыла доки, – начала раздражаться Элен. – Только потому, что я не люблю бордели…
Леандр отступил назад, защищая рукой нос.
– Прости его, о благословенный Претендент, – сказал Тристас, сверкнув синими глазами. – Не бей его. Он лишь бедный слуга…
– О, идите вы все к черту! – воскликнула Элен.
– В половине одиннадцатого, Элиас, – крикнул Леандр, уходя с остальными. – В моей комнате. Мы отлично отпразднуем. Аквилла, ты тоже можешь прийти, но если только пообещаешь не ломать мне больше нос.
Я пообещал ему, что не пропущу вечеринку. Когда они ушли, Эл протянула мне флакон.
– Ты забыл сыворотку лапчатника.
– Лайя! – осознал вдруг я причину неясного беспокойства. Я обещал девушке-рабыне лапчатник еще три дня назад. Она, должно быть, ужасно страдала от боли с такой-то раной. Позаботились ли о ней? Промыла ли Кухарка ей рану? Было ли..?
– Кто такая Лайя? – Элен прервала мои мысли. В ее голосе звучало недоброе спокойствие.
– Она… да никто. – Элен не поймет, что я дал обещание рабыне. – Что еще случилось, пока я был в лазарете? Что-нибудь интересное?
Элен бросила на меня красноречивый взгляд, давая понять, что она позволяет мне сменить тему.
– Ополчение устроило засаду на маску Демона Касиуса в его доме. Ужасную, по всей видимости. Жена нашла его утром. Никто не слышал ни звука. Ублюдки становятся наглее. И… есть еще кое-что, – она понизила голос. – До моего отца дошли слухи, что Кровавый Сорокопут мертв.
Я уставился на нее с недоверием.
– Ополчение?
Элен покачала головой.
– Ты знаешь, что Император едет в Серру и будет здесь через несколько недель? Он планирует нападение на Блэклиф. А именно на нас, Претендентов.
Дед предупреждал меня об этом, и все же слышать такое было неприятно.
– Когда Кровавый Сорокопут узнал о его планах, то решил подать в отставку. Поэтому Таиус казнил его.
– Такие, как Кровавый Сорокопут, не могут подавать в отставку.
Ты служишь до самой смерти. Все это знают.
– На самом деле, – сказала Элен, – Кровавый Сорокопут мог подать в отставку, но только если Император согласился бы освободить его от обязанностей. Об этом просто не многим известно. Отец говорит, что это своеобразная лазейка в законе Империи. В любом случае, если слухи верны, Кровавый Сорокопут сглупил, что попросил об этом. Таиус ни за что бы не отпустил свою правую руку как раз тогда, когда династия Тайа под ударом.
Она взглянула на меня, ожидая ответа, но я лишь молча смотрел на нее с открытым ртом. Потому что понял кое-что важное, чего до сих пор не понимал.
«Если ты выполнишь свой долг, у тебя появится шанс сломать узы, связывающие тебя и Империю».
Я знал, как это сделаю. Теперь я знал, как обрету свободу.
Если я выиграю Испытания, то стану Императором. Тогда лишь смерть освободит Императора от долга перед Империей. Но в случае с Кровавым Сорокопутом все иначе. Кровавый Сорокопут может подать в отставку, но если только Император согласится его отпустить.
Я не собираюсь побеждать в Испытаниях. Это будет Элен. Потому что, если она победит, я стану Кровавым Сорокопутом, и тогда она освободит меня. Откровение ударило меня словно обухом и вознесло в небо одновременно. Пророки сказали, кто бы ни выиграл два Испытания первым, тот и станет Императором. Маркус и Элен победили оба по разу. И это значит, мне надо выиграть следующее Испытание, а Элен – Четвертое. И где-нибудь между делом Маркус и Зак должны умереть.
– Элиас?
– Да, – я сказал слишком громко. – Прости.
Элен выглядела раздосадованной.
– Думаешь о Лайе?
Упоминание о девушке-рабыне настолько шло вразрез с моими мыслями, что на секунду я замешкался, и Элен сразу разозлилась.
– Ну и не обращай тогда на меня внимания, – буркнула она. – Подумаешь, просидела два дня у твоей постели и пением вернула тебя к жизни.
В первый миг я не нашелся, что ответить. Я не знал Элен такой. Она вела себя как обычная девчонка.
– Нет, Эл, это совсем не то. Я просто пытался…
– Забудь, – перебила она. – Мне пора выходить в дозор.
– Претендент Витуриус, – какой-то первокурсник тронул меня, протягивая записку. Я взял у него листок, попросив Элен подождать. Но она не стала меня слушать, даже когда я попытался все ей объяснить, развернулась и ушла.
Уже через несколько часов после разговора с Кинаном мне придется каким-то образом выбраться из Блэклифа, чтобы с ним встретиться. Я чувствовала себя настоящей идиоткой. Пробил десятичасовой колокол. Час тому назад Комендант отпустила меня и отправилась в свою комнату. Она не должна подняться раньше рассвета, учитывая то, что я добавила ей в чай листья хебы – трава без вкуса и без запаха, которую Поуп, бывало, добавлял, чтобы помочь пациентам уснуть. Кухарка и Иззи спали в своих комнатах. Дом погрузился в тишину, точно склеп.
Я же все еще сидела в своей комнате, стараясь придумать, как отсюда выбраться.
Поздней ночью я не могла просто пройти мимо стражи на воротах. С теми рабами, у кого хватило глупости сделать это, поступали очень жестоко. Кроме того, велик был риск, что Комендант услышит мои полночные брожения.
Но можно, решила я, отвлечь внимание стражников и незаметно проскользнуть. Мне вспомнился огонь, охвативший мой дом в ночь облавы. Ничто не отвлекает лучше, чем пожар. Вооружившись трутом, кремнем и кресалом, я вышла из комнаты. Лицо я спрятала в свободном черном шарфе. А рабские браслеты и отметину Коменданта, все еще воспаленную и болезненную, надежно скрывало платье с высоким воротником и длинными рукавами.
Коридор лакейской был пуст. Я тихо прошла к деревянным воротам, ведущим на территорию школы, и открыла их. Они скрипнули громче, чем визжит подрезанный поросенок.
Я испугалась и убежала в свою комнату, ожидая, что кто-нибудь выйдет проверить, откуда шум. Но никто не вышел, и я выглянула из комнаты…
– Лайя? Куда ты идешь?
Я подпрыгнула и выронила трут и кресало на пол, едва удержав кремень.
– Проклятье! Иззи!
– Прости! – она подобрала части огнива, а когда увидела, что это, ее карие глаза расширились. – Ты хочешь сбежать отсюда.
– Нет, – сказала я, но она посмотрела на меня так, что мне стало не по себе. – Хорошо, да, но…
– Я могла бы помочь тебе, – прошептала она. – Я знаю ход из школы, который не патрулируют легионеры.
Ознакомительная версия.
