Ознакомительная версия.
Кем они станут, когда вырастут и очнутся? Ростком нового поколения, которому уготована иная судьба?
Едва ли…
Николай уже не верил в собственную мечту.
Она рушилась, как карточный домик, многолетняя борьба оборачивалась отчаянием, моральным тупиком, он остался совершенно один…
ИПАМ слышал его мысли, но маленький советник, все эти годы не отступавший ни на шаг от своего хозяина, придерживался иного мнения относительно дальнейших перспектив.
Пришла пора, которой он ждал.
Беззвучно заработав микродвигателями, сфероид воспарил в дальнем углу комнаты, где имел обыкновение прятаться от посетителей. Даже легендарный Ван Хеллен не знал о его существовании — Николай заботился о сохранении полного инкогнито своего маленького кибернетического друга, понимая, что нормально воспринимать присутствие ИПАМа, а тем более прислушиваться к советам кибернетического рассудка могли разве что репликанты, которые не чурались техники, а понимали ее.
Взглянув на матово отблескивающий шар, Астафьев с горечью подумал, что теперь тому можно не прятаться.
— Настали новые времена, Ник, — осторожно произнес ИПАМ. — Ты прав, теперь мне незачем скрываться, но не все так плохо, как рисует твое воображение.
— Что, например? — Николай поежился, будто ему стало холодно, хотя система подогрева воздуха работала исправно, поддерживая в отсеке нормальную темпера гуру.
— Автономные механизмы закончили восстановление оранжереи. Культуры бактерий готовы, их следует всего лишь выпустить в емкости.
— У нас и без того достаточно ресурсов, — неприязненно ответил Астафьев. Он понимал, что глупо винить ИПАМ в том, что не вернулись ушедшие в смежный сектор люди, но не было в душе радости победы, купленной такой непомерной ценой, а обилие ресурсов вызывало глухое раздражение, мысли бились в тупике сознания, не находя выхода…
— Мы проиграли… — глухо произнес он.
— Ты алогичен, — упрекнул его сфероид, подлетев к столу. — Глупо впадать в депрессию, когда остается сделать последний шаг к свободе.
— О чем ты? — не понял его Астафьев.
— О свободе. О новой жизни, без схваток с Чужими, о поколениях, которые вырастут без войны.
Слова ИПАМа вливались в рассудок, словно яд, но Ник слишком хорошо знал — ИПАМ никогда не произносит пустых фраз, и это настораживало, заставляло разум невольно мобилизоваться.
— Говори толком, что ты задумал?
— Я ничего не задумываю, — ответил сфероид, переместившись к самому уху Николая, будто разучился общаться мысленными образами. — Я лишь даю тебе информацию, а как ею распорядиться, всегда решаешь ты, верно?
— Хорошо, не будем препираться. Говори, что нового ты разузнал?
— Помнишь, я докладывал тебе о резервной навигационной рубке?
— Да. Кажется, я отправил туда указанные тобой ремонтные механизмы.
— Верно. Теперь она восстановлена, и я могу продемонстрировать тебе окружающий космос.
— Зачем?
— Мы дрейфуем в системе звезды, — многозначительно ответил ИПАМ. В воздухе внезапно возник голографический дисплей, на виртуальном экране которого появилось изображение яркой, слепящей глаза горошины.
— Это энергия, Ник. Море, океан лучистой энергии, которой с избытком хватит не только для обогрева и освещения отсеков, но и для нужд всех систем нашего сектора.
— Ты знаешь, как ее следует собирать? ИПАМ сделал в воздухе мертвую петлю.
— Обшивка корабля сама поглощает энергию, нужно лишь включить в работу резервные накопители. Теперь сложи появившиеся возможности. У нас есть энергия, есть восстановленные гидропонические отсеки, и… Николай поморщился.
— Дело за малым, — прервал он ИПАМа. — Убить всех ксенобиан, чтобы они не вторглись сюда и не сделали этого с нами.
— Нет. Никого не нужно убивать, Ник.
— То есть?
— Мы можем избавиться от них. Навсегда. — Сфероид вновь завис над столом напротив Николая. — Ты посылал меня проверить состояние всех узлов и агрегатов, расположенных между нашей частью Мира и смежным сектором.
— Да, я помню.
— Теперь я скажу главное. Дам тебе новую информацию, а ты решишь, как распорядиться ею.
— Говори.
— Много лет назад ты ошибочно назвал термином «Мир» то, что на самом деле является космическим кораблем. Тебе ведь понятен термин «космический корабль»?
Астафьев кивнул. В последнее время он, с подачи ИПАМа, усвоил много новой для себя технической информации.
— Мир — это корабль. Колониальный транспорт «Тандем», покинувший пределы Солнечной системы много лет назад. Он состоит из двух половин, объединенных смежным сектором.
— То есть наш мир — это два космических корабля? — сделал мгновенный вывод Астафьев.
— Абсолютно верно. Два корабля, состыкованные с бывшей орбитальной станцией. Я проверил состояние стыковочных узлов и нашел его вполне удовлетворительным. Теперь, когда восстановлена навигационная система, мы можем включить локальную кибернетическую сеть и отстыковаться от смежного сектора.
— То есть мы будем абсолютно свободны?
— Да. Время ожидания закончилось, Ник. Штурмовые группы погибли. Но их смерть не была напрасной — теперь у нас есть ресурсы для самостоятельного полета и дальнейшего восстановления бортовых систем. Новые поколения репликантов восполнят некомплект экипажа, и мы сможем завершить полет, разведав планеты этой звездной системы.
— А если они непригодны для жизни?
— Такое может случиться, — подтвердил его опасение ИПАМ — Но у нас есть альтернативная возможность развития.
— Я не понимаю тебя.
— На борту достаточно машин, которые могут добывать ресурсы с поверхности безвоздушных миров. Для этих целей подойдут даже астероиды. Мы в состоянии построить новые модули и отсеки, превратив нашу часть мира в огромный космический город. Правда, это потребует некоторых коррекций, или, если быть точным — усовершенствований его обитателей. Человек мало приспособлен к жизни в ограниченных пространствах, ему необходимы разнообразные ресурсы, которые трудно восполнять в условиях космических поселений. Иное дело машины. Они потребляют энергию, которую в избытке поставляет звезда.
— Ты предлагаешь заменить людей машинами?! — Николай даже привстал от удивления и гнева.
ИПАМ почел за благо сохранять дистанцию, отдалившись от стола.
— Разве тебе мешает твой новый протез, Ник? Это отличное кибернетическое устройство, гораздо более надежное, чем плоть, верно?
— Допустим.
— Разве ты перестал быть человеком? — Нет.
Ознакомительная версия.
