– Из нас?
– Да. С тобой можно говорить прямо.
– Спасибо за откровенность. Десять тысяч. Теперь я точно знаю, что это правда.
Би протянула ему руку. Перчатка, армированная металлом, встретилась с другой, точно такой же.
– Мне пора, – сказал барон. – Не разнеси город в мое отсутствие.
– Удачного вылета, прайм.
Барон кивнул охране, и две женщины остались у церкви одни. Би смотрела, как барон уходит, и на лице ее поочередно сменялись почти непонятные Мириам эмоции – растерянность, грусть, сомнение.
– Он красивый, – сказала девушка первое, что пришло ей в голову, чтобы отвлечь Би.
Та кивнула и проговорила:
– Красивый и молодой!.. Праймы не живут долго.
– Он сказал, что знает, как помочь. Теперь ты будешь драться за него, да?
– Барон говорил, что все очень плохо. Еще Саймон кое о чем умолчал, и я не могу понять почему.
– Все плохо?
– Да. Он рассказал, как мы соберем силы и будем обороняться, но не сказал главного – как мы собираемся победить. Возможно ли вообще выдержать здесь осаду?
– Мне показалось, что он тебя не обманывает.
– Одна правда может скрывать другую. Ему нужна моя помощь, но не настолько, насколько он пытается показать. Может, я для него помеха?
– А что такое минимальное вмешательство?
– Это принцип корпус-прайм… Мечей короля. Когда мало боеприпасов и обученных людей, один подготовленный человек с правильным оружием может решить исход битвы. Для этого нас создавали, – сказала Би, глядя вдоль улицы, и Мириам посмотрела туда же.
Ничего нового за время их разговора с бароном на улице не случилось. Две компании гвардейцев все так же пили под зонтиками, спешили по своим делам прохожие, распинался проповедник, собравший вокруг себя небольшую толпу.
– Может, этот человек знает о миссии? Он же вроде как священник, да? – сказала Би, видимо решив сменить тему разговора, и Мириам пожала плечами.
– Странные они, эти… – сказала было она, но Би решительно двинулась в сторону оратора.
– Пошли!
По мере того как они приближались, проповедника становилось слышно все хуже. Он прекратил вещать и теперь спорил о чем-то с окружившими его горожанами, то и дело косясь на трех гвардейцев, тоже подошедших и остановившихся чуть поодаль.
Мириам поглядела на солдат, потом прислушалась к словам проповедника.
Это был не тот человек, которого они слышали раньше, на площади, но слова почти совпадали:
– Говорю тебе, не пройдет и трех дней, как мор поразит всех, кто усомнился в силе Его, а выжившие падут от огня и ножа! Никому не взять на себя ношу Его, никто не защитит тебя, ни единый человек! А если скажет кто, что равен Ему… – Он запнулся, глядя на приближающуюся Би.
Горожане, стоящие перед ним, быстро расступились, давая ей место. Над площадью повисла тишина, Мириам готова была поклясться, что проповедник испуган. Когда он поднял руку, чтобы поправить плащ на горле, пальцы у него явно дрожали. От Би это тоже не ускользнуло.
– Скажи, ты знаешь что-то о миссии, которая приехала сюда три или четыре дня назад? – спросила она так негромко, что гвардейцы, наблюдавшие за ними, были вынуждены подойти поближе.
– О миссии? – Оратор нервно пригладил волосы, обильно запорошенные сединой, его явственно била дрожь.
– Священники вроде тебя, девять или десять машин, дети. Помнишь их?
– Нет, – проповедник ответил очень тихо, глядя себе под ноги, и Би шагнула к нему:
– Что?
– Нет! – Он закрыл голову руками, словно защищаясь от удара. – Не надо, нет!
Би застыла, а проповедник упал перед ней на колени, продолжая кричать. Горожане подались в стороны, а заинтересовавшиеся гвардейцы подошли поближе. Би взяла оратора за плечо и слегка встряхнула. Тот вырвался и с криком опрокинулся назад, спиной на мостовую.
– Оставила бы ты его в покое, миз, – сказал один из гвардейцев под всхлипы проповедника и ропот горожан. – Он, видать, и так умом слабоват.
– Неужели? – Би нагнулась к проповеднику, из-за чего всхлипы стали громче. – А кричал сильно. Эй, ты, я тебе ничего не сделаю.
Ответом ей стал еще один вскрик, гораздо слабее. Проповедник пополз прочь от Би, не отрывая от нее полных ужаса глаз.
– Дурак дураком. Народ, расходитесь, не на что тут смотреть, – сказал гвардеец. – Миз, ушибленный он, не надо его больше пытать. Я таких видел, придут из пустыни, а там мало ли всякого: рейдеры, голод, звери. Вот у них ум за разум и того.
– Нет, – сказала Би. – Сумасшедших я много видела. Эй, чего ты боишься?
Почувствовав внезапный укол беспокойства, Мириам огляделась. С десяток перешептывающихся горожан окружал Би, проповедника и гвардейцев. Солдаты, оставшиеся под зонтиками, затянули песню, по улице все так же шли люди. Дело было не в них. Взгляд Мириам скользнул дальше, по фасадам домов и устьям переулков, а в какой-то момент вернулся обратно.
Его трудно было заметить. В маленькой фигурке, закутанной в потертый плащ беженца, почти ничто не привлекало внимания, не считая того напряжения, которое вдруг почувствовала в ней Мириам, пружины, готовой распрямиться в любую секунду. Она и сама не поняла, что случилось раньше – раздался ли ее вскрик, или человечек в плаще, почувствовавший чужой взгляд, резко развернулся на месте и широко взмахнул рукой.
Ей казалось, что Би очень медленно поворачивала голову на ее вскрик, и так же неторопливо реагировали гвардейцы. Что-то маленькое, чуть заметно отблескивающее в солнечных лучах, летело к ним по длинной дуге, заканчивающейся где-то рядом с сумасшедшим проповедником. А потом Би исчезла.
Мириам не увидела этого движения, только почувствовала сильный толчок в плечо, бросивший ее на землю. Би использовала это движение, чтобы оттолкнуться и прыгнуть. Хлопнул плащ, в унисон ему раздался короткий звон лопнувшей струны. Видимо, такой звук издал костюм Би, экзоскелет, швырнувший ее в воздух над головами горожан. Дуга, влекущая блестящий предмет, сошлась с воительницей, словно была предназначена именно для этого, и Би ударила по нему ногой.
На какую-то долю мгновения они словно застыли в воздухе, на высоте трех метров – Би в развевающемся плаще и маленький металлический шар. С такого расстояния Мириам даже умудрилась рассмотреть частые ровные рубцы, покрывающие его поверхность. Затем время снова ускорилось. Жесткая мостовая ударила девушку в бок и по локтю.
Шар полетел обратно, в тот переулок, откуда его бросил маленький человек, и там взорвался.
Взрыв прозвучал как удар грома во время весенней грозы, заставив всю улицу отозваться жалобным звоном разбитых стекол и больно ударив по ушам. Крики горожан, зазвучавшие следом, показались Мириам приглушенными, словно пробивающимися через толщу земли. Зеваки, собравшиеся вокруг проповедника, бросились в разные стороны. Би мягко приземлилась рядом с Мириам и обернулась, видимо проверяя, все ли с ней в порядке. Ее глаза с невероятно расширенными зрачками смотрели сквозь девушку, словно обозревая всю улицу сразу. Судя по всему, увиденное удовлетворило Би. Не обращая никакого внимания на гвардейцев, кричащих ей что-то, она чуть пригнулась, выдернула из кобуры игольник и внезапно сорвалась с места с нечеловеческой скоростью, словно байк, оставив их смотреть ей вслед с разинутыми ртами.
