Дмитрий Казаков - Сборник рассказов.

— Самая важное оборудование, которое вы будете носить на себе во время путешествия — хронобумеранг. Он состоит из двух частей: собственно хронобумеранга, что имеет вид пояса, и управляющего блока, что замаскирован под кольцо на пальце.

Именно этот прибор является залогом вашего успешного возвращения назад, в свое время и поэтому снять его самостоятельно вы не сможете.

Мы их на вас надели, мы их и снимем, после возвращения. На блоке управления вы видите кристалл. На самом деле это замаскированная клавиша экстренного возврата. В плановом порядке вас вернут автоматически, за это отвечаю я. Если же с вами случится что-то экстраординарное, если вы попадете в какой-либо переплет, то жмите ее, не раздумывая. В течение пятнадцати секунд она перенесет вас сюда, в наше время, но поскольку момент возврата будет выбран произвольно, то вернет вас не точно в наш офис, а в радиусе где-то 15–20 километров. Это неприятно, но все одно лучше, чем быть убитым или серьезно покалеченным. Признаком включения механизма возврата служат легкая вибрация пояса и мигание клавиши. Кроме того, в бумеранг встроен синхропереводчик, с помощью которого вы сможете общаться с жителями той эпохи. Он настроен на арамейский, латынь и древнегреческий, работает полностью автоматически. Инструктажи по безопасности и по общим правилам поведения с вами уже провели.

Вопросы? Вопросов нет. Тогда мы можем стартовать, — и инструктор первым шагнул к стальной двери в хроностартер.

Программа тура была составлена великолепно, в чем путешественники убедились практически сразу. Никаких заминок, неувязок, томительного ожидания, все было расписано по минутам. Великолепие Иерусалимского храма, мощь твердыни Ирода Великого, спокойствие глади Мертвого моря, толчея палестинских рынков, красоты Галилейского озера — экскурсии следовали одна за другой, яркие впечатления переполняли путешественников. Все новые и новые чудеса земель Израиля, Иуды и сопредельных открывались им каждый день. Ночи проводили в убежище, оборудованном в пустынных Аварильских горах. Убежище было прекрасно замаскировано, имело несколько контуров защиты от проникновения и слыло среди местных жителей пещерой, где водятся демоны.

День сменялся днем, посещение резиденции Понтия Пилата сменялось экскурсией к пирамидам Египта или осмотром садов Гефсимании. Но все когда-нибудь заканчивается, подошла к концу и экскурсионная программа. Остался один-единственный день и гвоздь программы — распятие Иешуа, Иешуа из Назарета, которого через века миллионы людей по всему миру будут чтить как Иисуса Христа, Мессию, богочеловека, победившего смерть.

Утро последнего дня путешествия выдалось жарким и душным. Солнце палило немилосердно, и знойное марево колыхалось над каменным городом. Но людей на улицах и площадях великого Иерусалима было все равно очень много, ибо кто же усидит дома в великий праздник Пасхи. Кроме того, глашатаи еще с вечера прокричали о предстоящей казни разбойников на Лысой горе и посмотреть на оглашение приговора и на казнь хотели многие. На улицах бурлила толпа, в которой таллифы иудеев смешивались с плащами бедуинов и греческими хитонами.

Группа туристов удобно расположилась на узкой улочке, ведущей к западным воротам Иерусалима. Огромная толпа к этому времени забила площадь, где Пилат должен был огласить приговор, толкаться там никому не хотелось. Но осужденных повезут на казнь, к Лысой горе, именно по этой улице. Все остальное — и приговор, и казнь, будет на голографических кассетах, что вручает своим клиентам компания по окончании тура. Солнце с усилиями ползло по небосклону, тени укорачивались и укорачивались, но только после почти часа ожидания показалась процессия: редкая цепь римских солдат, повозка с палачами и трое осужденных, закованных в тяжелые цепи. Несмотря на акклиматизаторы, жара докучала туристам. В тот момент, когда осужденные проходили мимо, Агамемнон как раз подносил ко рту флягу, замаскированную под глиняный кувшин. Услышав плеск, смертники подняли головы. Двое из них выглядели так, как и должны выглядеть разбойники:

грязные, темноволосые, заросшие неопрятными бородами, с угрюмыми, злобными лицами. Неожиданно светлые, голубые глаза третьего, что казалось, светились на темном от загара лице, поразили Сфера. Взгляд Иешуа, мессии-неудачника, пронизывал насквозь, и Ага почувствовал себя очень неуютно.

— Дай нам напиться, добрый человек — голос Иешуа был тих, но звучал не мольбой о помощи, в нем чувствовались уверенность в себе и спокойствие, странные для человека, которому вскоре предстояло погибнуть крайне мучительной смертью.

Двое его спутников подвинулись ближе к Ага, жадно глядя на кувшин. Цепи звякнули, тощие кадыки нервно дернулись.

— Иди, иди, не останавливайся, — взгляд Иешуа напугал Сфера и тот, как привык, попытался скрыть испуг грубостью.

Лед затянул бездонные озера глаз Иешуа, и ответные его слова полны были холода:

— Иди и ты, иди и не останавливайся, Ага Сфер — конвоир подтолкнул Иешуа и осужденные двинулись дальше по пыльной дороге навстречу своей судьбе.

Ледяная лапа страха погладила Сфера по спине, дрожь прошла по коленям» Откуда он знает мое имя?». От переживаний его отвлекла легкая, едва ощутимая вибрация под хитоном и тут он испугался еще сильнее — заработал хронобумеранг, хотя до планового возврата осталось еще больше часа. Не успев как следует удивиться, он рухнул во тьму междувременья, и уже не слышал ни визга Хелен, ни возгласов удивления прохожих.

От удара в пятки Агамемнон едва не упал, извернувшись, сохранил равновесие. Голова почти сразу перестала кружиться, в глазах прояснилось, он смог оглядеться.

Вымощенная булыжником улица, камни которой и ударили его по ногам, строй двух и трехэтажных островерхих домов с черепичными крышами, торчащие там и тут церкви. «Похоже, это Европа» — подумал Сфер и взглянул перед собой. Открыв рот, на него пялился полнотелый господин в наряде, который смутно напомнил американцу виденный давно исторический фильм: камзол, башмаки с застежками, напудренный парик, трость. Круглое лицо его выражало безмерное удивление.

— Где я? — откашлявшись, спросил Ага. Горло повиновалось плохо и слова вышли тихими, более напоминая шипение.

— Was? Ich verstehen Sie nicht Что? Я не понимаю (нем)… — господин в парике покрепче ухватился за трость.»

Немецкий. Это Германия» — Сфер нашарил в памяти скудные остатки знаний по немецкому языку и после некоторого размышления составил вопрос:

— Wo bin Ich? Где я? (нем)

— Das ist Leipzig Это Лейпциг. (нем)., - ответ не удивил Сфера. Точка выхода после переноса через время сдвигалась и в пространстве, подчиняясь сложным математическим законам и, отправляясь в путь в Северной Америке двадцать первого века, вы могли очутиться в Австралии четырнадцатого.