— Вы… — Неожиданно она резко повернулась и рывком распахнула дверь. — Вы полный… идите и продолжайте ваши игры с Дау. Пусть из вас сделают отбивную. Надеюсь, что так и будет. Только держитесь подальше от меня… и от моего отца. Вы слышите?
Он посмотрел на нее, и словно легкая тень чего-то похожего на боль скользнула по его лицу.
— Конечно, — ответил он, делая шаг назад. — Если вы именно этого хотите…
Мелисса вошла в каюту, захлопнув за собой дверь. Секунду он стоял, размышляя. На какое-то мгновение, когда Мелисса была рядом, стена, которую он сам воздвиг вокруг себя много лет назад, обнаружив, что другие его не понимают, готова была рухнуть, — но мимолетная слабость прошла, и вновь все было по-прежнему.
Развернувшись, Клетус пошел по коридору к своей каюте.
Последующие четыре дня Клетус старательно избегал встреч с Мелиссой и ее отцом. Его же, в свою очередь, полностью игнорировали де Кастрис и Патер Тэн. Мондар, напротив, стал его хорошим приятелем — знакомство, которое Клетус находил не только приятным, но и интересным.
На пятый день полета космический лайнер вышел на парковочную орбиту вокруг Культиса. Подобно Маре, Культис представлял собой зеленую теплую планету лишь с двумя большими континентами: северным и южным, как это было на Земле во времена Гондваны.
Челноки из главных городов различных колоний Культиса стали прибывать к лайнеру для того, чтобы забрать пассажиров.
Словно предчувствуя что-то неладное, Клетус попытался позвонить в штаб альянса в Бахалле, чтобы сообщить о своем прибытии. Но линия связи «космос — планета» была занята группой, направлявшейся в Ньюлэнд и сейчас расположившейся в холле перед шлюзовым отсеком. В результате небольшого расследования Клетусу удалось выяснить, что это Патер Тэн был постоянно на связи с Культисом по поручению Дау де Кастриса. Предчувствие Клетуса переросло в подозрение. Один из этих звонков, вполне вероятно, мог касаться его. Отойдя от телефона, он осмотрелся вокруг и заметил голубое платье Мондара, стоявшего у закрытого люка переходного отсека в нескольких шагах от Мелиссы и Ичан Хана. Клетус быстро направился к экзоту.
— Телефоны заняты, — сказал Клетус. — А мне бы хотелось получить предварительные инструкции в штабе альянса. Скажите мне, в окрестностях Бахаллы сейчас ведутся какие-либо боевые действия ньюлэндскими партизанами?
— В окрестностях? Прямо у парадного входа, — ответил Мондар. Он пристально посмотрел на Клетуса, — А в чем дело? Вспоминаете, как вы поразили Дау за обедом в первый день полета?
— А… это? — Клетус поднял бровь, — Вы хотите сказать, что де Кастрис не поленится превратить какого-то подполковника, встреченного им, в цель для атаки со стороны партизан?
— Не какого-то, конечно, — улыбнулся Мондар, — Но в любом случае у вас нет причин для тревоги. Вы отправитесь в Бахаллу со мной, Мелиссой и Ичан Ханом в штабной машине.
— Это успокаивает, — произнес Клетус, но мысли его уже переключились на другое.
Если де Кастрис полностью разгадал игру Клетуса, то Мондар, безусловно, тоже кое-что понял. И это хорошо. Разработанная Клетусом тактика могла заинтересовать только человека очень острого ума, способного увидеть ее преимущества, что менее проницательным людям не под силу. Таким умом обладал де Кастрис, и не менее умным — по-своему — был Мондар.
Раздался звук гонга.
— Швартуется челнок на Бахаллу, — прогудел из динамика в стене голос старшего помощника, — К переходному отсеку швартуется челнок на Бахаллу. Всем пассажирам, отправляющимся на Бахаллу, быть готовыми к посадке…
Клетус почувствовал, как его толкнули вперед, когда открылся люк туннеля, ведущего в челнок. Толпа разделила его и Мондара.
Челночный корабль представлял собой посудину, которая была чуть лучше, чем тесный и неудобный стратоплан. Во время полета он ревел, трясся и дергался. Наконец приземлился на круглой бетонной площадке, окруженной зарослями деревьев. Их кроны уходили вверх более чем на сто футов. Стоял обычный, довольно приятный тропический день.
Выбравшись из челнока на яркий солнечный свет, Клетус отошел в сторону от толпы, чтобы сориентироваться.
Он осмотрелся в поисках Мондара и внезапно вздрогнул от чего-то похожего на бесшумный, воспринимаемый только эмоционально, удар грома. Клетус сразу догадался, что с ним, по этому признаку: «реориентационный шок» — внезапная реакция организма на непривычную среду. Его рассеянность в первую минуту, когда он ступил на поверхность Кульмса и оказался среди почти земного пейзажа, лишь усилила произведенный эффект.
Вновь обретя способность воспринимать окружающее, Клетус вдруг осознал, что небо здесь не голубое, а сине-зеленое. Солнце — больше и более густого желтого цвета, чем то, которое он привык наблюдать. Воздух, наполненный ароматами, похожими на запах молотого мускатного ореха и скошенной травы, был тяжелым от влажности. А еще он вибрировал от едва слышного, но не стихающего хора насекомых и животных. Звуки были разнообразными и напоминали то высокие ноты в исполнении игрушечной флейты, то глухой грохот пустой бочки; но всем им была присуща чуждая голосам Земли скрипучесть.
Из оцепенения, в котором оказался Клетус, пораженный воздействием незнакомых цветов, запахов и звуков, его вывело прикосновение Мондара.
— Вон едет штабная машина.
Они двинулись ей навстречу. Машина появилась из-за здания космопорта, за нею следовал пассажирский автобус.
— Или вы предпочитаете автобус — ехать с женщинами, гражданскими лицами и багажом?
— Спасибо, нет. Я присоединюсь к вам, — ответил Клетус.
— Тогда нам сюда, — сказал Мондар.
Когда машины затормозили, Клетус пошел за Мондаром. Штабная машина представляла собой военный транспорт на воздушной подушке и с плазменным двигателем, напоминающий бронированный вариант спортивных автомобилей, используемых при охоте на крупного зверя. Он мог снижаться, выпускать гусеницы и передвигаться по пересеченной местности. Ичан Хан и Мелисса уже устроились внутри, расположившись друг напротив друга. Впереди, на открытом сиденье у приборного щитка, сидел круглолицый молодой военный, рядом с ним лежал автомат «оборотень».
Забираясь в машину с правого борта, Клетус с интересом взглянул на неуклюжее оружие. Он впервые видел, чтобы «оборотень» использовался в боевых действиях, — хотя его учили обращаться с ним и он однажды даже стрелял из него, когда учился в академии. Этот гибрид, вернее, чудовищная помесь различных видов оружия, был первоначально предназначен для разгона демонстраций и абсолютно бесполезен в сражении: капля грязи могла заблокировать какую-нибудь важную часть его сложного механизма в первые же полчаса битвы. Его название свидетельствовало о том, что в ходе боя это оружие могло стать чем угодно: от обычного автомата до ручной ракетной установки, стоило лишь повернуть переключатель. Вид этого непрактичного оружия дал толчок инженерному воображению Клетуса, и он задумался о возможностях его нетрадиционного применения в неожиданных ситуациях.
