— Мы увеличили эскортные патрули, сэр, — возразила коммандер Джагди.
Маленькая женщина с коротко остриженными черными волосами, Джагди была старшим офицером истребительного корпуса Фэнтина. Ее авиаторы предоставляли защиту дирижаблю, и они возглавят рейд.
— Принято, коммандер, — сказал Ван Войтц. — И мы благодарны за работу ваших летных офицеров и наземных команд. Тем не менее, я не хочу упустить нашу удачу.
— Какова численность противника в Сиренхольме? — тихо спросил Гаунт.
— По нашим подсчетам от четырех до семи тысяч, комиссар-полковник, — сказал Байота. — В основном легкая пехота из Кровавого Пакта с поддержкой.
— Что насчет локсатлей? — спросил Даур.
— Мы не думаем, что они там есть, — сказал тактик.
Гаунт записал число. Оно было неточным, и ему это не нравилось. Кровавый Пакт был стержнем сил Хаоса в этом субсекторе, персональной дружиной печально знаменитого военачальника Урлок Гора.
Они были хороши, так говорилось в отчетках. Призракам еще только предстояло встретиться с ними. Большинство противников, с которыми приходилось сражаться танитцам, были радикальными фанатиками: инфарди, зойканцы, кающиеся. Фанатики Хаоса, потерявшие рассудок на почве своей нечестивой веры и вооружившиеся. Но Кровавый Пакт — это солдаты, культ военного братства, каждый из них поклялся служить Гору в ходе ужасного ритуала, включающего порез ладоней о зубчатые края его древней брони космодесантника.
Они были хорошо тренированы, послушны и эффективны согласно стандартам Хаоса, слепо преданы как своим темным демоническим богам, так и извращенному воинскому кредо. Подразделениями Кровавого Пакта на Фэнтине командовал предположительно Сагиттар Слэйт, один из наиболее доверенных полководцев Урлок Гора.
Локсатли были чем-то иным. Наемники ксеносы, чужацкое племя, принятое в состав ударных войск архиврага. Их смертоносная жажда боя быстро становилась легендой. Или, по крайней мере, пищей для казарменных кошмарных историй.
— Как вы уже читали в приказах о наступлении, первая волна ударит по главному куполу. Это вы и ваши люди, полковник Жайт.
Жайт, раздражительный, грубый человек на другом конце стола, кивнул. Он был полевым командиром Седьмого урдешского штурмового полка, состоявшего из девяти тысяч солдат. Он носил черно-белый камуфляж своего подразделения. Урдешцы были основной силой имперских войск на Фэнтине, по крайней мере, численно, и Гаунт знал это. Его Призраки, насчитывавшие немногим более трех тысяч, были по большей части легкой поддержкой.
Урдеш, знаменитый мир-кузница, был завоеван архиврагом несколько лет назад. Люди Гаунта уже встречались с продукцией оружейных цехов и танковых заводов завоеванного мира на Хагии. Урдешские полки, восемь из которых были знамениты как хорошие ударные войска, как и танитцы, были лишены дома. Но разница заключалась в том, что у урдешцев все еще был мир, который можно было отвоевать.
Даже сейчас, Урдешские Шестой, Четвертый Легкий и Десятый были вовлечены в освободительную войну за свой мир. Непристойная манера держаться Жайта, вероятно, указывала на факт, что он и его люди предпочли бы быть там, а не здесь и сражаться за какие-то вонючие паровые предприятия.
Все же Гаунт сожалел о том, что главная атака выпала не его людям. Он чувствовал, что они справились бы с этим лучше.
— Вторая волна пойдет здесь. Вторичный купол. Это ваши танитцы, Гаунт. Во вторичном куполе расположены паровые предприятия Сиренхольма, но, как ни странно, это не ваша основная цель. Я знаю, что это идет вразрез с тем, что я говорил ранее, но нам необходимо обезопасить Сиренхольм как позицию для сосредоточения войск. Это жизненно важно. Нашим настоящим трофеем станет Уранберг, и нам нечего надеяться взять его, пока у нас не появится база в этой полусфере, чтобы работать оттуда. Сиренхольм — это врата к нашей победе на Фэнтине, друзья мои. Плацдарм к нашему триумфу.
Ван Войтц направил указку на самый маленький купол.
— Третья волна возьмет третичный купол. Фэнтинские Неборожденные майора Фазалура поведут их за собой при поддержке урдешских ударных войск.
Фазалур, рядом с Гаунтом, наконец, улыбнулся. Это был закаленный в боях бритоголовый человек. На нем был кремовый мундир местной армии. Гаунт знал о лояльности присутствующих в этой защищенной силовым экраном комнате. Жайту не терпелось поучаствовать в войне где угодно, войне, которая была так важна для него и его людей. Даур, как и сам Гаунт, сожалел о том, что Призраки пойдут в атаку такими неподготовленными. Фазалур жаждал, чтобы его людям выпала честь возглавлять освобождение его собственного фесова мира. Но Фэнтинские Неборожденные насчитывали менее шести сотен. Не важно, насколько они храбры или целеустремленны, им придется позволить другим отвоевать их высокие города.
— Комментарии? — спросил лорд-генерал.
Последовала неловкая пауза. Гаунт знал, что, по меньшей мере, трое за столом умирали от желания облегчить душу и пожаловаться.
Но никто не заговорил.
— Хорошо, — сказал лорд-генерал.
Он сделал знак рукой своему адъютанту.
— Давайте опустим силовой экран, пусть нам принесут освежающие напитки. Я думаю, мы все должны выпить за начало операции.
Угощение после брифинга должно было создать праздничную атмосферу, призванную сломать лед между командующими, которые мало знали друг друга. Но все вышло натянутым и принужденным.
Опрокинув рюмку марочного амасека лорда-генерала, Гаунт ушел рано, пройдя по паркетному полу палубы мостика, и вверх по винтовой лестнице на переднюю наблюдательную палубу дирижабля.
Он стоял на металлической решетке, подвешенной на натянутых тросах внутри перевернутого купола из бронированного стекла. За его пределами бесконечное небо Фэнтина кипело и пенилось. Он посмотрел вниз. Не было видно никакой земли. Только миллионы квадратных километров клубящихся облаков.
Там были быстро движущиеся клочья жемчужных изваяний, пунктирные линии перистых облаков, переливчатые полосы почти серебряного цвета.
Густая тьма просачивалась сквозь обрывки туч, причудливые завитки смога и выбросы в атмосферу. Далеко внизу случайные вспышки воспламенившегося газа расцветали в плотных нездоровых облаках.
Фэнтин был промышленным миром в течение пятнадцати столетий, и теперь он был по большей части непригоден для человека. Бесконтрольная добыча полезных ископаемых и перепроизводство нефтехимических продуктов разрушили поверхность и создали смертельный слой загрязненного воздуха глубиной пять километров.
