Ознакомительная версия.
Алкогольная нирвана было единственным способом заглушить звенящие в голове голоса. Голоса старых друзей и напарников, которых он потерял за последние пять лет. Голоса тех, кто словил пулю или осколок вместо него. И очень скоро весь мир перестал для него существовать.
Несмотря на то что это противоречило всем нормам и уставам, Дмитрию ничего не грозило. Капитан авианосца был понимающим мужиком, да нет и смысла дергать пилота лишний раз, когда судно растеряло всю боевую мощь. Два уцелевших ганбота годились только для того, чтобы быть выкинутыми в металлолом. Майор слышал за спиной голоса техников, что он сам фактически чудом долетел до взлетной палубы.
Но подбитые машины, в отличие от убитых друзей, не являлись ему во снах. Хотя верную «Акулу», на которой он летал последние полгода, было тоже жаль, но данную потерю он мог перенести без душевных терзаний и скатывания в беспробудный алкоголизм…
Звук швартовки привел его в чувство. К этому времени саке уже кончилось, и майор, находящийся в полудреме, отправился на палубу. Короткого взгляда на часы хватило, чтобы понять некую странность. По его расчетам, они должны были лететь еще сутки. Незапланированных остановок на пути следования вроде не ожидалось.
Одного взгляда на многочисленные шпили, расположенные вокруг порта, хватило для того, чтобы понять простую истину. Маршрут все-таки изменили. За два дня, пока майор был отключен от реального мира, «Старый Фридрих» сменил курс и вместо Треугольника прибыл в самое сердце Игельсбурга. В город, фактически ставший армейской столицей текущей войны.
– Что мы здесь забыли? – пробормотал под нос Витгефт и тут же вздрогнул от вкрадчивого шепота за спиной:
– Новые распоряжения. Поскольку старина «Фридрих» лишился всей своей ударной авиагруппы, а единственный уцелевший ее член ушел в запой, командование переслало распоряжение, из которого следовало, что авианосец нуждается в пополнении. Ну и ремонте. – Майор изо всех сил старался не показывать свои истинные эмоции на лице, что было не так просто. Он не любил особистов, а Йоганн Шмидт отвечал ему аналогичной любезностью.
– Ремонт? – чтобы хоть как-то изменить тему, переспросил он.
– Да, ремонт. Пара шальных снарядов до нас все-таки долетела. Пробита одна из цистерн с горючим, а контуры одной из силовых установок посекло осколками. К счастью, обошлось без жертв. – На последних словах майора все же передернуло. Он знал, что жертвы были, но Йоганн, словно досаждая ему, старательно о них умалчивал, делая вид, что ничего не произошло.
– Про «Кристофа» ничего не слышно? – снова переспросил он, вспоминая про второй авианосец. – У них тоже были потери или повреждения?
– Про повреждения не знаю, но коли он смог продолжить свой путь, то, значит, все обошлось. А что касается потерь… – Особист сделал длинную паузу. – Наблюдатели доложили о том, что лишь три машины смогли приземлиться.
«Четыре из тридцати», – пробормотал про себя майор. Не самый лучший результат в данном случае, хотя стоило удивиться тому, что хоть кто-то выжил. И что большую часть из выживших составили не опытные пилоты, а новички, принявшие свой первый бой. Конечно, их задача состояла в том, чтобы бороться с машинами прикрытия, где, в свою очередь, сидели не первые асы. Но даже для них подобная задача оказалась смертельно опасной.
– В мой адрес никаких распоряжений не поступало? – наконец задал он самый важный вопрос. Вспоминая обстоятельства, сопровождавшие его последнее появление в Игельсбурге, следовало ожидать самого худшего. И учитывая коварную улыбку на лице Шмидта, это самое худшее уже плотно дышало в спину.
– Конечно, были, – обрадованно произнес он. – Посыльный просил передать, что к одиннадцати часам вы, господин майор, должны быть в приемной у адмирала Сакамото. И хотя сейчас всего десять двадцать пять, думаю, если вы не поспешите, то можете и опоздать. И я бы на вашем месте поторопился: насколько мне известно, адмирал не любит ждать.
«Скотина», – вяло подумал Витгефт, резко разворачиваясь и практически бегом направляясь в свою каюту. – Специально решил меня подставить, отправить на встречу к высшему руководству с разящим запахом перегара, небритым и даже одетым не по форме».
Тем не менее страха или ужаса в мыслях даже не наблюдалось. После битвы за конвой ругань Сурового Усача, как любили называть адмирала, не казалась чем-то таким уж запредельно пугающим. Тем более Сакамото относился с уважением к боевым офицерам и чаще всего прощал некоторые отхождения от уставов.
Дальнейшие его действия были проделаны на полном автомате. За пару минут извлечь из дальнего угла чемодана парадную форму, наскоро пригладить ее руками, что не особо избавило от мятости, и словно по тревоге переодеться меньше чем за минуту. Парой движений походного гребешка пригладить стоящие дыбом волосы. И поморщившись, глядя на свою щетину в зеркале, заглотить пару мятных леденцов.
Самое главное теперь состояло в том, чтобы добраться до штаба меньше чем за двадцать минут. Оставалось надеяться, что где-нибудь в районе доков ему удастся наткнуться на ялрикшу, согласного пойти на ряд нарушений и срезать дорогу напрямик, но, к счастью, подобных суровых мер не понадобилось. Прямо у трапа его встретил посыльный, одним своим внешним видом заставивший майора испытать чувство собственной неполноценности. Не очень-то приятно общаться с человеком, который мало того что выглядит так, словно за его формой следит дюжина денщиков, но еще и выше тебя на две головы.
Что его удивило, так это то, что за ним прислали не рядового курьера, а целого лейтенанта, явно одного из штабных блюдолизов. Полный уверенности в том, что оказывает пилоту важную услугу (которая для него такой и была), заключавшуюся в предоставлении транспорта, он тут же, несмотря на разницу в званиях, начал читать нотацию о неподобающем виде и поведении. Витгефт не возражал, отлично понимая, что сам виноват, хотя и скотина Шмидт приложил к этому руку. Не стоило так надолго покидать реальный мир, лишаясь тем самым возможности быть в курсе всех нужных событий. Да и будь он более-менее трезв, сумел бы подобрать нужные слова, чтобы ответить этому зарвавшемуся щеголю.
Речь продолжилась и в машине, но к этому моменту майор сумел оградить свой разум от потока слов. Вяло поглядывая за тем, как шлюп начал набирать высоту, он полностью сосредоточился на местной архитектуре, заодно пытаясь понять, зачем же он потребовался.
Шесть месяцев назад его чуть было с позором не выгнали из воздушного флота. По крайней мере, он так думал, ведь чего еще ждать от ситуации, когда тебе приходится арестовывать своего собственного начальника и брать руководство битвой на себя. Но что еще можно было сделать, если у тебя на глазах избивают корабли с конвоем, а трусливый генерал, опасаясь вражеского налета, требует сосредоточить все ганботы в районе базы.
Ознакомительная версия.
