— Прав все-таки Эйно, — проговорил Редрик, глядя на девушку — и тут же рассмеялся. — Прав. Слишком громко ты думаешь. Так вот, нам важно отловить — и установить. А потом — разберемся. Может, у этого некроманта-любителя такие способности, что его можно смело брать к нам. В любом случае, мы должны добраться до него первыми. Мы, а не «Воины Армагеддона».
— А Настя и Эд?
— Они сейчас в школе — пробуют выяснить, кто мог проклясть эту милую бабушку. А наших собратьев — Светлых тоже нет: еще раз исследуют кладбище. Думаю, там все будет без толку.
Оле не приходилось объяснять, почему — без толку. Если бы по кладбищу бродили обыкновенные люди, они оставили бы некий слабый, но различимый след ауры — почти как отпечатки пальцев. Но у зомби, у живых покойников, никакого следа ауры нет и в помине. Вероятно, есть запах — но и он исчезнет, особенно — после дождя.
— А что со вторым мертвецом? — спросила девушка.
— А им как раз и занимается наш славный отдел «Астра». Думаю, за зомби-2 тоже найдутся грехи, — уверенно заявил Редрик. — А я после обеда попробую порасспросить бывших квартирантов старушки. Может, на этом расследование и закончится. Потом надо будет еще раз осмотреть ее комнату в коммуналке.
— А она пустует?
— Пока да. На нее претендует какая-то дальняя родственница, но там — проблема с документами.
— А мне можно с тобой?
Редрик с сомнением посмотрел на нее.
— Ты же только-только с дороги.
— Ну и что? — возразила Оля. — В Англии никаких зомби не было!
— За исключением прекрасной леди Терстон, — ухмыльнулся Редрик. — И тех, кого она насмерть загоняла теоретической подготовкой. Как же, наслышаны. Так что — оживай. Я еду через два часа.
Глава З
Убить «мертвеца»
Санкт-Петербург, начало сентября 2010 г
Смена заканчивалась, и кассирша в суточнике уже готовилась идти домой, сдав кассу своей подруге, которой предстояло сидеть здесь всю ночь. Народу было не слишком много, к тому же, лица оказывались знакомыми и привычными — эти люди появлялись здесь едва ли не каждый день.
За полгода, что она здесь работала, можно было изучить не только покупателей, но и запросы каждого из них. К примеру, тот парень в темном свитере (сейчас он был вторым) наверняка взял банку кофе. Он всегда берет кофе и несколько пачек сигарет. А приходит часто, и всегда один. Неужели он один и выпивает весь этот кофе?
А вот у той пожилой женщины — полная корзинка. И печенье, и крабовые палочки, и даже пара бутылок пива — а наверняка ведь сама не пьет. Не похоже, чтобы она вообще пила. Видимо, мужу. Или, что гораздо хуже, сыну. Но это — без разницы. А вот то, что у этой бабушки никогда не бывает мелких денег — гораздо хуже.
Кассирша уже успела сдать выручку, и теперь требовала с каждого: «Мелочь, готовьте мелочь!»
Старушка покорно принялась искать в кошельке рубли и копейки, задерживая всю очередь…
— Ну, вы же знаете, мелких денег не держим! — гордо и почти с вызовом произнес следующий покупатель — им оказался парень приблизительно одного возраста с кассиршей. Этот был одет модно, даже крикливо.
Девушка подняла глаза — ну, так и есть, с этим спорить бесполезно. Уж знаем, знаем! Как-то — недели полторы назад — когда кассирша вышла перекурить (что делалось тут же, около служебного входа), как раз подошел этот… козел.
«Ой, девушка, а вы такая симпатичная! И что вы сегодня вечером делаете? И вам не одиноко? А как вы относитесь к обществу молодых людей? Да, небедных молодых людей… Как говорится, материально обеспечен…»
Пришлось посылать. Сперва послала она, потом — сменщица.
Уже потом кассирша выяснила, что тип выиграл немаленькую сумму — вроде, в лотерею. Причем говорил, что «наколдовал» свой выигрыш. Вот только непонятно, каким образом он это сделал.
А неплохо бы узнать, как. Зарплата у девушек была маленькой.
Но, бросив взгляд на глупое широкое лицо парня, кассирша решила, что не собирается ничего у него выспрашивать. Пошел-ка он подальше! Как еще его не прирезали — при таком-то хвастовстве?
— Мелочи — нет! — терпеливо проговорила она.
— Ну, какие же мы сегодня строгие! — протянул парень, но понял, что никакого разговора не получится. Пришлось и ему лезть за рублями.
Как правило, в такое время здесь появлялись только жители окрестных домов. Поэтому, отпустив, наконец, приставучего «везунчика», кассирша подняла глаза, представляя, что перед ней окажется кто-то из постоянных покупателей.
И ошиблась.
Женщина, подошедшая к кассе, была абсолютно ей незнакома.
Кассирша с сомнением посмотрела на нее — нет, правда, это чужачка. Такое лицо хоть разок увидишь — не забудешь. Бледная кожа, черные, аккуратно уложенные волосы — и какой-то тяжелый, болезненный взгляд зеленых глаз.
«Вампирша, что ли?» — усмехнулась про себя кассирша, вспомнив недавно виденный модный фильм, который шумно рекламировали.
Конечно, покупательница вампиршей не была, но выглядела так, будто у нее вот-вот начнется приступ тяжелейшей лихорадки.
«Болеет она, что ли?» — подумала кассирша, и почему-то — совершенно непроизвольно — ей стало жаль эту несчастную женщину. Вот ведь и красивая, и наверняка обеспеченная (одежда явно недешевая!), а только больная, и похоже, что очень тяжело. Может, и смертельно.
— Две бутылки минералки, — произнесла низким бархатным голосом женщина, и кассирше показалось, что говорит она с каким-то странноватым акцентом.
Может, нерусская? Откуда-нибудь из Армении или из Грузии? Беженка? Тогда почему так хорошо одета?
Девушка даже не стала требовать мелочь.
Темноволосая женщина достала копейки без всяких предупреждений.
— Две бутылки минералки, — повторила она, — и пакет.
Ну, точно — из «черных», — решила кассирша, но при этом не почувствовала никакой враждебности. Скорее уж жалость. Живет здесь, умирает от своей болезни — всем чужая, и ей все чужие. И одинокая — по крайней мере, золотого кольца на пальце нет.
Кассирша взяла мелочь (без сдачи, что характерно!), протянула пакет, еще раз посмотрев на покупательницу.
И вот тут сострадание сменилось страхом.
Глаза незнакомки как будто светились изнутри — призрачно-зеленоватым светом. И этот свет проникал в самые потаенные уголки души, делал явным то, от чего ноги сами собой становились ватными. Кассиршу неожиданно пронзила дикая, нечеловеческая тоска, такая, от которой хотелось сунуть голову в петлю — без всяких раздумий и сожалений.
Длилось это какую-то долю секунды, но девушке этого оказалось вполне достаточно.
