Я повернулся к Бьорну:
— И что, так до сих пор и неизвестно, кто это сделал? И почему? Кому понадобилось взрывать установку? Ведь от этого никто не выиграл!
Бьорн вздохнул и начал рыться в карманах в поисках мелочи.
— Так и неизвестно. Ведь ни один свидетель не пережил этот взрыв. Мы можем только гадать. По некоторым предположениям — диверсия, хотя вы правы — непонятно, кому могла пойти на пользу диверсия такого масштаба. Но даже если и так, если принять эту гипотезу, возникает множество вопросов. Всех, кто работал на установке, проверяли на лояльность более чем тщательно, охрана там была великолепная — мышь не проскочила бы… Лично я склоняюсь к тому, что это была просто нелепая случайность. Знаете, одно из тех совпадений, которые поворачивают ход истории…
— Куда-то не туда он повернулся, этот ход истории, — сказал я. — Ладно, ребята, пора собираться. Спасибо за компанию, профессор.
Он кивнул и отошел к стойке — расплачиваться. Мы, не дожидаясь его, вышли из нашего временного приюта в недружелюбный холод северной ночи. Ветер изменил направление и теперь дул с фьорда, швыряя в лицо запахи ржавого железа и гниющих водорослей. Глухая осенняя ночь все еще длилась. Я поднял воротник куртки и огляделся. Вдалеке на маслянистой черной воде отсвечивали тусклые огоньки — приближался паром. Все расселись по машинам и только пять черных «Харлеев» с пустыми седлами сиротливо остались стоять под дождем. Служитель поднял шлагбаум, пропуская нас на пристань, а сам вышел вперед, чтобы принять причальный канат. Путешествие продолжалось.
* * *
03 июля 2031 года
От комиссара полиции г. Сочи
капитана В. Анджапаридзе
мэру города господину А. Акопяну
Дорогой Ашот! Понимаю, что у тебя сейчас своих неприятностей хватает, и пишу я тебе вовсе не за тем, чтобы клянчить очередную дотацию нашему управлению, хотя, видит Бог, мы отчаянно нуждаемся и в людях, и в оборудовании.
Две недели назад я направил следователя Краснова на расследование убийства в Приморском районе. Ты и сам этот район знаешь — он всегда был неблагополучным, и я не раз просил тебя почистить его хорошенько — снести все эти времянки, которые там самовольно понастроили беженцы, все эти б ар аки-мар аки, а людей оттуда переселить в пустующие корпуса санатория «Орианда». По крайней мере, если бы мы сосредоточили всю эту кучу народа в одном месте, за ними хоть наблюдать было бы можно. Это же известный во всем городе перевалочный пункт контрабанды и наркотиков.
Так вот, он (Краснов, я имею в виду) был занят расследованием убийства. Там что ни день, то поножовщина, что ни ночь — труп, сброшенный в море; словом, дело обычное, но это было уж очень поганое какое-то, даже наши ребята из медэкспертизы пребывали в некотором шоке. Говоря официальным языком, имело место глубокое рассечение хрящевых структур горла — то есть гортани и трахеи. Убита женщина, и сначала мы полагали, что имеем дело с преступлением на бытовой почве. Так его Краснов и начал расследовать. Тем не менее еще через несколько дней в том же районе была сходным образом вырезана целая семья, и мы поняли, что имеем дело скорее всего с маньяком. Сам знаешь, как сложно вычислить маньяка — никаких внешних проявлений, полная непредсказуемость. Одним словом, Краснов решил, что он может оказаться из абхазских беженцев — знаешь, каким-нибудь малым, у которого в конце концов просто поехала крыша от всех этих ужасов, что там творятся. С трудом связались с тамошними властями, и, к нашему удивлению, все подтвердилось — да, на территории Нового Афона зарегистрированы точно такие же преступления. Следы вроде бы совершенно отчетливо вели туда, но тут Краснова словно что-то подтолкнуло — ты же его знаешь, он следователь опытный и никогда не пренебрегает предчувствием, — запросил Киев. Говорит, сам не знает, что его заставило это сделать.
Ашот! И в Киеве, и в Краснодаре, и в Севастополе — буквально везде, по всему южному региону, были зарегистрированы аналогичные преступления. И это явно не один и тот же человек. Одному такое сотворить просто не под силу. Время этих преступлений часто практически совпадает в разных городах, удаленных друг от друга. Может, это секта какая-нибудь?
Ашот, я тебя умоляю, свяжись с вышестоящими инстанциями — пусть проверят, не были ли зарегистрированы подобные преступления и в других местах. Может даже, поможешь мне связаться с коллегами из Европы или Северной Америки?
Ашот, слушай, это очень серьезно. Мы столкнулись с чем-то, чего я не понимаю. Может, придется создавать координационный комитет или что-то в этом роде, но так этого оставлять нельзя!
В преферанс к Рубинштейнам в субботу играть не приду — мы по уши в дерьме. Если бы в сутках было двадцать восемь часов, я успевал хотя бы выспаться. Мой привет Ануш и девочкам. Постарайся не выпускать их на улицу без охраны.
Надеюсь, ты свяжешься со мной, как только сможешь. Официальную докладную записку я тебе уже отправил, но разве там все скажешь?
Ашот, поверь моему опыту, мы натолкнулись на что-то страшное.
Пожалуйста, помоги.
Валико.
* * *
Переправа
25 октября 2128 года
6 часов утра
Паром, надсадно гудя, пересекал водное пространство, зажатое между мрачными, громоздящимися к небу скалами фьорда. Ни одного огонька не светилось вдали — только за спиной тускло мерцали фонари пристани, которую мы недавно покинули, да окна бара, а над головой горел красный сигнальный фонарь, укрепленный на низкой мачте. Переправа занимала полчаса, и мы, оставив машину мокнуть на палубе под моросящим осенним дождем, спустились в гудящее нутро парома, где располагался буфет. Тут по крайней мере было тепло и относительно чисто. Из попутчиков я заметил только профессора — он, нахохлившись, склонился над стойкой, попивая кофе с коньяком; да еще того шофера-дальнобойщика, чей грузовичок стоял тогда на причале. Он молча сидел в углу, явно не желая вступать в разговоры, тогда как историк кивнул нам как старым знакомым. Я помахал рукой ему в ответ и заказал у сонной девицы за стойкой хот-дог с жареным луком и чашку кофе. Девица была настолько сонная, что, подавая Карсу его порцию, рассеянно заметила:
— Странный у тебя вид, парень. Перебрал, что ли?
Сандра у меня за спиной хихикнула, а Карс, предпочитая не вступать в объяснения, уселся в углу. Эти паромы ходят тут с незапамятных времен, и традиция велит содержать их нутро в относительном комфорте — тут были чистые столики и довольно удобные диванчики, на которых вполне можно было прокемарить остаток пути — что я и сделал. Когда еще удастся поспать? Потому я даже не заметил, как мы пересекли фьорд, — паром причалил к точно такой же пристани, как та, которую мы оставили позади, разве что «Харлеев» тут не было и бар — или что там из себя изображало это низкое строение — стоял темный, с выбитыми окнами.
— Хочешь, я поведу машину? — предложил Карс.
Я покачал головой:
— Сменишь меня чуть позже.
Не люблю встречать рассвет в дороге: лиловый сумрак, сквозь который еле-еле пробивается свет фар, нагоняет на меня какую-то тоску. Хочется оказаться дома, под одеялом, и желательно в компании какой-нибудь покладистой красотки… А потом хорошо бы, чтобы она встала, надела полупрозрачный пеньюар, сварила кофе и принесла мне его в постель… А я бы еще подумал — вставать или нет…
Карс прервал мои размышления. Мы как раз ехали вдоль берега — дорога шла низом, петляя среди каменистых осыпей, вдающихся в море. Иногда на поворотах фары нашей машины выхватывали пляшущие у кромки темные волны и горы мокрого плавника. Потом мимо нас пронеслась лососевая ферма — вешки, выступающие из воды, поплавки, все это сейчас было еле видно в ночном сумраке. Дверь домика смотрителя была распахнута, и сквозь нее был виден тусклый огонек керосиновой лампы, освещавший дощатую стену.
— Останови машину, Олаф.
Я резко затормозил, и автомобиль развернуло боком на мокром асфальте.
— Что стряслось?
— Погляди туда…
Проезжая, я решил, что домик пуст потому, что смотритель отправился обозревать свои владения, но сейчас я его увидел. Он лежал перед домом, и мне не надо было чересчур всматриваться — я и так знал, что горло у него перерезано от уха до уха…
— Мы повторяем его путь, — пробормотал я.
Сандра молчала. Свет, отброшенный из окошка домика, плясал на черной воде.
Карс сказал:
— Тут есть поблизости телефон? Надо бы связаться с Антоном.
